Ознакомительная версия.
XLVIII
Абахуда
Скальный храм Абахуда (Джебель-Адда) был заложен Хоремхебом и посвящен Амону-Ра и Тоту Эшмуна. Хоремхеб называет это место Амон-хери-иб – «Амон, чье сердце довольно»; можно предположить, что радость бога заключена в том, что храм построен именно здесь.
Храм вырублен в скале, поднимающейся прямо из воды. Сооружение состоит из зала (А) с четырьмя колоннами с лотосовидными капителями (илл. LXIV, 1, 2); из зала открываются боковые камеры (В, С) на север и юг; а на оси входа находится короткая лестница, ведущая в святая святых (D). В полу святая святых люк, открывающийся в крипту, предназначение которой неясно.
Рельефы в храме изображают Хоремхеба в окружении богов. Они интересны своим главным героем, поскольку этот фараон не был царской крови, а пришел к власти благодаря своему военному гению. Лучше всего сохранились рельефы над дверями в боковые комнаты, на них крылатый диск, под которым значится титулатура фараона. На северной стене царь приносит дары четырем божествам с соколиными головами, которые зовутся соответственно Хор Маам, Хор Бухен, Хор Бак и Хор Маха. Это египтизированные имена местных богов. В другой сцене Хоремхеб стоит между Хором и Сетом, это один из редких для Нубии случав, когда вместо Сета не изображен Тот. Здесь Сет именуется «Великим богом Нубти, господином южной земли»; это действительно так, ведь Сет был в первую очередь властитель юга и противопоставлялся Хору, который господствовал на севере. Поэтому сцена символизирует север и юг, которые объединились, чтобы почтить фараона. В Египте редко встречаются имя и портреты Сета, поскольку антисети-ты так же неуклонно уничтожали их, как атонопоклонники уничтожали имя и портреты Амона; в Нубии изображение Сета не сбивали, но заменяли его Тотом, хотя неясно, почему именно им, а не каким-нибудь другим богом.
На рельефе в святая святых фараон стоит перед священной ладьей, где, как говорят надписи, находились изваяния Амона-Ра и Тота.
Самая любопытная особенность храма состоит в том, что в христианские времена его использовали как церковь и скрыли древние фигуры под ликами святых. Эти изображения остались почти невредимыми благодаря тому, что, по словам Вейгалла, «теперь, когда археология поставлена на научную основу, стали реже попадаться археологи, уничтожающие в своих поисках памятников древности творения более поздних периодов». Лики до сих пор сохранили яркость цвета; на одном изображен Христос, одетый в темно-красный хитон, левая рука поднята в благословляющем жесте: нужно отметить, что он благословляет двуперстием и его большой палец прижимает безымянный и мизинец. На фресках изображены ангелы, один из них с длинными желтыми крыльями; однако самыми драматичными сценами являются сцены со всадниками. Возможно, что это изображения Map Гиргиса (наш святой Георгий), который в египетском христианском искусстве занял место языческого бога Хора. Один из всадников одет в длинную мантию и венец с драгоценными камнями, длинным копьем он поражает дракона. Это, возможно, либо святой Георгий, либо архангел Михаил. Оба этих святых почитаются во многих близлежащих церквах и во все времена пользовались большой популярностью, ведь победителю дракона симпатизируют все. Абу Салих рассказывает, что тело святого Георгия, хоть и обезглавленное, еще можно было увидеть в оазисе Бахрия в его времена. «На празднике в честь его мученичества, – рассказывает Абу Салих, – тело выносят из святилища, накрывают новым покрывалом и несут крестным ходом вокруг всего города со свечами, крестами и песнопениями. Потом его уносят обратно в церковь. Говорят, что члены не отделены от тела, что оно найдено целым и не изменившимся». Из этого рассказа очевидно, что праздник святого Георгия проходил подобающим христианам образом, что нельзя сказать о празднике святого Михаила, во время которого сотнями забивали овец.
Кинокефал – собакоголовый павиан.
Кебус – павиан.
Вся верхняя часть здания состоит из бывшего в употреблении строительного материала, так что возникает вопрос: а использовал ли Рамсес хотя бы один совершенно новый блок? (фр.).
Перевод К. Бальмонта.
Как только работа была окончена, камень, до той поры немой, вдруг заговорил, к изумлению туристов и ужасу местных жителей: каждое утро, в тот миг, когда солнце, всходившее над горизонтом, поднималось достаточно высоко, чтобы его лучи коснулись верхней поверхности блоков, раздавались звуки, похожие на взрывы разной силы, резкие, отрывистые, вибрирующие, то единичные, то три или четыре подряд…начиная с момента, когда свет касался камня, раздавался треск, похожий на выстрелы из револьвера крупного калибра, потом на четыре-пять минут наступала тишина, и потом слышалось несколько более тихих звуков, очень напоминавших треск далекой ружейной пальбы. После интервала в три-четыре секунды звучало два громких удара, затем наступала долгая тишина и, наконец, раздавалось нечто вроде вздоха, отчетливого и дрожащего (фр.).
Перевод Ф.А. Петровского.
Варварские скульптуры храма Калабши делали роскошными, потому что разучились делать их красивыми (фр.).
Ознакомительная версия.
