Никита Бичурин - Замечания на статью в русской истории Г. Устрялова под названием «Покорение Руси монголами»

Нынешние наши учебники по истории и землеописанию Средней и Юго-Восточной Азии на редком шагу не сбиваются с прямого пути при безразборчивом последовании ученым Западной Европы. Петр Великий, предприняв ввести науки и художества в Россию, нужным нашел для сего дела призвать европейцев с запада, и в царствование его, по-видимому, все шло соответственно предположенной им цели. Русские учились у иностранцев всему, что требовалось для просвещения отечества, но в последствии исподоволь научились следовать всему иностранному безусловно. В настоящее время подражание Западной Европе простерлось до того, что мы не токмо отечественный язык облекаем в формы иностранных языков, и без нужды употребляем слова чуждые русскому языку; но даже тщеславимся усовершенствованною способностью подражать иностранцам Западной Европы, и в этом поставляем высшее достоинство наших умственных способностей и успехов. Никто не может порицать нас за подражание западным европейцам в разных художествах, в усовершенствовании которых они далеко опередили нас, ни осуждать за усвоение разных по точным наукам открытий или изобретений, в которых они и доныне первенствуют над нами. Это и похвально и полезно; но никак не можно одобрять то, что мы с безусловную доверенностию следуем превратным мнениям западных писателей о таких вещах, которые гораздо ближе к нам, нежели к ним, и о которых по этой причине мы с большею основательностью можем судить, нежели западные писатели. Стыдно сказать, что у нас даже ученые пренебрегают чтением ученых книг, писанных на русском языке, и не читают под единственным предлогом, что трудно найти что-нибудь дельное в них. По мнению нашей читающей публики ум может быть только в иностранных книгах; но если с должным вниманием будем разбирать ученые произведения иностранных писателей, то откроем, что они нередко, по китайской пословице, осла называют лошадью, козу коровою; а суждения их о вещах, особенно в Истории и Землеописании Средней и Юго-Восточной Азии, не умнее суждений слепорожденного о цветах. Не нужно нам ни много доказательств на эту истину, ни далеко искать их; а довольно разобрать статью «Покорение Руси монголами», составляющую первое отделение в третьей главе русской истории г. Устрялова.

Стр. 191. Виною нашего злосчастия был дикий татарин.

