16.10.73. Вечером была Ксения С., читала свое сочинение о Мавриной для «В мире книг». Длинно, хвалебно. Но все-таки это «Что говорить, когда нечего говорить». А может, так всегда и бывает. Разве можно современников оценить, ценит лишь время. А сейчас надо всемерно заботиться о своих работах, чтобы они после смерти не остались беспризорниками.
17.10.73. Приходили из ГТГ за работами Н. В., восторгались, потом пировали. Потом Ан. Принесла книжку Подобедовой о графике, от Бенуа до Гончарова. Нет Н. В., чем он, видимо, очень огорчился. Все это партия Фаворского, его дело живет и по сей день. Графика, видимо, должна быть густая и черная, легкий штрих не в моде. С 12-ти часов разорвало небо и оно стало как чешуя.
22.10.73. Война на Ближнем Востоке кончилась. Киссинджер прилетел в Москву, а потом — в Тель-Авив. Афанасьевна об этом объявила с порога. Очень любит политику. Звонила Либет, будем мерекать еще книжку сказок, так что пейзажи писать будет некогда. Вот когда некогда, они будут, может быть, удаваться. А сейчас все идет плохо. Ночь среди снега.
24.10.73. Были в ГТГ. Оля познакомила нас с Лидией Ивановной Ромашковой, хранителем живописи. Она прониклась к нам уважением и показала Шагала — «Полет», «Свадьбу» — ни то ни другое не понравилось. Сухо, сродни Н. Альтману. Ларионова солдат! Бульвар! Много Гончаровских работ, но она не по душе. Прекрасные холсты Кандинского, большие цветные и иллюстративные, одно — Георгий Победоносец и змей — просторно, с цветными контурами. В графическом кабинете показали офорты Шагала — иллюстрации к «Мертвым душам» — очень вкусно сделанные, прекрасно напечатанные. Когда-то на выставке в Щукинской галерее они были чужие, а сейчас нет. Напиталась до краев. Привезла домой два масла, что давала на выставку, и повесила их опять на стену.
27.10.73. По радио пели старинные народные песни Грузии, как будто за 1000 лет, не то птицы, не то ветер, с фоном из голосов же.
5.11.73. В 11 часов пришли 5 душ из ГТГ и Ан. Позже пришел Манин. Отобрали они у меня 18 работ, у Н. В. — 16, уже давно, и еще из папки «13»: Гильдебрандт, Даран, Милашевский, Фонвизин.
7.11.73. В «Бисер» все же я вчиталась, и сквозь немецкую тягомотину видно все же интересную основу.
12.11.73. Приходил Гриша из Дирекции выставок, принес две пачки каталогов за 45 руб. Я ему рассказала о Ю. Кр., он ничего не знал! Тот делал халтуру за половинную плату и очень быстро, отбивая тем работу других. Переломали ему пальцы. Ужас какой-то.
17.11.73. Открыла «Голую Ирину», и мне жалко ее отдавать в ГТГ. Так хорошо сияет ее тело, я сейчас так не напишу никогда!
Из Ахматовой:
И не так проста я,
Чтоб не знать, как жизнь страшна.
Читаю Ончукова, похабные сказочки, прелестная грубость, а может, и не прелестная. Как на лубках.
21.11.73. Юбилей Детгиза в ЦДЛ. Мы не пошли. Был Буров. Что же он рассказал? Еще на пороге — выбрали в чл. — корреспонденты Ак. Кокорина, Гончарова, Константинова, в члены — Каневского и Вебера, мужа Тамары.
22.11.73. Поехала в типографию смотреть пробы сказок Пушкина. Как мне все это не нравится, как все плохо. «Это Ваша лебединая песня», — сказала одна из ретушерок. Какая уж тут лебединая песня, цветная окрошка получается. Но по привычке улыбаюсь всем.
23.11.73. Тщетно ищу заказов, чтобы что-то делать нужное. Пустая полоса. Читаю Блока, стихи, «Страшный мир», берлинское издательство. «Приближается звук» — на этом стихе я заплакала, под очками не видно, пошла на кухню и стала мести полы.
25.11.73. В «Огоньке» статья Долгополова о Пименове, длинная, приукрашенная цитатами из Ренуара. Излагая биографию, Штеренберга не упомянули. ОСТ, ВХУТЕМАС. Ходили они тогда нарядные, интересные, особенно Дейнека, Вялов. Пименов, кажется, невзрачный был. Такое искусство называется салонным, но… В ФРГ его выставка имела успех. Это понятно. Н. В. из «Правды» звонили, предлагали написать о Пименове. «Я его мало знаю, пригласите Верейского».
Сегодня статья Верейского в «Правде». «Милый Юра, как ты молод, неужели 70 лет?» По радио сообщили, что ему дали орден Ленина. То же и Кукрынисам.
26.11.73.
Где кажется земля звездою,
Землею кажется звезда.
