с конечным ударением он дал бы недопустимую в триметре инерцию цезурованного «александрийского» стиха. (Ср. почти полное отсутствие срединного словораздела в двухконстантном стихе Шульца.) За счет ослабления словораздела на шестом слоге усиливаются смежные словоразделы на пятом и седьмом слогах. Это естественное следствие ритмического строя языка — теоретический расчет показывает, что при нуле словоразделов на шестом слоге на пятом слоге оказалось бы 37 % словоразделов, а на седьмом слоге — 47 %; поэтому говорить о сознательном стремлении переводчиков воспроизвести женскую цезуру античного триметра (как правило, после пятого слога) можно, пожалуй, лишь для «Тантала» Иванова и «Агамемнона» Пиотровского. Затем, с течением времени, по мере падения ударности на окончании, опасность возникновения инерции «александрийского стиха» исчезает и словораздел на шестом слоге избегается все менее, под конец даже превосходя уровень модели (у Апта и Пастернака). Особняком стоит лишь стих Церетели с его неожиданным максимумом словоразделов именно на шестом слоге. Но эта особенность имеет простое объяснение: первоначально (1908 год) его перевод Менандра был сделан 6-стопным цезурованным ямбом с мужскими и женскими окончаниями и лишь потом (для издания 1937 года) переделан в триметр; переделка изменила ритм ударений, но почти не коснулась ритма словоразделов, и максимум после шестого слога остался следом цезуры 6-стопного ямба.
Таковы признаки, позволяющие решительно утверждать (вслед за Томашевским), что русский триметр все более и более определяется как 5-стопный ямб с дактилическим окончанием.
7
Трехсложные стопы в триметре. Как известно, в античном триметре двухсложные ямбические стопы могли заменяться не только двухсложными же стопами (спондеями), но и трехсложными (трибрахий, дактиль, анапест) и даже четырехсложной (прокелевсматик). Возможны ли такие замены в тоническом триметре? Безусловно, возможны; правда, изохронность замен в стихе, вообще не знающем изохронности стоп, сохранена быть не может, но расположение ритмических ударений по слогам стиха может быть передано в точности. Следовательно, различие между дактилем, анапестом и т. д. в трехсложной замене утратится, но отличие самой трехсложной стопы от обычных двухсложных останется. Получится тот редкий размер, который Ломоносов называл ямбо-анапестическим (приводя искусственный пример: «На восходе солнце как зардится, Вылетает вспыльчиво хищный Всток…»), а современное стиховедение определяет как дольник на двухсложной основе.
В немецком тоническом триметре трехсложные замены употребительны издавна; мы видели их примеры в «Фаусте». В русском триметре, за исключением одной строки в «Тантале» («Коль смертен ты — бог смертен, о человекобог!») и нескольких строк с собственными именами в переводах Шервинского, переводчики лишь дважды обращались к использованию трехсложных замен: Б. Ярхо — в переводе поэмы Петрония о взятии Трои («Сатирикон», гл. 89) и пишущий эти строки — в переводе басен Федра. В пространном обосновании перевода, предпосланном изданию «Сатирикона» (М., 1924. С. 36–37), Б. Ярхо писал, что кажущаяся неуклюжесть этого размера объясняется лишь его новизной и необычностью, в принципе же он не труднее для восприятия, чем традиционный в русском гексаметре дактиль с хореическими заменами. С этим можно согласиться. Вот начало перевода Ярхо:
Уже фригийцы жатву видят десятую
В осаде, в жутком страхе; и колеблется
Доверье эллинов к Калханту вещему.
Но вот влекут по слову бога Делийского
Деревья с Иды. Вот под секирой падают
Стволы, из коих строят коня зловещего.
Разверзлись недра, вскрыт потайной ковчег коня,
Чтоб в нем укрыть отряд мужей разгневанных…
Скудость материала не позволяет углубляться в анализ трехсложных замен в русском триметре. Отметим лишь один любопытный момент: соотношение словоразделов в трехсложных стопах. Здесь возможны семь случаев:
Известно, что, по ритмическим данным русского языка, в двухсложных междуударных интервалах женский словораздел всегда преобладает над мужским и дактилическим (отношение М: Ж: Д по теоретическому расчету — 25: 60: 15, по прозе Чехова [подсчеты С. П. Боброва] — 28: 57: 15, по 3-стопному анапесту Блока — 32: 50: 18). Между тем в двухсложных интервалах, получающихся при трехсложных заменах в триметре, женский словораздел решительно избегается, уступая первенство мужскому (в русском стихе) или дактилическому (в немецком стихе). По-видимому, это объясняется тем, что для правильного восприятия трехсложной стопы среди двухсложных (по крайней мере на первых порах) желательны словоразделы, подчеркивающие границы стоп (т. е. в ямбе — мужские), и нежелательны словоразделы, рассекающие стопу (т. е. женские). Преобладание дактилических словоразделов у Гете объясняется, видимо, просто тем, что в немецком языке слов с безударным двухсложным окончанием больше, чем слов с безударным двухсложным зачином.
8
Заключение. В общих чертах история становления русского ямбического триметра представляется теперь следующим образом.
Задача, стоящая перед русским стихосложением, определялась так: нужно было создать 12-сложный ямбический стих, нерифмованный, по возможности — с трехчленным ритмом. Подойти к решению этой задачи можно было от одного из двух размеров, уже освоенных русским стихом, — от 6-стопного или 5-стопного ямба. И тут, вопреки первому впечатлению, менее удобным «стихом-основой» оказался 6-стопный ямб и более удобным — 5-стопный ямб.
6-стопный ямб употреблялся в русской поэзии в очень твердой традиционной форме: с цезурой, с переменными мужскими и женскими окончаниями и с рифмой. Чтобы он отвечал основному условию задачи, нужно было прежде всего отнять у него чередование окончаний и рифму. Это сделали Баженов в «Осах» и Голосовкер. Результат оказался неудовлетворительным: цезура слишком напоминала о первоначальном, традиционном облике стиха, и получившийся размер казался не новым, а испорченным старым (особенно в драме, где слух особенно ожидал традиционных парных рифм «александрийского стиха»). Кроме того, дополнительное условие оставалось невыполненным: двухчленный ритм цезурованного стиха не передавал трехчленного ритма образца.
Потребовался следующий шаг в сторону от традиционного «стиха-основы». Этот шаг сделали Георгиевский, Шнейдер, Краузе, отказавшись от цезуры 6-стопного ямба; еще дальше шагнули Фет и Вяч. Иванов, отказавшись и от константы 6-стопного ямба. Получившийся стих звучал своеобразнее и воспринимался уже как новая форма, а не как испорченная старая. Недостаток его был в том, что он был лишен вторичного ритма и должен был улавливаться слухом не в два или три приема, а разом; это было трудно и порождало ошибки в счете стоп. В то же время трехчленность по-прежнему не была достигнута.
Стало ясно, что вторичный ритм традиционного «александрийского» 6-стопника недостаточно устранить, а необходимо заменить новым. В этом направлении был сделан единственный опыт — в «Лягушках» Баженова. Опыт оказался удачным: вторичный ритм появился, и трехчленность была достигнута. Но развития этот опыт не получил — может быть, потому, что расположение сильных мест на второй, четвертой и шестой стопах ближе всего напоминало 6-стопный хорей «камаринского» типа, в стиховом сознании прошлого века с античной тематикой
