Ознакомительная версия.
Триумфальная колонна с Золотой Элизабет на вершине
Как видно из статьи, вначале Триумфальная колонна стояла на площади, где вскоре началось строительство Рейхстага. В 1938 году в связи с переустройством городской территории он был перенесен на нынешнее место. Однако в прежнем варианте и на более просторном участке он показался фюреру слишком низким, что решено было исправить устройством на вершине 9-метровой статуи богини победы, которую остроумные берлинцы стали называть Золотой Элизабет. В последние годы 17-метровая фигура со штандартом в правой руке и венком победителя в левой является центром голографических представлений. В остальные дни памятник служит украшением города и по совместительству – смотровой площадкой, ведь внутри колонны имеется крутая лестница, 265 ступеней которой ведут к подножию статуи, откуда виден весь город.
Раньше восточная сторона Тиргартена являлась политическим и деловым центром столицы, и неслучайно именно здесь, на Парижской площади, появился первый в Европе светофор. Посетители южной части парка могли видеть памятники Фридриху-Вильгельму III (тоже работы Драке), королеве Луизе (работы Энке), Иоганну Вольфгангу Гёте (работы Шапера) и различные скульптурные группы. На противоположном от парка берегу Шпрее располагался собственно зоологический сад, ухоженный, прекрасно оборудованный и охотно посещаемый берлинской публикой.
В последние дни Второй мировой войны Тиргартен стал зоной самых жестоких боев, поэтому легко представить, как он выглядел по завершении военных действий. Деревья парковой зоны использовались как дрова, практически все жилые кварталы были разрушены до основания, и реконструкция их представлялась делом безнадежным. Там, где недавно кипела жизнь, где радовали взор красивые дворцы и уютные площади, раскинулись пустыри, своим унылым видом напоминавшие о недавнем кровопролитии. Восстановление заброшенной местности началось только в 1949 году и сразу с торжественной акции: бургомистр Эрнст Ройтер посадил лимонное деревце, а потом к нему присоединились горожане. Жители многих немецких городов поднесли в подарок берлинцам саженцы, за что имена были занесены на памятный камень главной аллеи.
С разделением германской столицы Тиргартен превратился в приграничную зону. Основная стройка на его территории развернулась после объединения Германии, когда парк и прилегающие к нему постройки оказались в самом центре города. Правда, власти Западного Берлина пытались вернуть район к жизни, не слишком удачно вложив огромные средства в строительство Культурного форума и Дома культуры народов мира. Последнее, похожее на ракушку здание с изогнутой крышей возвели в качестве американского Дворца конгрессов. Спустя 30 лет крыша грандиозного сооружения развалилась, но, вскоре восстановленное, с новой кровлей, оно преобразилось в выставочный комплекс и одновременно концертную площадку, где, кроме прочих мероприятий, проходят показы кинофильмов фольклорной направленности. Именно с этого момента Дворец конгрессов стали именовать Домом культуры народов мира. К 750-летию Берлина в огромном фонтане перед его входом появилась бронзовая статуя работа Генри Мура – нечто среднее между бабочкой и устрицей, за ко-торые муниципалитет заплатил 3,5 миллиона марок. Берлинцы восприняли странную скульптуру с юмором, сразу окрестив здание «беременной устрицей». Сегодня стоящий на берегу Шпрее дом-дворец привлекает своими экзотическими кафе с европейскими, средиземноморскими, индийскими, китайскими блюдами. Летом все учреждения общественного питания переезжают на террасу с видом на реку. Жители германской столицы предпочитают гулять поздно вечером или ночью, когда в городе сияет иллюминация и «ракушка» становится похожей на летающую тарелку.
Набережная в центре Берлина
Поскольку сегодняшний Тиргартен расположен в самом центре Берлина, именно он стал главным центром городского отдыха. Люди приезжают сюда, чтобы полежать у воды или покататься на велосипедах. В теплые дни на широких дорожках парка происходит настоящее вавилонское столпотворение: молодые фрау катят нарядные коляски в окружении старших детей, семейства обгоняют стайки роллеров, рядом гоняют мяч футболисты, неспешно бродят одинокие пенсионеры, причем друг другу представители каждой из этих категорий нисколько не мешают, поскольку придерживаются «своих» площадок. Романтично настроенные парочки спускаются к темной глади озера Нойерзее, где в теплое время года можно покататься на лодке, с наступлением холодов – на коньках и в любой сезон отдохнуть за кружкой пива в кафе, названном в честь прекрасного озера.
