ЦИТАТА ВТОРАЯ:
“Скрытое мобилизационное развертывание польских войск, начавшееся 23 марта 1939 года, затронуло 4 пехотные и одну кавбригаду. Помимо этого, были усилены соединения в ряде округов и созданы управления четырех армий и одной оперативной группы. Все эти мероприятия проводились по мобилизационному плану W от апреля 1938 г., предусматривавшую скрытую мобилизацию в мирное время. Таковы были правила игры в преддверии Второй мировой войны, им нужно было следовать или заранее обрекать свою страну на проигрыш”[конец второй цитаты]
КОММЕНТАРИЙ:
Враньё! Всё полностью!
Во-первых, “польский план мобилизации [имевший кодовое название “W”] предусматривал приведение вооруженных сил в состояние боевой готовности как на всей территории страны, так и на территории одного или нескольких корпусных округов. На случай локального конфликта планировалось выставить корпус вторжения. Проведение мобилизации могло быть осуществлено двумя способами: открытым объявлением мобилизации (всеобщая мобилизация) и по тревоге — путем вручения резервистам, а также владельцам лошадей, повозок и. автомобилей специальных карточек явки (скрытая мобилизация).” (цитирую по Иванову)
С.П. Иванов, как видите, просто ПЕРЕДЕРГИВАЕТ. Первый вид мобилизации по плану “W” (приведение вооруженных сил в состояние боевой готовности на ВСЕЙ территории страны) он называет ПРАВИЛЬНО — “открытая всеобщая мобилизация”. А вот второй вид мобилизации (на территории одного или нескольких корпусных округов) называет в усеченном виде “скрытой мобилизацией”, т. е. НЕПРАВИЛЬНО. Правильным же будет название — “частичная мобилизация в скрытом порядке”. С.П. Иванова я ругать не буду — он честно отрабатывал свои генеральские лампасы. А вот Алексей Валерьевич СОЗНАТЕЛЬНО ВРЁТ, повторяя недоговорку Иванова, и имея большое желание “запудрить мозги” читателям. Кстати, также ВРЁТ и Мельтюхов. Так что… Алексей Валерьевич во вполне “приличную” “компанию лгунов” с радостью вписывается.
Во-вторых, мобилизационное развертывание польских войск, начавшееся 23 марта 1939 года, проходило как ВНЕПЛАНОВОЕ МЕРОПРИЯТИЕ. Т. е. совершенно НЕ ПО СУЩЕСТВУЮЩЕМУ МОБПЛАНУ.
Поясняю: к началу марта 1939 года Польша имела всего ТРЕХ вероятных противников: Германию, СССР и Чехословакию. В соответствии с этим видением стратегической обстановки польская армия имела некую определенную численность и некую стратегическую группировку. Войска располагались на территории Польши с учетом географического положения вероятных противников: часть войск предназначались для действий на Восточном ТВД (против только СССР); часть — на Южном ТВД (против только Чехословакии); часть — на Северо-Западном ТВД (против Германии и Восточной Пруссии).
В период с 15 марта по 22 марта 1939 года стратегическая обстановка для Польши КАРДИНАЛЬНО ИЗМЕНИЛАСЬ. Немцы оккупировали Чехословакию и ввели свои войска в Мемельскую область. Таким образом, один из вероятных противников Польши (Чехословакия) исчез из оперативных планов, зато другой противник (Германия) ЗНАЧИТЕЛЬНЕЙШИМ образом усилился: теперь Германия С ТРЕХ СТОРОН окружала Польшу (с севера, с запада и с юга). Германские войска теперь, в случае войны, могли согласованно действовать уже с трех стратегических направлений. Польский Генштаб был вынужден срочным образом пересматривать свои “стратегические соображения на случай войны”. Из трех существовавших ТВД у Польши оставались теперь два ТВД, но ТДВ возможной войны с Германией теперь значительно увеличивался. Соответственно, необходимо было пересматривать и оперативный план войны с Германией “Захуд”. Что и было поляками в срочном порядке сделано.
Результатом этого пересмотра явилось безусловно необходимое (по мнению польского генштаба) формирование новых соединений и оперативных управлений.
В-третьих, проведенное формирование новых четырех пд и одной кбр являлось актом ЧАСТИЧНОЙ мобилизации (это в первую очередь), проведенным СКРЫТЫМ порядком (а это — во вторую очередь). К некоему ТАЙНОМУ МЕРОПРИЯТИЮ (именно этот смысл слова СКРЫТЫЙ подчеркивает Алексей Валерьевич) это действие польских войск отнести НИКАК нельзя. Наоборот, формирование и сосредоточение новых формирований Польшей было проведено как ДЕМОНСТРАТИВНЫЙ акт: ни от кого в мире (и в первую очередь от Германии) Польша не скрывала свое понимание изменения стратегической обстановки.
