Евгений Марков - Религия в народной школе

Важно сознать, что намъ нужна серьезная и дѣйствительная школа для просвѣщенія народа.

Если правительство и общество станутъ твердо на эту точку зрѣнія, то дальнѣйшее разрѣшеніе вопроса народнаго образованія уже не представитъ особыхъ трудностей и сомнѣній.

Разъ этотъ вопросъ потеряетъ свой полицейско-политическій характеръ и разсѣется въ немъ удушающая его теперь атмосфера подозрительности, вражды и недовѣрія, все въ немъ станетъ просто и ясно; онъ потечетъ спокойно, какъ рѣка равнины, освѣжая и наполняя новою жизнью все, что будетъ омываться его плодотворными водами.

Вопросъ этотъ просто войдетъ тогда въ область учебной и воспитательной техники, и всѣ разногласія его будутъ умѣщаться въ предѣлахъ практическихъ мѣръ, которыми лучше можно достигнуть одинаковой для всѣхъ цѣли.

Такого именно, давно желаннаго нами, давно намъ необходимаго, зиждительнаго характера кажется намъ и примиряющая програма дѣятельности нашего новаго министерства просвѣщенія. Если оно еще не успѣло заявить себя въ такой короткій срокъ никакими осязательными результатами, то, тѣмъ не менѣе, оно проявило несомнѣнную рѣшимость возстановить нормальныя условія здоровья и спокойствія, которыхъ былъ лишенъ такъ долго этотъ важнѣйшій вопросъ нашей народной будущности.

Министерство, повидимому, твердо рѣшилось посвятить себя положительной органической работѣ надъ нимъ, покинувъ безсодержательный и вредоносный путь отрицательнаго охраненія его отъ мнимыхъ опасностей.

Впрочемъ общество еще можетъ желать со стороны министерства нѣкоторыхъ единовременныхъ отрицательныхъ мѣръ на пользу народнаго образованія, безъ которыхъ будетъ крайне затруднена сама положительная разработка этого дѣла.

Храмъ нашего народнаго просвѣщенія, во всѣхъ своихъ разнородныхъ отдѣлахъ и на всѣхъ своихъ ярусахъ, наполнился, въ послѣдніе дни, всякими непризванными мытарями и фарисеями, учредившими въ немъ свои торжища. По примѣру Божественнаго Учителя, прежде чѣмъ возвысить кроткій голосъ забытой истины, необходимо взять въ руки вервіе и изгнать изъ храма торгующихъ, опрокинувъ нечестивыя сѣдалища ихъ…

Прежде всего представляется вопросъ, каково должно быть общее воспитательное направленіе школы?

Мы считаемъ лучшимъ условіемъ. плодотворности и прочности воспитательнаго дѣла — основаніе его на почвѣ религіозной нравственности. Это такая незамѣнимая и испытанная сила духовнаго благополучія народа, съ которою не можетъ идти въ сравненіе никакая другая. Не дозволяя себѣ заглядывать въ недоступные намъ горизонты далекаго будущаго, которое, конечно, можетъ принести съ собою иныя истины, иныя силы, — мы твердо вѣримъ, что, въ наше время, при настоящемъ уровнѣ народнаго развитія, при настоящихъ условіяхъ народной жизни, только религіозное благочестіе способно внушить человѣку толпы тѣ чувства братства, терпѣнія и мира, безъ которыхъ себялюбіе человѣка обращаетъ жизнь въ ожесточенную, никогда несмолкающую неждоусобную брань.

Животное начало хищничества, лежащее въ основѣ человѣческой природы, выражаемое знаменитымъ «homo homini lupus» англійскаго философа, должно найти себѣ противовѣсъ въ какомъ нибудь столь же могучемъ, столь же обязательномъ высшемъ принципѣ, подобномъ принципу Евангелія: «братья, возлюбите другъ друга».

Разсчитывать въ этомъ случаѣ на научныя убѣжденія человѣка, на просвѣщенность его взглядовъ, раскрывающихъ всю практическую невыгоду и все внутреннее безобразіе животныхъ стремленій человѣка, — невозможно, потому что сила подобнаго убѣжденія достигается только путемъ очень сложныхъ и особенно счастливыхъ условій, которыхъ бываетъ лишено громадное большинство. Для человѣка толпы, поглощеннаго матеріальнымъ трудомъ, гораздо понятнѣе и убѣдительнѣе грубые разсчеты будничнаго здраваго смысла и естественные позывы себялюбія.

Для того, чтобы онъ самъ согласился возстать противъ этихъ привычныхъ, такъ сказать, осязательныхъ внутреннихъ внушеній своихъ, чтобы онъ счелъ нужнымъ смирить ихъ и покорить болѣе далекимъ соображеніямъ, — необходимо основать эти соображенія на требованія какого нибудь безусловнаго авторитета, сравнительно съ которымъ даже собственные очевидные интересы человѣка сами собою отступаютъ на задній планъ.