Хижины – рабочим, дворцы – всем остальным!
Осенью 1806 года наполеоновские войска вторглись в Германию, практически без труда захватили Берлин и оставались в нем около двух лет. Эти события отразились на состоянии столицы не лучшим образом, однако тотчас после освобождения, разоренная и опустевшая, она обнаружила резкий подъем материальных и, главное, духовных сил. Едва миновали трудные времена, город стал неуклонно увеличиваться не столько по населению, сколько по площади, что наблюдалось впервые за многие века его существования. Стремительный рост вызвала индустриализация, которая в Германии проходила очень активно. Сегодняшние берлинцы гордятся, что именно их город одним из первых сумел рационально использовать паровой двигатель, хотя тогда появление шумной, неприглядной, окутанной клубами едкого пара машины причинило немало беспокойства жителям. Особенно страдали обитатели улиц вблизи Королевской фарфоровой мануфактуры, для которой и был закуплен нещадно чадивший механизм.
Берлин в районе Шарлоттенбурга. Фотография конца XIX века
Затем почти в самом центре Берлина появился машиностроительный завод с цехом чугунного литья. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что промышленность требует гораздо больших просторов, и фабриканты обратили взоры на пригороды, к сожалению, северные, наиболее живописные, куда жители столицы прибывали, чтобы поправить здоровье у целебных источников. С того времени на этой стороне столицы природа склонялась перед достижениями технического прогресса. Тенистые дубравы уступили место цехам чугунолитейного завода Августа Борзига, из ворот которого в 1841 году выехал первый в Германии паровоз. «Железное чудище», как окрестили это устройство журналисты, с немыслимой скоростью около 40 км/ч двигалось по железной дороге, соединившей Берлин и Потсдам. Вскоре после того примеру Борзига последовали другие фабриканты, и живописные районы к северу от исторического центра были застроены промышленными гигантами.
Господство тяжелой индустрии не замедлило сказаться на облике города, но главное – резко ухудшило положение необеспеченных горожан. Ужасающую нищету переносили рабочие из кварталов трущоб, окружавших заводы Борзига. Слабая помощь поступила из дворца после публикации «Книги, принадлежащей королю», с помощью которой к монарху взывала благородная дама Беттина фон Арним. Ее последователь Эрнст Дронке был менее счастлив в том же начинании: его труд вызвал гнев короля и судебное разбирательство, после чего автору пришлось провести несколько лет в тюрьме. Если книга Беттины фон Арним напоминала статистический отчет, то сочинение Дронке, помимо сочувствия беднякам и обвинений в адрес сильных мира сего, содержало в себе интересные предложения. С мелкими подробностями описав «отвратительные лачуги, куда загнали бедноту», он похвалил предпринимателей, которые предлагали своим рабочим комнаты в доходных домах. Впоследствии такие здания – многоэтажные постройки с длинными задними дворами – широко распространились под названием «Mietskaserne».
По мере роста города гигантские бараки стали основным типом жилья для обитателей рабочих кварталов Веддинг, Пренцлауэрберг, Крейцберг и Новый Кёльн. В последние годы столетия в них сформировалась особая культура, которую заметил и не замедлил воплотить в живописи Генрих Цилле. Берлинский импрессионист романтично, хотя и без лишней идеализации передал атмосферу дворов Mietskaserne, где по будням сушилось белье, играли дети, обменивались новостями домохозяйки, а в праздники рабочие накрывали общие столы и веселились до утра, стараясь утопить невзгоды в огромных кружках пива.
Берлинское воплощение принципа «живу там, где работаю»: дворцы рядом с заводами. Рисунок конца XIX века
В градостроительстве Берлина начала XX века господствовал принцип «живу там, где работаю». Рабочие, специалисты, а зачастую и сами хозяева предприятий селились поблизости от места службы. Так, на презентабельной площади Хакешермаркт до сих пор находится комплекс зданий, известный под старым названием Хакские дворы. Объединенные галереями, внутренними дворами и фасадом в стиле арт деко, они являлись своеобразным производственно-жилищным комплексом, где располагались цеха, в главном здании обитало начальство, а во флигелях ютились рабочие. После реконструкции пролетарские квартиры исчезли, как и сам завод; многочисленные помещения заняли кафе, магазины и прочие составляющие респектабельной жизни, похожей на ту, что протекала в кайзеровской Германии.
Ознакомительная версия.
