Роберт Килвордби искал сущее в грамматике, изучающей регулярные принципы структуры и содержания в языке. Он уподоблял грамматику геометрии в её способности отвлекаться от поверхностного. Им в грамматику внедрялись семантические моменты. Он ввёл понятие универсальной грамматики.
Этой же идее об универсальной грамматике следует Роджер Бэкон (около 1200--1292), считавший, что грамматика одна во всех языках в своей субстанции и варьирует лишь в акциденциях, что наука должна заниматься лишь универсальным.
Привлекает внимание и решение лингвистических проблем в "Кратком своде основ логики" Петра Испанского (1210 или 1220--1277), понимавшего диалектику как искусство искусств и науку наук. Он относил грамматику, риторику и логику к речевым наукам. По его мнению, логика занимается универсальными явлениями, а грамматика -- особенностями отдельных языков. У знаков как терминов языка он выделяет первичные интенции (обозначение вещей) и вторичные интенции (выражение общих понятий). Значение определяется как сигнификация (представление вещи через условный голосовой звук), как суппозиция (употребление субстантивного термина вместо собственного имени в некоем контексте), как апелляция (отношение слова к реально существующему объекту); как указание на то, что сигнификация связана с понятийным содержанием, а суппозиция обнаруживает себя в индивидуальных примерах. Разграничиваются суппозиции общие, единичные, персональные, материальные.
Пётр Испанский проводит анализ процедур расширения и ограничения / сужения значения. Он разрабатывает теорию синонимии. Им различаются значения корней и аффиксов (сигнификативные и консигнификативные). Он отказывается от резкого разграничения категорематических (предикатных) и некатегорематических (непредикатных) слов. Им подчёркивается взаимоограничение слов и конструкций, проводится различение предложения и словосочетания. Учёный хорошо осознаёт то, что объектами науки являются не вещи, а предложения о них.
Для Ральфа де Бовэ характерно усиление внимания к текстам не только христианских, но и классических авторов. Его трудам присуще обилие цитат из них. Он первым начал разрабатывать проблемы синтаксиса. Управление он определяет с учётом логико-семантического критерия.
В конце 13 в., в период общекультурного подъёма в Западной Европе, в русле "новой" (спекулятивной) логики формируется грамматическое учение модистов (Симон Дакийский -- точнее в этом и последующих случаях нужно было бы говорить: Датский -- Боэций Дакийский, Мартин Дакийский, Иоанн Дакийский, отчасти Иоанн Дунс Скот, Фома Эрфуртский, Мишель из Марбэ, Сигер из Куртрэ, Радульф Бритон).
Грамматическое учение модистов представляет собой вершину достижений западноевропейской науки позднего средневековья, первую теорию языка в европейской научной традиции. Парижский университет оказался колыбелью грамматики модистов, дальнейшая её разработка велась в университетах Эрфурта, Болоньи, Праги (вторая половина 14 -- начало 16 вв.).
Модисты, центральным теоретическим понятием которых были способы обозначения (modi significandi), внесли величайший вклад в разработку проблемы грамматических значений. Язык они понимали как жёсткую систему, которая направляется точными законами, имеющими автономный и универсальный характер. Они отказываются от простого описания фактов языка и ограничиваются небольшим числом примеров. Им принадлежит распространение на грамматику дедуктивного метода и аксиоматического принципа строгого доказательства: постулирование исходных понятий и выведение из них всех остальных. Проблемы звучания, просодии и орфографии исключаются ими из сферы своих интересов. Звучание они относят к ведению естественных наук -- физики и физиологии, а лексическое значение -- к ведению психологии. В грамматике в качестве разделов сохраняются этимология (учение о частях речи) и синтаксис (учение о словосочетании и предложении).
Грамматическая теория строится на базе натурфилософии, происходит онтологизация грамматики. Задачей грамматики объявляется познание/объяснение причин. Модисты убеждены в том, что конечная причина лежит вне языка, что начало грамматики находится в вещах. Для них характерен следующий путь анализа: изучение природы вещей (модусы существования) -- изучение модусов понимания разумом -- познание модусов обозначения в языке. Модус обозначения есть способ представления предметного содержания, делающий слово (dictio) частью речи (pars orationis). Грамматика должна выявить причины выбора данного модуса обозначения. Предполагалось, что можно распространить метод установления модусов обозначения на другие науки, включая теологию.
