По закону 1939 года все “белобилетники” (так назывались стоящие на особом воинском учете “нетрудовые элементы”, которым выдавались бланки белого цвета вместо обычных учетно-воинских билетов) начиная с 1910 года рождения, вне зависимости от того, проходили ли они ранее трехлетнюю службу в трудовом ополчении или же нет, становились подлежащими призыву.
По закону призыву подлежали даже рецидивисты (лица, совершившие более одного преступления), отбывшие к моменту призыва очередное наказание (не отсюда ли начало лагерных порядков, сиречь “дедовщины”, в нашей армии?)
В общем (не прикрываясь авторитетом, разумеется, но констатируя, что у Владимира Богдановича есть вполне солидные сочувствующие) цитирую “Советскую военную энциклопедию” (т.3, с.380): “Введение законом новых правовых норм (понижение призывного возраста, ограничение льгот и отсрочек при призыве, увеличение сроков действительной военной службы) позволило Советскому государству увеличить численность Вооруженных Сил в условиях начавшейся 2-й мировой войны (если к 1 января 1938 она составляла 1 513 400 чел., то к 1 января 1941 — 4 207 000 чел.)”
Кроме того, закон 1939 года вводил понятие ПРИПИСКИ к призывному участку. И по закону 1939 года призывник сам не имел права после 15 мая в год призыва сменить место жительства (если только не переезжала ВСЯ его семья).
По закону 1939 года в школах вводилась начальная военная подготовка для учащихся 5–7 классов (Во кайф-то для пацанов! В пятом классе, в 11 лет — и из настоящей винтовки давали пострелять!) и допризывная подготовка для трех старших классов средних школ и других учебных заведений…
ЦИТАТА СЕДЬМАЯ:
“Фактически СССР принял закон о всеобщей воинской повинности скорее с опозданием, чем совершил в сентябре 1939 года какой-то поступок с далеко идущими намерениями.”
КОММЕНТАРИЙ:
Вышеприведенная цитата из СВЭ от этого утверждения Алексея Валерьевича не оставляет камня на камне…
Но, как и договорились, не будем прикрываться авторитетами. В истории главный авторитет — факты.
Один факт (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1013. Л. 34, 40.) словами Лебедевой говорит нам о том, что Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение созвать 28 августа внеочередную IV сессию Верховного Совета СССР именно ночью 24 августа, сразу же после подписания пакта Риббентроп-Молотов. Понятное дело, пакт о ненападении ратифицировать надо. Вроде как. Хотя особо и не надо — пакт вступал в силу “немедленно после его подписания” (см. статью 7 текста договора). А вот “Закон о всеобщей воинской обязанности” надо принимать именно сессией Верховного Совета, хоть Алексей Валерьевич и считает иначе (см. ЦИТАТУ ПЕРВУЮ). А очередной призыв (он в СССР с 1925 года проводился РАЗ В ГОД — с 15 сентября по 1 ноября) — вот он… уже “на носу”.
Второй факт говорит о том, что с 1,5 млн. в 1938 г. армия выросла до 4,2 млн. в 1941 г. (см. цитату из СВЭ выше).
Ежели дельту 4,2 — 1,5 = 2,7 млн разобрать по ранжиру: кого набрали в качестве призывников-новобранцев, а кого, напротив, в качестве мобилизации резервистов, то… можно будет делать какие-то выводы (учитывать уволенных, выслуживших сроки службы, естественно, тоже надо).
Если окажется, что призывников 1939 и 1940 годов в этом числе ПОДАВЛЯЮЩЕЕ БОЛЬШИНСТВО в сравнении с мобилизованными резервистами, то, полагаю, следует признать, что “Закон о всеобщей воинской обязанности” 1939 года, как минимум, этому увеличению армии способствовал. И… “нехило” поспособствовал.
Может быть, конечно, и невольно помог. Т. е. не хотели, но “ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ” (как у Хвалея с границей). Или, по Черномырдину: “хотели как лучше, а вышло — как всегда”…
В общем, этим и займусь далее.
Алексей Валерьевич всю главу о жутко СКРЫТЫХ мобилизациях гутарит. Которые во всех странах (а оказывается — далеко НЕ ВО ВСЕХ! Вернее, НИ В ОДНОЙ!) были. Одновременно Алексей Валерьевич пишет о том, что якобы еще с 1936 года (см. ЦИТАТУ ШЕСТУЮ) в СССР только и делали, что заботились о пополнении запаса обученных. Чтобы, само собой, их потом, в нужный момент… бац-бац… вернее, скрыто… тюх-тюх… и в армию.
Вот и поглядим, КАК именно СКРЫТЫЕ мобилизации позволили нашей Красной Армии увеличить численность к 1 января 1941 года почти в три раза по сравнению с 1 января 1938 года. Или все же не они тут главной причиной?
