В финале романа все «лягушатники» (носители априорного галльского коварства) и все «боши» (чья агрессивность тоже сама собой разумеется) посрамлены. Однако Ларри Бонд, устраивая в конце традиционный американский «хеппи-энд», идет вразрез со своей концепцией. Ибо раз уж Европа погрязла в безумии войн, то кто может гарантировать, что в следующий раз все чокнутые европейцы вновь не наломают дров? И не лучше ли заранее держать американских морских пехотинцев в бундестаге и в Елисейском дворце?
Кстати, московские издатели «Котла» настолько прониклись обидой Ларри Бонда на потенциальных французских агрессоров, что в одной из глав Елисейский дворец презрительно назван Елисеевским – словно это не дворец, а так, гастроном.
1995
Толстый-толстый слой плутония
Том Клэнси. Все страхи мира. М.: Мир
Опять опоздали! Наши исследователи масскульта вновь крепки задним умом. Первый раз осечка вышла, когда не разгадали вовремя феномен Мыльной Оперы, а потом озадаченно разводили руками, пока на торжествующем фоне плакс-богатых скукоживались отечественные сериалы про кооператоров и подростковую любовь с милицейским оттенком. Вторично, похоже, недоглядели за феноменом Пухлого Романа в Переплете, и, когда вдруг книжный рынок без боя оккупировали бронированные кирпичи старорежимных П. Проскурина, А. Иванова и проч., – издатели бестолково заметались в поисках реальной альтернативы этим выползкам из светлого прошлого.
Именно в такой момент, не имея на руках квалифицированных исследований феномена, горячие издательские головы решили, будто выигрыш – непосредственно в толщине.
Одним из первых впало в эту ересь уважаемое московское издательство «Мир», в свое время прославившееся покетбуками серии «Зарубежная фантастика»: теперь сделана ставка на большие габариты, и потому издан романище Тома Клэнси «Все страхи мира» (768 с.).
Кажется, успех обеспечен – замдиректора ЦРУ Джек Райан и умнее, и симпатичнее побуревшего от лозунгов Захара Дерюгина. Соответственно, арабские террористы с самодельной ядерной миной, решившие развязать третью мировую, явно покруче подлого белобандита Лахновского (уж не припомню точно, кто там из Проскурина, кто из Иванова). Тем не менее результат обескураживает. «Мир» отважно действует методом проб и ошибок, причем публикация Клэнси, на мой взгляд, – проба и ошибка одновременно.
Дело в том, что большая часть притягательности Пухлого Советского Романа состоит в неторопливой расслабленности повествования, в тихом течении сюжета и идиотической ясности конфликта. Новая полезная информация строго противопоказана. Долгоиграющий роман а ля «Вечный зов» легко можно цедить по странице в день, не испытывая никаких душевных волнений, что ж там будет потом. При желании роман можно вообще читать с любого места либо ежедневно перечитывать одну и ту же страницу. Стародавние бдения под мерцающими ящиками в период ивановско-проскуринских экранизаций являли собой разновидность коллективной медитации, при которой конкретная фабула вещи, вызывающей общий транс, абсолютно не важна.
Клэнси, как назло, оказался живчиком, истинным трудолюбивым американцем. Роман его кинематографичен строго по голливудским стандартам: множество параллельно бегущих сюжетных линий и по-спортивному быстрое переключение с одной на другую, на третью, и так до сумасшедшей ряби в глазах. (Недаром Голливуд, выпустив киноверсии «Охоты за “Красным Октябрем”» и «Игр патриотов» означенного Клэнси, оптом закупил права на весь последующий сериал Jack Ryan Enterprises.) Естественно, для спокойного чтения данный роман совершенно не предназначен: тут проскуринская «Судьба» дает «Страхам» сто очков вперед. Вместе с тем крупногабаритность Клэнси уже не соответствует и спасительному жанру триллера (это слово, наряду с «бестселлером», размещено на обложке переводного кирпича); необходимый жанру адский динамизм плохо сочетается с завышенным листажом. В свое время добросовестность, усидчивость помогли автору романа о подводных лодках «Охота за “Красным Октябрем”» выбиться из провинциальных страховых агентов в ряды писателей, популярных даже в Пентагоне. Впрочем, уже тогда въедливость Клэнси в детали устройства подводных агрегатов вызывала скорее почтение, нежели интерес. Автор-самоучка – дабы отвести возможные упреки в дилетантизме – был педантичен до тошноты.