Модисты последующего поколения отходят от жёстких схем одно-однозначного соответствия вещам, сформулированных первыми модистами. Особенно это наглядно прослеживается в работах Сигера из Куртрэ и Фомы Эрфуртского, отметивших особое положение наименований фиктивных предметов и т.п.
В классификации частей речи находит применение дихотомический принцип. Модисты отказываются от учёта формальных признаков. Они провозглашают синтаксис самой важной частью грамматики. Приоритетное место отводится теперь не имени, а глаголу (предвосхищение идеи вербоцентризма). В конструкции как главной синтаксической единице выделяются два компонента (слова). Различаются грамматическая и смысловая совместимость слов. Осуществляется различение слов зависящих и детерминирующих. Предложение определяется на основе наличия подлежащего (suppositum) и сказуемого (appositum). В позиции подлежащего допускается не только именительный падеж. Вводится понятие завершения (perfectio) как законченного предложения, отвечающего требованиям правильности.
Модисты создают универсальную/общую грамматику, отождествляемую по существу с грамматикой латинского языка. Ими строится всеобъемлющая теория языка и разрабатываются основы семиотики.
Грамматическое учение модистов серьёзно повлияло на представителей грамматики более поздних периодов развития языкознания, прежде всего на грамматику Пор-Рояля (1660). Оно оказывало воздействие и на лингвистов 20 в. (учение о знаке и о системе языка Ф. де Соссюра; фонологическая концепция Н. С. Трубецкого, отводившего фонетике место среди естественных наук; глоссематическая теория Л. Ельмслева, в которой субстанция выражения и субстанция содержания выводятся за пределы языка; гипотеза об универсальных глубинных структурах Н. Хомского).
Позднее средневековье характеризуется усилением интереса к научному изучению родных языков и использованию этих языков для их же описания (в условиях господствовавшего тогда билингвизма с преобладанием в официальной сфере общения латинского языка).
В 13 в. были созданы четыре теоретико-грамматических трактата, которые были написаны по-исландски и посвящены исландскому языку. Они предназначались быть учебниками для скальдов. В них обсуждались вопросы создания исландского алфавита на основе латинского письма, классификация букв, исландские части речи, правила стихосложения, включая метрику. Этот факт примечателен в свете того, что первые грамматики родных языков и на родных же языках появляются во Франции в 16 в., в Германии в 15--16 вв., в Англии в 16--17 вв. Объяснение можно искать в специфике истории Исландии, где введение христианства было актом альтинга как органа народовластия в отсутствие государства и где языческие жрецы (годы) автоматически становились христианскими священниками, а вместе с тем и хранителями традиционной исландской культуры.
Начало письма в Исландии латиницей относится к 7 в. Собственный алфавит на основе латиницы создаётся в 12 в. И в первом же из трактатов, сугубо теоретическом, отстаивается право каждого народа иметь свой алфавит, излагаются принципы его построения, начиная с гласных. Можно отметить строгое (на уровне требований 20 в.) следование фонематическому принципу. В трактате формулируется понятие различительного звукового признака (различия). В третьем трактате даётся сравнительно полное описание морфологического строя исландского языка, вводятся исландские термины (как правило, кальки с латинского) для частей речи.
В западнороманском культурном ареале (особенно в Италии, Каталонии и Испании) первоначально проявляется активный интерес к окситанскому (провансальскому) языку, на котором создавались и распространялись в 11--12 вв. песни трубадуров. Соответственно этому возникает потребность в руководствах по близкородственному языку и искусству провансальской поэзии.
В 12 в. появляется сочинение каталонца Раймона Видаля "Принципы стихосложения", содержащее довольно подробный и своеобразный анализ языковой стороны провансальских поэтических текстов. Здесь перечисляются традиционные восемь частей речи. К классу "существительных" отнесены все слова, обозначающие субстанцию (собственно существительные, личные и притяжательные местоимения и даже глаголы eser и estar), а к классу "прилагательных" -собственно прилагательные, причастия действительного залога и прочие глаголы. Оба класса разбиваются на три рода. Учитывается открытая в 12 в. дифференциация глаголов на предикативные и непредикативные. Автор даёт описание двухпадежного склонения и рассматривает некоторые аспекты парадигмы глагольного спряжения. Трактат был очень популярен в Каталонии и Италии, появлялись многочисленные подражания ему.