А пока закончу вопросом, на который я просто не нахожу ответа: почему Алексей Валерьевич считает, что “Закон о всеобщей воинской обязанности” СССР принял “скорее с опозданием”? Раньше надо было? А когда именно: до приезда в Москву Риббентропа или вообще — до прихода Гитлера к власти? Или еще когда? И почему? И что было бы, если… Вопросы…
Есть мнения?
Антисуворов. Глава 4. Про козла-трансвестита (ч. 8)
Завершая разговор о законодательной базе, приведу еще несколько утверждений Алексея Валерьевича, кои “связаны одной цепью”, сиречь этой самой законодательной базой:
ЦИТАТЫ:
1. “Никакого рояля в кустах в виде Сессии Верховного совета, кстати говоря, посвященной утверждению заключительного пакта, а не мероприятиям по реорганизации армии.”(с.94)
2. “Если бы Гитлер отказался от вторжения в Польшу, то никакой мобилизации РККА в сентябре 1939 года не было.”(с.98)
КОММЕНТАРИЙ:
Враньё. Оба раза.
Смотрим “Протокол заседания комиссии по оргмероприятиям” от 27 июля 1939 (цит. по http://www.rkka.ru/handbook/doc/protokol.htm):
“Для полного укомплектования должностей комначсостава потребуется задержать в армии проходящих годичную службу лиц инженерно-технического, медицинского и ветеринарного состава, а также частичного призыва этих групп из запаса.
Проектом закона о всеобщей воинской обязанности устанавливается 3-х годичный срок службы для младшего командного и начальствующего состава. На основании чего в Армии будет задержано до 135 000 младшего комначсостава. Кроме того, осенью выпускается из полковых (батальонных) школ — 150 000 младшего комначсостава.
Эти мероприятия обеспечивают полное покрытие потребности в младшем комначсоставе и ликвидацию имеющегося в частях до 70 000 человек некомплекта.
Потребность в рядовом составе полностью покрывается осенним призывом 1939 года.”
Как видим, даже если пакта о ненападении и не было бы в природе, то сессию Верховного Совета пришлось все равно проводить. Потому как и размеры будущего призыва ПО НОВОМУ ЗАКОНУ, и увеличение срока службы для младшего начсостава опять же ПО НОВОМУ ЗАКОНУ были заложены в планы реорганизации армии.
Кроме того, и частичную мобилизацию пришлось бы проводить, так как частичная мобилизация (инженерно-технического, медицинского и ветеринарного состава) БЫЛА ПРЕДУСМОТРЕНА планами реорганизации армии.
ЦИТАТЫ:
1. “Новобранцев в сентябре [1939 года] было всего 659 тыс. человек. Для сравнения, призывы 1911 г. и 1912 г. были по 455 тысяч человек.”(с.90)
2. “…в реальности [в 1939 году] никакого огромного призыва ранее не служивших в армии молодых людей не было.”(с.90)
3. “…всего за осень 1939 г. было призвано 1076 тыс. человек, ранее не служивших в армии. “Энергии миллионов” не наблюдается…”(с.91)
КОММЕНТАРИЙ:
Во-первых, — прямая ЛОЖЬ.
Число “659 тысяч” Алексей Валерьевич взял у Мельтюхова.
Там это число появляется в таком предложении: “В результате [после начала БУС и начала официально объявленного призыва новобранцев] списочная численность Красной армии возросла с 1 910 477 человек на 21 февраля до 5 289 400 человек (из них 659 тысяч новобранцев) на 20 сентября 1939 г.” (Советско-польские войны, с.286)
Как видим, число 659 тысяч — это по состоянию на 20 сентября, а не вообще за сентябрь, как ВРЁТ Алексей Валерьевич.
Более того, это цифра показывает число призванных всего ЗА ПЯТЬ ПЕРВЫХ ДНЕЙ призыва, который официально начался 15 сентября после объявления его приказом НКО N: 164.
Во-вторых, — наглое ШУЛЕРСТВО.
Алексей Валерьевич сравнивает число набранных за пять первых дней призыва с числом набранных ВООБЩЕ за ВЕСЬ призыв 1911 года (и 1912 года).
Призыв в 1939 году ТОЛЬКО по “Закону о всеобщей воинской обязанности” должен был продолжаться до 15 октября (статья 15 закона).
А фактически он продолжался до самого конца 1939 года и успешно “перетек” и в январь 1940 года. Тот же Мельтюхов в “Упущенном шансе” сообщает (со ссылкой на РГВА), что 28 декабря 1939 года было принято решение “допризвать оставшихся в излишке от призыва текущего года 505 тыс. человек”(с.275)
В-третьих, — бесстыдная ДЕЗИНФОРМАЦИЯ.
Приводя только цифру призванных осенью (1 076 тыс.), Алексей Валерьевич прячет за ней РЕАЛЬНЫЙ РАЗМЕР ПРИЗЫВА 1939 года.
О “зимнем” (декабрь 1939—январь 1940) призыве я уже только что написал.
Прибавить одно к другому нетрудно: 1 076 + 505 = 1 581 тыс.