Коренного слова татарин нет ни в каком азиатском языке. Западные европейцы, вероятно, вначале приняли это слово от русских, и под сим именем разумели обитателей Средней Азии, служивших под знаменем Чингис-Хана и преемников его, а в последствии неправильно распространили его на три народа, искони занимающего Среднюю Азию: тюрков, монголов и тунгусов. Три сии народа отличны один от другого и обликом, и языком, и обычаями; но ученые Западной Европы, по совершенному неведению сего различия, слили их в один народ, а в последствии, для прояснения сбивчивости в понятиях, принуждены были прибегнуть к странным выражениям: монгольский татарин, маньчжурский татарин, вместо монгол и маньчжур, а иногда обоих называют общим именем: китайские татары, и пишут: татары составляют народ воинственный. Кто же эти татары: тюрки, монголы или тунгусы? А что русские летописцы, при первом нашествии монголов на Россию, под словом татарин также разумели воинов и Чингис-Хана, без различия племен, то ясно видно из слов софийского временника: приидоша неслыхании безбожнии Моавитяне, рекоми татарове, их же добри ясно ни кто не свеет, кто суть и откуда приидоша, и что язык их, и которого племени суть, и что вера их; зовут я татары. Если монголы были в то время народ неведомый русским ни по торговым сношениям, ни по слухам, то каким же образом последние знали, что зовут я татары? Отсюда с большою вероятностию можно заключить, что монголы вторглись в Россию в 1224 году еще под прежним народным своим названием татань, а по северному произношению татан. Русские изменили это слово в татар, и первые сообщили монахам, отправленным в половине XIII века, а папские послы, из ревности к вере, превратили это слово в татар. Впрочем мнение мое есть только догадка, основываемая на правдоподобии, довольно вероятном. Но как наибольшая часть войск, с которыми монгольские полководцы произвели второе вторжение в Россию в 1237 году, состояла из кыпчаков, т. е. киргизцев и казаков, принадлежавших к тюркскому племени; то русские мало-помалу перенесли слово татарин на всех инородцев, говорящих тюркским языком и исповедающих магоммедов закон, и доныне исключительно употребляют это слово в последнем значении: напр. крымский татарин, оренбургский татарин, ташкентский татарин; но монголов и тунгусов никогда не называют татарами. Западные европейцы, напротив, удержали слово татарин в прежнем неопределенном значении, а русские ученые, следуя им, делают странное смешение в понятиях, называя и тунгуса и монгола татарами. Недавно один из русских ученых напечатал, что казанские татары в 1028 взяли какой-то город в Китае. Это чудо из чудес, ибо Казань в то время еще не существовала: кто же были казанские татары? Вот новая задача Копенгагенскому обществу, учрежденному для исследования древностей. Г. Устрялов, может быть, скажет нам, что наши ученые по учебникам знают уже, кого в его истории должно разуметь под словом татарин. Этот ответ, скажу откровенно, весьма неудовлетворителен к оправданию безразборчивого последовання западным ученым, потому что если приведется читать историю народов Средней Азии, правильно переведенную с какого-нибудь азиатского языка, то все, содержащееся в ней, покажется без-толковщиною, которую трудно согласить с историею народов Средней Азии, написанною по руководству ученых исследований какого-либо западного писателя, и при том, что неизбежно, с европейским правописанием азиатских собственных имен. Но положим еще, что, читая ис/орию азиатских народов, единообразно написанную, можно единообразно понимать и самые вещи; но если они написаны сбивчиво, неверно, и нам это в глаза скажет какой-нибудь простодушный азнатец, то не покажется ли он нам невеждою? А подлинные в сем случае невежды суть знаменитые европейские писатели, исказившие и историю, и землеописание Средней Азии; русские ученые только помогли им расширить пределы Даурин втрое более, нежели сколько заключает в себе истинная Даурия. Наконец, можно спросить, что за необходимость называть Чингис-Хана диким татарином? Вероятно, что эти слова употреблены для пышности в слоге, а не для чего иначе; но подобные мишурные украшения не возвышают, напротив, уменьшают истинные достоинства исторического слога. Исторический рассказ должен быть прост, краток, ясен, определителей, верен. Напыщенное крспоречие несвойственно ему.

Там же. Средняя Азия, обширная полоса степей от Волги до Японии, от южных пределов Сибири до Китая, Тибета и Каспийского моря, искони были обитаема кочевыми народами.

Какая обширная полоса неопределенности в словах! Степи в Средней Азии делятся на две половины, восточную и западную, перерезанные от севера к югу обширными хребтами гор. Западная половина простирается от Каспийского моря на восток до гор систем Алтайской и Болорской. Восточная половина тянется от Яркяна и Тарбада-тая на восток двумя обширными полосами, соединившимися за оконечностью Восточного Тюркистана, и потом оканчивающимися у Чахара и Хулунь-нора. Далее в Маньчжурии уже вовсе нет степей. От западных ее пределов, т. е. Аргуни и Корлоса на восток до Восточного моря, почти на двадцать степеней долготы одни горы, леса и реки. Далее на восток лежит Япония, отделяемая от Маньчжурии морем; а степи через море естественно не могут простираться. Еще надобно заметить, что на восток от Каспийского моря в Хиве, от Бухтармы на юг до Бадак-шана по западную сторону гор систем Алтайской и Болор-ской, от Или и Кашгара на восток до Хами по южную и северную сторону Небесных гор находится множество городов и селений, куда кочевые приезжают только для сбыта своих произведений. Итак, Средняя Азия яе есть обширная полоса одних степей, от Волги до Японии, занимаемых кочевыми народами, и очерк страны сем, сделанный в русской истории, далеко не сходен с истинным ее географическим положением. Мнение же г. Устрялова, что Средняя Азия искони была обитаема кочевыми народами, не имеет никакого основания. Сия страна слишком за сто лет до Р. X. была описана членами китайских посольств, доходивших на западе до Хивы и берегов Средиземного моря. По их описаниям, на пространстве от Балка до Аральского озера, от Хоканда до Чжейгуни[1], от Кашгара до пределов Хухэнора находилось множество городов, населенных народами тюркского племени, коих язык местами несколько разнился только в наречиях. Посмотрите в первую часть Описания Чжуньгарии и В. Тюркистана.