Цикл «Страшный мир» — страшен, страшнее Лермонтова.
Хорошо я раньше писала, но, если бы продолжала, не удержалась бы на этом молодом спокойствии в том окружении, в каком прожила эти 40 лет. 10 лет писала — написала прекрасные вещи, и хватит с меня. Будто бы не я их писала. Да и конечно, и понятно, писала не я, а другая женщина, совсем другая. Кое-что общее все же есть, манера кладки краски, что ли. Я не считаю бахвальством восхищаться этими холстами. Они хороши. Еще будет одно испытание увидеть их на стенах ГТГ (отобрали для закупки 4 картины). Тогда уже скажу окончательно свое мнение самой себе, конечно. То, что делаю сейчас, — умелая рука и рабский труд. Брежнев подарил Индире Ганди портрет работы Глазунова.
30.11.73. Вечером были в Рублевском музее. Обещала дать большие <иконы — ред.> на выставку, с условием их укрепить.
7.12.73. Молок был у дочери Власова и восхитился моими акварелями и «ню», что остались ей от Николая Васильевича. Как долго живут вещи! Надо больше дарить в те руки, где хранят. Какой толк от тех, что лежат у меня в папках. Отдала заявку в изд. «Искусство». Сегодня открыли выставку сокровищ Тутанхамона, выступала Фурцева и арабский министр. Очень интересно, но давиться не буду. Ювелирный рабский труд. Интересна живопись на мумиях, где такой чудный голубец.
8.12.73. Занимаюсь заявками на заговоры. Может, это с моей стороны большое неразумное нахальство, может, никому все это не надо? Посоветоваться не с кем. Звонил Костин. Потрепалась с ним обо всем, Н. В. взревновал: «Всех знакомых отбиваешь!»
13.12.73. Звонила Померанцеву за советами. У него жулики. Звонила Либет.
14.12.73. Выставка Милашевского — довольно много выставили, но в такой окантовке и казенной развеске, все так скучно. Видно, его вещи сами по себе не живут, давай им рамку и интерьерную стенку. По крайней мере «Крещение Руси», когда висело у нас на Колхозной в золотой рамке, казалось «Ватто», а в простой деревянной, да еще с полями — таких много.
Прикинула, где же могли бы они повесить мою «Голую Ирину»? Только поближе к началу века, где Ларионов, Шагал, даже не к «Бубновому валету». Лучше всех в «Бубновом валете» портрет Якулова с ножами, смешно, в меру выразительно и хорошо написано.
15.12.73. Перечитала опять «Заговоры» Блока — не подойдет, пожалуй, для современного издания. Не с кем посоветоваться. А не оставить ли лучше мне эту идею? Может, не надо играть с огнем?
25.12.73. Позвонила Алиса — Сергей помирает в больнице. Ей хочется, чтобы ушел он тихо, и этой ночью могло бы быть, но уколы его оживили. Я заплакала. Вот, подбирается, начиная с младшего. Елена, Сергей, потом я, а с кем останется Катерина?
26.12.73. Писала для «Правды» статью ни о чем. Еремин звонит каждый день. Вроде кончила. Либет прислала книжки, которыми они гордятся. Хайкин — цветистый, ловкий, Токмаков — объемные звери вроде сделанные из пенопласта разного цвета в русских сказочках Капицы, очень чудные, смешные, запоминающиеся, но… Об остальном не буду писать. Обыкновенный умелый Детгиз. Вечером написала конец об них обо всех и этим закончила статью. Спать трудно после такой работы. Сны вижу блядские.
28.12.73. Звонила Еремину, нарвалась на непонятное. «Перо жар-птицы». Стало очень тошно. Вечер занималась сказками. Поняла некий разрез жизни. Сон снился с Алисой и Сергеем. Он захотел поехать в Н. Новгород на пароходе. «Навигация-то кончилась». — «Ну, тогда поездом».
30.12.73. Вечером поздравляли лифтера рублем и ходили по пустым улицам. Сегодня праздник.
31.12.73. Дочитывала Нехорошева. Интересно. Сейчас стало модно писать о «Голубиной книге», о «Страфил-птице» и пр. Повернули круг интересов. Психоанализ Пушкина. Разбирают каждое слово, ассоциации и живого места на нем не оставляют. Бедный Пушкин. Может, он хотел кой-что и скрыть, а выплывает. Стало это наукой. Читать интересно.
1974
1.1.74. Вчера звонил Еремин: «Наша газета строгая, очень у Вас лирично» — опять надо думать, чего написать. Не по душе мне эта статья.
Просматривала до обеда картинки милостливо. И это мне не очень нравится. Надо смотреть строго и все лишнее убирать по возможности, а негодное откладывать в нижний ящик.
В лесу поравнялась с нами пара, что жили на нашем этаже, о нем я давала Е. В. Лидиной заговор на отсуху. Заговор помог, он идет со своей громадной женой в лес гулять, зубы золотые, шапка хорошая.
