способно позволить познать полноту бытия. Потому прекрасное и чудовищное разделились, и чудовище, дракон, зверь морской - стало одним из ее воплощений. Тогда появись другие богие. Но прежде всех была она, Тиамат. Досотворенная, праматерь сущего.
Как это можно сравнивать с тем, что стало теперь?
Но море осталось.
- Дахут, Дахут, моя радость, - шепчет она из глубины, - Дахут, открой дверь.
Голос ее слышен в шорохе волн, что накатываются на холодный морской берег. И юная жрица посреди храма в городе, огражденном плотиной, закрывает уши ладонями.
Когда-то ее звали Нюйва. Это тоже было правильно. В тех краях еще помнят, что она была женщиной, и была драконом, и жила до сотворения, и сотворила все вещи в мире.
Она создала людей, вылепив их из глины, и научила размножаться. А когда небосвод рухнул на землю, убила огромную черепаху, отрубила ее ноги и поставила их подпорками для небосвода. Еще Нюйва убила черного дракона, причинявшего зло людям, и преградила путь потопу, что должен был смести людей с лица земли. Потом Нюйва умерла, и тело ее превратилось в различные вещи и живые существа.
Из этой путаницы видно, как коротка память людей. Ибо драконом тоже была она, и потопом была она. Впрочем, в этой части мира хотя бы помнили, что она могла совершать в день до семидесяти перерождений. Теперь сила ее уменьшилась.
- Дахут, - повторяет она, - открой дверь.
И жрица, дочь короля, застывает с золотым серпом в руке.
Да, ее звали Тимат, и дракон, зверь морской, покорно следовал за ней на цепи. Она владела таблицами законов, по которым жил мир. А мир был населен детьми, которых она родила супругу своему Апсу, и детьми их детей. И прислужница ее Дамгальнуна оглашала законы, что были написаны на таблицах. Эпоха сменяла эпоху, и казалось, так будет вечно.
А потом один из младших богов, Эйя было его имя, убил Апсу, а Дамгальнуна помогала ему. И на трупе своего прародителя возлегли они и зачали сына.
Мардуком он звался, и объявил себя верховным богом и судией, господином всех благ. Основал он город, первый из городов, где чтили его, и назвался тот город Врата Бога, Баб-Илу.
Вышла из моря Тиамат, чтобы отомстить за Апсу, и вела с собой дракона, или драконом была Тиамат. Но Мардук вырвал у ней таблицы законов, и лишилась Тиамат своих сил. А Мардук разрубил ее тело на части, и создал из них твердь земную.
А жители Баб-Илу, узрев, что морская стихия далеко отступила, ликовали, танцевали и пели: "И моря уж нет!" А потом возвели башню, превыше всех башен, чтобы чтить Мардука.
Они забыли, что даже лишившись сил, и прежнего тела, и имени, она способна к перерождению.
Не только она.
- Дамгальнуна... Дамкина...Дагю... Дахут, - шепчет нежный ветерок, шелестит песок, когда дочь короля гуляет по взморью.
Они все возвращаются, но не все об этом помнят.
Когда-то ее звали Андромеда. В те времена верили, что дракон выходит из моря, чтоб пожрать ее, не для того, чтоб покорно исполнить приказы. И что цепь, на которой она ведет дракона, на самом деле сковывает ее. Ничего нелепей нельзя и придумать. Но люди верили и повторяли нелепицу раз за разом, ожидая героя -- Мардука, Персея, Георгия, который убьет дракона.
И он приходил и убивал. И силы ее уменьшались.
Однажды герой не пришел. И дракон, выходя из воды, без преград пожирал людей. В то время ее звали Марта, она заботилась и суетилась о многом, и приплыла на корабле из знакомых ей краев . Узнав о драконе, опустошавшем окрестности, она без колебаний пошла ему навстречу, и запела песню, прекрасней которой не слышал мир. И дракон устремился к ней, как дитя к потерянной и найденной матери, и склонился перед ней. Она накинула на шею дракона свой пояс и привела его в призвавший ее город. И сказала: Отныне он кроток как ягненок, и не тронет вас. Не троньте же и вы его.
Жители города поклялись ей в этом. Но стоило ей отлучиться, как они забили дракона камнями.
С тех пор не приходит и дракон.
Теперь ее зовут Моргана, и она нашла своих врагов.
Город, где они обитают, расположен в восьми днях пути от Вавилона, ели передвигаться напрямую, во глубине моря. Здешнего Мардука зовут Градлон, сын Конана, некогда он был героем, соперником, а потом соратником Максена Вледига, Максима Магна.
Ей ничего не говорят эти имена.
Город зовется Ис, и говорят, это прекраснейший город на земле. Градлон хочет сделать его подобным древним Вратам Бога, приглашает купцов со всех стран, и строит дворцы и храмы. Но моря он боится, и отгородился от него стеной, мощной плотиной. Так Ис спасается от приливов и наводнений. Но в плотине есть потайная дверь.
Дамгальнуна в этом перерождении не мать Мардука, а дочь. Одни говорят, что ее родила ему фея, другие - что святая, пришедшая из-за моря.
Моргана не понимает разницы.
Дахут - так зовут дочь короля, обучалась у друидов, познала их премудрости, стала улетой - женщиной- друидом. Ей доверена высшая честь в этом городе , она приносит жертвы богам. Подобно тому как храмовые девы в древних Вратах Бога, она служит на ложе избранникам, а на другой день на алтаре перерезает им глотки серпом. Белой Дахут называют ее, Красной принцессой.
Та, что в глубине, за тысячи лет утратила силы, зато освоила силу слабости. Она научилась быть ласковой и убедительной, она воркует, лепечет и льстит. И жрица, дочь короля, внимает ей с жадностью, с какой не слушала наставников-друидов, и любовников-жертв.
- Я не могу, - жалобно отвечает она голосу из глубины. - Ключ от той двери только один, он у короля, моего отца, и король никому его не доверяет, всегда носит на шее.
Море в ответ дышит туманом, окутывает млечной пеленой. Оттуда выступает женщина, лица ее в тумане не разобрать.
- О, тут все просто, - говорит она. - Сделай так, чтоб король уснул. Ведь ты знаешь, как это сделать, радость моя?
Белая Дахут с готовностью кивает. Конечно, это ей известно, наставники научили ее.
Иногда жертва в последний миг забывает, что согласилась взойти на алтарь добровольно, и начинает кричать и вырываться. Дабы избежать подобного неприличия, жертву следует напоить маковым отваром, навевающим сладкие сны, а наяву насылающим прекрасные видения. Дахут умеет готовить такой отвар.
Когда Красная принцесса подносит отцу кубок