Что же другое можетъ стать такимъ безспорнымъ авторитетомъ въ глазахъ человѣка толпы, какъ не божественная сила, въ которую онъ вѣритъ, какъ въ всемогущую распорядительницу всѣхъ судебъ его, отъ рожденія до могилы и послѣ могилы, которая все видитъ, все знаетъ и все можетъ?

Не только для массъ, но и для людей съ гораздо болѣе высокимъ уровнемъ образованія, нельзя найти болѣе доступной и болѣе вліятельной формы воплощенія нравственной идеи, какъ религіозный авторитетъ.

Если исключительные философскіе умы въ состояніи создать себѣ нравственныя представленія и помимо этого основанія, то, во первыхъ, это не можетъ быть удѣломъ всякаго; а во вторыхъ, представленія эти удовлетворяютъ чрезвычайно мало даже самихъ философствующихъ людей, всегда сознающихъ нѣкоторую непрочность и условность найденной ими почвы.

Во всякомъ случаѣ, не вдаваясь въ подробные психологическіе и историческіе доводы о незамѣнимости религіознаго начала для громаднаго большинства людей, что было бы здѣсь не совсѣмъ умѣстно, мы считаемъ нужнымъ заявить, что нашъ личный жизненный и педагогическій опытъ привелъ насъ къ непоколебимому убѣжденію въ этой истинѣ.

И такъ, по мнѣнію нашему, школа должна быть прежде всего основана, какъ бревна дома на своемъ фундаментѣ, на религіозной нравственности. Но формы и пути, которыми школа должна проникаться этою религіозною нравственностью, бываютъ не всегда одинаковы.

Въ другихъ странахъ, особенно лютеранскихъ, есть готовая рать для проведенія религіозной нравственности въ школу — ихъ просвѣщенное духовенство.

Но у насъ, къ великому стыду и несчастію нашему, духовенство наше, говоря искренно, ни въ какомъ смыслѣ не можетъ считаться воплощеніемъ религіозной нравственности и органомъ, способнымъ привить къ народу привычки этой нравстаенности.

Наше духовенство, за нѣкоторыми, конечно, отрадными исключеніями, взятое какъ цѣлое сословіе, какъ общій типъ, дѣляется представителемъ и проводникомъ въ народную массу не религіозно-нравственныхъ истинъ и вкусовъ, и внѣшней механической обрядности, иногда чуждой самымъ основнымъ идеямъ христіанства. Наше грубое и полуязыческое духовенство, проходя само темную школу грубости и тупости, не вноситъ въ жизнь народа никакого духовнаго совѣта, не возвышаетъ нисколько сердца и мысли массъ отъ привычныхъ имъ матеріальныхъ интересовъ въ идеальныя области любви и правды.

Наиболѣе дѣятельные представители духовенства стараются укоренить въ народѣ, по крайней мѣрѣ, православную церковность; но только рѣдкія исключенія посвящаютъ себя дѣлу истинно христіанскаго воспитанія душъ, въ высокомъ смыслѣ Христова ученія.

Если вручить нашу зарождающуюся школу теперешнему духовенству, то въ ней очень скоро не осталось бы даже отдаленнаго намека на религіозно-нравственныя начала, точно также, какъ не осталось слѣда ихъ въ семинаріяхъ и духовныхъ училищахъ.

Язычески-грубое отношеніе къ религіи, крайняя матеріальность взглядовъ и вкусовъ, схоластическое притупленіе ума, замѣна лживою риторикою искренности чувства и правды знанія, наконецъ, униженіе въ себѣ человѣческаго достоинства — вотъ неизбѣжные плоды бурсацкихъ вліяній, гдѣ бы и подъ какимъ бы титуломъ ни появились они.

Мы слишкомъ давно и слишкомъ близко познали ихъ и страдаемъ отъ нихъ, чтобы еще могли сомнѣваться въ этомъ въ настоящую минуту.

Но носителями религіозной нравственности вовсе не необходимо должны быть одни священники.

Мы, конечно, сами бы стояли за врученіе духовенству народной школы, если-бы наше духовенство переродилось въ своихъ глубоко укорененныхъ свойствахъ, если бы вмѣсто жреца православнаго капища, униженно звенящаго кошелькомъ и жадно обирающаго пироги, мы вдругъ увидали бы просвѣщеннаго наставника народа въ благочестивой жизни и благочестивыхъ помыслахъ. Но, не имѣя въ своихъ рукахъ возможности пересоздать существующія условія, мы можемъ обратиться къ тѣмъ молодымъ и новымъ силамъ общества, которыхъ будущее еще всецѣло зависитъ отъ насъ, которые еще не успѣли укоренить въ себѣ никакихъ качествъ, препятствующихъ выполненію ими нравственно воспитательныхъ цѣлей.

Сословіе учителей, образующихся въ учительскихъ семинаріяхъ, школахъ и другихъ педагогическихъ разсадникахъ, кажется, ближе всего подходящимъ къ этой потребности нашего народнаго образованія; сосредоточить самыя заботливыя воспитательныя условія на приготовленіи народныхъ учителей — вполнѣ возможно даже при наличныхъ педагогическихъ силахъ нашихъ, даже при нашихъ наличныхъ денежныхъ средствахъ.