А Кирилл Лавров, отметивший в прошлом году свое 80-летие, пересмотрел. Народный артист СССР, член КПСС с 1946 года, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета, лауреат Ленинской и Государственной премий, художественный руководитель Большого драматического театра имени Горького, председатель Союза театральных деятелей СССР, член Идеологической комиссии ЦК, исполнитель роли В.И.Ленина и в кино и в театре, — человек забыл все это и пошел по той же дорожке, по которой лет пятнадцать трусят еще более увенчанный и прославленный Михаил Ульянов, тоже игравший Ленина, Олег Табаков, Юрий Соломин, Никита Михалков, тот же Басилашвили. И что? Да все очень просто и закономерно: Господь при всем бесконечном милосердии своем отобрал у оборотней талант, выданный им по доброте Его. Так что ни Воланд, ни Пилат и не могли получиться. Как и весь фильм.
Послушайте, что вещает еще и сам режиссер: «Жить стало лучше, жить стало веселее…» Это он глумится над известными словами Сталина, за которыми стояла правда советской жизни, — ныне без такого зубоскальства прогрессивному художнику путинской эпохи никак нельзя.
Дальше режиссер сообщает нам, что в советское время обстановочка была такая: колбасы в магазинах любимой родины не было и никогда быть не могло, а «хорошие книги можно было прочитать только в самиздате».
Господи, сколько этих возвышенных служителей муз все никак не могут забыть, что недожрали краковской, любительской, российской, докторской и даже ливерной советской колбасы. Можно представить, как жрут они теперь. Но лучше поговорим о книгах.
Маэстро уверяет, что «Тихий Дон», «Хождение по мукам», «Педагогическую поэму», «Угрюм-реку», Блока, Есенина, Ахматову, Светлова, Твардовского, Смелякова и других замечательных советских писателей он прочитал (если прочитал) в самиздате. И ведь это он объявил со страниц писательской «Литературки»! На самом деле Бортко мог прочитать в самиздате «Собачье сердце», предназначенное для кошачьих умов, «Доктора Живаго», которого согласно отринули не только Федин, Симонов, Лавренев, но, например, и Владимир Набоков, ну, еще мог прочитать там «Архипелаг ГУЛАГ», где на одну страницу правды — пять страниц вранья, что показано в моей книге «Гений первого плевка» (М., Алгоритм. 2005).
Но Бортко продолжает клеймить наш вчерашний будто бы совершенно бесколбасный день: «Достоевский, как никто из великих писателей, был нелюбим советской властью…» Именно властью в лице Советов депутатов трудящихся? Надо полагать, именно так. «Причин негативно относиться к творчеству писателя /у власти/ хватало. Кроме отношения писателя к Богу, хватило бы одной его фразы о слезе ребенка, чтобы подвергнуть сомнению, так сказать, революционное дело… Но был еще и роман «Бесы». Достаточно вспомнить выражение Ленина «архискверный Достоевский».
Какая концентрация ума и эрудиции! Какая замшелая еще со времен раннего Солженицына чушь! Человек всю жизнь занимается искусством, и, во-первых, как видно, убежден, что все русские классики были атеистами, за это их и любила, и переиздавала советская власть, как, например, Льва Толстого, даже отлученного от церкви, а вот Достоевский один среди них был верующим и потому нелюбимым, неиздаваемым. Во-вторых, маэстро уверен, что в царские времена никаких слез русские люди не знали, а полились они лишь после революции. Пожалуй, нет ни одного нынешнего демократа хоть в политике, хоть в искусстве, который не мусолил бы эту фразу «о слезе ребенка». И никто не вспомнит хотя бы такие строки:
Слезы людские, о, слезы людские,
Льетесь вы ранней и поздней порой…
Льетесь безвестные, льетесь незримые,
Неистощимые, неисчислимые,—
Льетесь, как льются струи дождевые
В осень глухую порою ночной.
Это кто же, — Демьян Бедный о советском времени? Нет, так писал о царской России ее великий гражданин Федор Тютчев. Заучите наизусть, эрудит Бортко. Да еще наведите справки хотя бы о том, скольким миллионам беспризорных детей советская власть утерла слезы рукавом шинели Дзержинского.
Что же до «выражения» Ленина о Достоевском, то разве Владимир Ильич огласил его с броневика у Финляндского вокзала в Петрограде или с Лобного места в Москве во время демонстрации? И разве оно, как «Апрельские тезисы» или призыв «Все на борьбу с Деникиным!», тотчас было принято партией и властью к руководству? Не совсем так, ваше степенство. Это было в личном письме еще до революции, и никакого влияния на судьбу творческого наследия Достоевского не имело.