ЦИТАТА ТРЕТЬЯ:
“Итак, по состоянию на 1 июня 1939 г. вооруженные силы Польши насчитывали почти 440 тыс. человек (без корпуса пограничной стражи). Мобилизационные мероприятия, проводимые в предвоенный период, продолжились в Польше 13–18 августа 1939 года. Была объявлена мобилизация еще 9 соединений, а с 23 августа началась скрытая мобилизация основных сил.”
КОММЕНТАРИЙ:
Этот свой абзац Алексей Валерьевич методом copy-paste взял у Мельтюхова. Источник, на первый взгляд, солидный. У господ с ВИФ-2 распространено мнение, что Мельтюхов — “серьёзный добросовестный исследователь”. Скажу честно, что и я так же считал. До поры…
В общем, однажды меня заинтересовал вопрос об этих самых 9-ти дивизиях, мобилизация которых (по Мельтюхову) была объявлена 13–18 августа 1939 года. НИКТО, кроме Мельтюхова, этого не утверждал. Ни один из серьёзных исследователей. Вот я и решил проверить источник сведений Мельтюхова. Тот (в своих книгах “Упущенный шанс Сталина” и “Советско-польские войны”) ссылается на три источника: на Д.М. Проэктора, на С.П. Иванова и на М. Згорняка. Ни у Проэктора, ни у Иванова ничего про эти дивизии не написано (что само по себе удивительно! Такие известные агитаторы-пропагандисты и такой “убойный” факт не привели!). Почитал я статью М. Згорняка из указанного Мельтюховым сборника. Да, есть там такие слова. Со ссылкой на польскую книгу “История военного дела в Польше”. Пришлось подключить мне моих польских друзей, которые прочли указанные страницы книги и сообщили мне их содержание. Итак, 13–18 августа 1939 года польский Генштаб всего лишь “утвердил кандидатуры командиров и начальников штабов девяти резервных дивизий”. И всё! НИЧЕГО о начале призыва резервистов в эти 9-ть дивизий в указанные даты не сказано.
Так что… отмечу некритическое отношение Алексея Валерьевича к используемым источникам. И вновь напомню ему про академика Колмогорова, который также не удосуживался находить более одного подтверждения своим теориям. И… ушел в математику.
Алексей Валерьевич! Мельтюхов слишком разбрасывается. В одном “Упущенном шансе” у него более 900-т источников (и 1700 ссылок на них). Прочитать он их, наверно, прочитал. Критически осмыслить и проверить все… вряд ли успел. Да и ПРИВРАТЬ Михаил Иванович горазд, что будет видно из дальнейшего.
Теперь о другой дате — 23 августа 1939 года, когда, по мнению Алексея Валерьевича (и Михаила Ивановича) “началась скрытая мобилизация основных сил”. Ссылка у Мельтюхова к этим словам однозначна — “Начальный период войны” С.П. Иванова. Смотрим источник и видим, что Мельтюхов “творчески переработал” слова из “Начального периода войны”. Там написано про “мобилизационное развертывание большинства соединений, находившихся в постоянной боевой готовности”. У Мельтюхова же “большинство соединений, находившихся в постоянной боевой готовности” превратились во все “основные силы” польской армии. Хочу отметить то, что даже и сегодня в любой, даже самой развитой в военном отношении державе, далеко НЕ ВСЕ войска мирного времени постоянно находятся в “постоянной боевой готовности”. У нас, например, это ракетные войска стратегического назначения, подводные лодки, выходящие на боевые дежурства… среди сухопутных войск в постоянной боевой готовности находятся войска МЧС, некоторые отдельные полки дивизий (аналог американских сил быстрого реагирования) и… ПРАВИЛЬНО ДОГАДАЛИСЬ! Войска, территориально расположенные в ПРИГРАНИЧЬЕ. Так вот, в те времена военная мысль не дошла еще до необходимости иметь “силы быстрого реагирования” (их не было ни у кого!). И “соединения, находившиеся в постоянной боевой готовности” надо расшифровывать однозначно — это ПРИГРАНИЧНЫЕ ВОЙСКА.
Ну и КАКИЕ ИМЕННО войска, расположенные в приграничье, начали мобилизационное развертывание 23 августа 1939 года? НЕ ДОГАДАЛИСЬ? Посмотрите внимательно на дату — за день до этого советские и немецкие газеты сообщили, что: “После заключения советско-германского торгово-кредитного соглашения встал вопрос об улучшении политических отношений между Германией и СССР. Происшедший по этому вопросу обмен мнений между правительствами Германии и СССР установил наличие желания обеих сторон разрядить напряженность в политических отношениях между ними, устранить угрозу войны и заключить пакт о ненападении. В связи с этим предстоит на днях приезд германского министра иностранных дел г. фон Риббентропа в Москву для соответствующих переговоров.” (цитирую сообщение ТАСС, опубликованное в “Правде” 22.08.1939 года)