В романе «Все страхи мира» прежние недостатки возросли в арифметической прогрессии. Дотошность писателя, пожелавшего дать самую объемную и наиболее цельную преамбулу, обернулась бесспорной потерей темпа. Автор честно подстегивает сюжет, однако политический детектив, где экспозиция занимает 500 страниц из 700, – это неуклюжий монстр. Клэнси, видимо, отлично подготовился, собрал массу материала, и ему было жаль пожертвовать даже крупицей найденного. Одно только описание сборки атомной бомбы в домашних условиях тянет за сотню страниц; даже фанатичные мастера советских производственных романов – и те старались избегать полного соответствия стилистике инструкций, в меру сил беллетризуя привычное «вставить втулку А в шпиндель Б». Клэнси же священнодействует над инструкцией, понимая, что триллеру конец, но себя перебороть не может. Более того: вся огромная сюжетная линия, касающаяся маневров подлодок, выглядит необязательной. Возникает ужасное подозрение, что рачительный Клэнси просто утилизует обрезки, оставшиеся от первого своего романа.
Разумеется, по законам триллера, каждое ружье, подвешенное автором где-то вначале, аккуратно выстреливает на последних страницах. Однако педантом-автором эти ружья развешиваются с таким гигантским опережением, что, пока до них доходит очередь, большинство фабульных «спусковых механизмов» успевает от старости элементарно заржаветь.
Таким образом, сходство произведения Тома Клэнси с настоящим Пухлым Романом чисто внешнее. Семисотстраничный брусок, отбившийся от стана поджарых триллеров, остается чужаком и в раздумчиво-совковой компании толстых товарищей. Единственный мотив, хоть как-то сближающий вещь Клэнси с собратьями по габаритам, – мотив бескомпромиссного осуждения морального облика президента США Фаулера. Тот имел неосторожность вступить в любовную связь со своим помощником по нацбезопасности (женщиной) и подпасть под ее нехорошее влияние.
Другое дело, что живописать такую вопиющую бытовуху столь же ярко, как это научились делать авторы романов-кирпичей отечественной выделки, неопытный Том Клэнси все равно не умеет.
1993
Том Клэнси. Кремлевский «Кардинал». М.: Мир («Зарубежный триллер»)
По сведениям издательства «Мир», в рекламных целях разглашенным на обложке книги, президент США Билл Клинтон на досуге любит перечитывать романы Тома Клэнси. Что до самого Клэнси, он, по всей вероятности, давно не перечитывал роман Александра Дюма «Три мушкетера»: иначе никогда бы не дал Михаилу Семеновичу Филитову, трижды Герою Советского Союза, помощнику министра обороны СССР и одновременно агенту ЦРУ с тридцатилетним стажем, конспиративную кличку Кардинал. Аберрация памяти сыграла с американским романистом скверную шутку – он обозвал Кардиналом благородного Атоса.
Идея создания «международного» политического триллера с использованием классической матрицы «Трех мушкетеров» носилась в воздухе давно, еще со времен первого Джеймса Бонда. Однако в период холодной войны идея эта по понятным причинам не могла быть реализована. Географическое пространство знаменитого романа Дюма не знало границ идеологических; Франция и Англия могли находиться в состоянии войны, но никому бы и в голову не пришло объявить Ла-Манш чем-то вроде железного занавеса. Для мушкетеров Дюма деление на своих-чужих проходило, разумеется, не по линии национально-государственной принадлежности персонажей, а по моральным качествам. Герцог де Ришелье, официальное лицо бесспорно французской национальности, для верной четверки был фигурой несравненно менее приятной, нежели английский государственный деятель герцог Бэкингем. Нормальный читатель «Трех мушкетеров», будучи в здравом уме и трезвой памяти, никогда не воспринимал тайные контакты д’Артаньяна с тем же Бэкингемом как свидетельство нелояльности отважного гасконца к французской монархии. Напротив, благополучное возвращение алмазных подвесок способствовало и известной стабилизации международной обстановки, и улучшению англо-французских отношений на самом высоком уровне.
Западный политический детектив XX века вплоть до начала эпохи Последнего Детанта конца 80-х не мог себе позволить подобной вольности. По тогдашним законам жанра любой иностранный Бэкингем становился союзником д’Артаньяна со товарищи в одном-единственном случае: если пересекал железный занавес пролива Ла-Манш и просил политического убежища во Франции. Самый популярный роман Тома Клэнси «Охота за “Красным Октябрем”», написанный на излете холодной войны (1986), создан именно по такой схеме. (Советский моряк Рамиус заслуживал помощи и поддержки американцев потому, что героически порвал с Империей зла и увел из ее пределов ядерную подлодку. Подводный вестерн с участием Джека Райана из племени СIА заканчивался несомненной победой светлых сил.)