Например, в 1914 году было начато издание 23-томного собрания сочинений писателя. Что, после революции его немедленно пресекли? Представьте себе, ничего подобного, вышли все 23 томика. А вскоре было начато первое советское издание на научной основе в 13 томах. И оно вышло в 1926–1930 годы. А в 1921 году, еще при Ленине, был столетний юбилей Достоевского, и его должным образом отметили в Москве и Петрограде. Да уж не пересажали ли устроителей юбилея? Может, и перестреляли? Ваших родственников, сударь, среди расстрелянных не оказалось? А еще в 1918 году в Москве на Цветном бульваре установили писателю памятник работы не многорукого монархиста Клыкова, а знаменитого С.Д.Меркурова, члена ВКП(б). При Ленине же, в 1922 году, 1-й Мариинский переулок переименовали в часть писателя, а когда изверг уже умер, в 1928 году, на Божедомке, где писатель родился, открыли его музей, во двор которого перенесли памятник с Цветного. Кто в ту пору правил в стране, — Александр Третий, Николай Второй? Нет, эти охотно ставили памятники своим августейшим родителям, а о памятниках, о музеях писателям радели не шибко, даже о музее Пушкина не позаботились. А правил тогда второй великий изверг — Иосиф Виссарионович Сталин. И сколько при нем было спектаклей по Достоевскому в лучших театрах страны, начиная с «Дядюшкиного сна» и «Обитателей села Степанчикова» во МХАТе. Да и после него, но в советское же время, в 1956–1958 годы — собрание сочинений в 10 томах, в 1972–1990 годы — в 30 томах. А тиражи-то какие были, хотя бы вот это последнее советское собрание — 200 тысяч! Вы понимаете, что это такое? А как обильна советская литература о Достоевском — от книг Л.П.Гроссмана до книг С.В.Белова!
А сколько потом вышло фильмов по его произведениям! «Белые ночи», «Идиот», «Братья Карамазовы» Ивана Пырьева, «Преступление и наказание» Льва Кулиджанова, «Игрок» Алексея Баталова, «Подросток» Евгения Ташкова, «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского» Александра Зархи… И ведь все это, повторю, ваше благородие, в советское время. Неужели не видели вы ни один из этих фильмов? Или некогда было, все в очередях за ливерной колбасой стоял с авоськой? Не за такие ли взгляды, не за такие ли страдания недавно Бортко приняли в КПРФ? И как ликовал тов. Зюганов!
Особо следует сказать о помянутых «Бесах». В энциклопедии «Достоевский» (М., Алгоритм. 2003), составленной Н.Н.Наседкиным, сказано: «В XX веке революционеры всех мастей яростно боролись против этой книги». Да не только в XX, но и в XIX, и не только революционеры, но и реакционеры всех мастей. При появлении романа в 1871–1872 годах против него резко выступили многие газеты и журналы и самые разные авторы: «Сын Отечества», «Новое время», «Биржевые ведомости», «Голос», «Новости», «Искра» (не та!)… А когда в 1873 году Достоевский согласился редактировать журнал «Гражданин» известного реакционера кн. Мещерского, то популярный тогда Д.Минаев ударил по этому союзу эпиграммой:
Две силы взвесивши на чашечках весов,
Союзу их никто не удивился.
Что ж! Первый дописался до «Бесов»,
До чертиков второй договорился.
Дмитрий Минаев в Союзе советских писателей не состоял, лауреатом Сталинской премии не был.
Н.Наседкин продолжает: «A.M. Горький небезуспешно (?) выступал против постановки «Бесов» на сцене МХАТа в 1913 году». Но при этом следовало бы привести его заявление: «Горький не против Достоевского, а против того чтобы его романы ставились на сцене… И Достоевский велик, и Толстой гениален, и все вы, господа, если угодно, талантливы, умны, но Русь и народ ее — значительнее, дороже Толстого, Достоевского и даже Пушкина, не говоря уже о всех нас… Не Ставрогиных надобно ей показывать, а что-то совсем другое. Необходима проповедь бодрости, необходимо духовное здоровье, деяние, а не самосозерцание, необходим возврат к источнику энергии — к демократии, к народу, к общественности и науке. Довольно уже самооплевываний, заменяющих у нас самокритику…» Как сегодня сказано!
Нельзя не продолжить. В 1935 году роман «Бесы» вышел в издательстве Academia. Против этого со статьей «Литературная гниль» выступил в «Правде», где он работал тогда и много позже, очень деятельный журналист Давид Заславский. (Почти четверть века спустя, 26 октября 1958 года, он же там же обрушит на голову Б.Пастернака статью, в которой назовет большого художника «литературным сорняком»). Реакция Горького на статью Заславского была четкой: «Мое отношение к Достоевскому сложилось давно, измениться — не может, но в данном случае я решительно высказываюсь за издание «Академией» романа «Бесы»… Заславский хватил через край, говоря: «художественно слабое произведение». Это неверно. Роман «Бесы» написан гораздо более четко и менее неряшливо, чем другие книги Достоевского и, вместе с Карамазовыми, самый удачный роман его». 24 января 1935 года это было напечатано одновременно в «Правде» и «Литературной газете». Вот так советская власть защищала Достоевского.
