Всюду рекламируемый мистический фильм «Меченосец» режиссера Филиппа Янковского поставлен по мотивам одноименной повести (назвать романом эти 120 страниц крупным кеглем язык не повернется) Евгения Даниленко. Первоисточник вместе с иными произведениями автора оперативно растиражирован питерской «Амфорой».
О самом г-не сочинителе известно немного. 47 лет, омич, учился во ВГИКе, автор сценариев «Зрелище сельской местности, усеянной трупами громил», «Кровавый лабиринт», «Прогулки в стойке каратэ» и пр. Эти заглавия настраивают читателя на то, что «Меченосец» окажется честным трэшем: то гульба, то пальба, то немножко нервно, то прозрачная мистика в духе комиксов. Однако совы, как проницательно заметил Дэвид Линч, – это не только ценный мех...
О главном герое повести сведений еще меньше, чем об авторе. Героя зовут Саша и у него было детство. Еще у Саши есть бонус: в минуты гнева из его ладони высовывается клинок (откуда сие чудо? не родич ли Саша голливудским Росомахе или Терминатору-2? Ах, оставьте, противные! не знаем, не знаем!). Клинок рубит в капусту окружающих. Кого именно? Да тех, кто подвернется под холодную металлическую руку. Зачем? Затем, что жизнь – борьба, мир – бардак, люди – гады. Ну как же после этого не резать людишек?
Про свойства Сашина ручного меча-кладенца читатель с грехом пополам догадается к середине произведения. Для особо тупых имеется подсказка в виде заглавия книги и ее обложки: на ней из руки актера Артема Ткаченко (он в фильме и играет Меченосца) действительно ползет что-то тускло-железное. На фоне туч и полной Луны.
Кроме меча, в одном комплекте с кровавым мизантропом Сашей прилагаются его любовь Ольга (в фильме – Катя с лицом Чулпан Хаматовой) и его преследователь-спецназовец Сергей. Ближе к финалу эти двое тоже попробуют себя в роли повествователей. Поскольку смена нарратора происходит спонтанно, а причесаны все герои под одну стилистическую гребенку, читателю будет долго мерещиться, что Саша-с-мечом меняет то свой пол на женский, то свой природный меч на казенный «Калашников» – и гоняется сам за собой.
Читать Даниленко – мука мученическая. Любой трэш, самый дубовый, предполагает более-менее внятный распорядок действий (кто? куда? зачем? почем?). Но поскольку наш автор учился не на сценарном, а на режиссерском факультете ВГИКа, про понятие «сюжет» ему, видимо, не удосужились растолковать. Смысл буксует. Логики нет. Где-то до середины фабула вообще плавает в густом вязком тумане, время от времени натыкаясь на странных персонажей (почти без речей). Те стонут и плачут, и бьются о борт повести – чтобы затем умереть насильственной смертью, сгинув в пучине слов.
Словам тут просторно. Стиль замысловат: «водоросли воздетых коричневых рук», «с какой-то торжественностью, будто совершая нечто такое, чего от меня ждут», «с людоедской грустью начали опускаться сумерки». Или вот еще: «Притащили и положили в меня вон тот заплесневелый кусок хлеба, который, подрагивая хвостиком, нюхает мышь...» Кто что нюхает? Хлеб – мышь? Мышь – хлеб? Едят ли мошки кошек? Автор не затрудняет себя никакими объяснениями.
Финал повести столь же прозрачен, сколь и процитированная выше фраза. Короче, в конце лес типа рубят. Щепки как бы летят. Видимо, все персонажи погибают. Или кто-то уцелел? Или ничего не было и все (меч, девушка, кровь, вертолет) привиделось герою? Нет ответа. Любопытно, что после выхода фильма писатель на пресс-конференции сердито попенял на «ляпы, нестыковки и глупости» картины. Режиссеру Филиппу Янковскому от автора досталось за то, что он «убил всю литературную основу» повести.
Надо признать: местами фильм и впрямь далеко ушел от книги; появились минимальные связки между эпизодами и хоть хлипкие, но все-таки мотивировки отдельных поступков отдельных персонажей. Однако несмотря на эти старания лента Янковского-младшего, по мнению одного из кинокритиков, производит впечатление «тяжелого бреда, осмыслять который – как спорить с сумасшедшим». Ох, даже страшно представить, что получилось бы в итоге, вздумай постановщик картины точно придерживаться первоисточника!.. И вдобавок Янковскому наверняка пришлось бы на роль Мыши приглашать Константина Хабенского, а на роль Хлеба – Гошу Куценко...
Вот пример иного рода. Детективно-фантастический роман Дмитрия Грунюшкина «Сдвиг» (М.: Гелеос, 342 с.), навязчиво мелькающий на всех книжных прилавках, написан по мотивам одноименного фильма: сценарий Владимира Кильбурга, Игоря Порублева, Александра Велединского, Марата Хисяметдинова; режиссеры – Владимир Кильбург и Анна Кельчевская.
По сюжету, миру грозит масштабный заговор. В числе заговорщиков – гнусного вида ученый очкарь Миша (в фильме его сыграл Михаил Горевой, патентованный злодей из предпоследнего «Бонда», из «Зеркальных войн» и пр.) и мрачный громила Володя (русско-голливудский борец Олег Тактаров вновь талантливо изобразил крепко задумавшуюся гирю). Главный супостат, экс-генерал ФСБ Беликов, до поры в тени. За деньги, полученные от Международного Синдиката, злодеи решают покуситься на пятерку мировых лидеров, которые назначили саммит на берегу Каспия. Согласно коварному плану, в районе саммита должно произойти рукотворное землетрясение. В результате чего вип-персоны номер один сотрутся в порошок, а Беликов и его кунаки встанут у руля осиротелых государств.
Поскольку научное светило академик Харитонов оказывается сотрудничать со злодеями (Михаила Козакова позвали в фильм, чтобы шлепнуть на двадцатой секунде), те прессуют столь же гениального, но житейски неискушенного сейсмолога, кандидата наук Сергея Лодыгина (его сыграл Дмитрий Ульянов). Героя выманивают из Нидерландов, куда ученый слинял на ПМЖ, – и устраивают ему для поднятия тонуса то незаконный арест, то роковую любовь.
Преодоление препятствий способствует научным озарениям. Пару-тройку оплеух судьбы – и формула Сдвига выведена. После чего Лодыгина долго везут на машине в сторону Каспия. Кроме него и эфэсбэшников, в салоне автомобиля присутствует еще бомба. Едет ли герой спасать мир или окончательно его угробить? Это прояснится сразу после Торжествующего Монолога Недобитого Злодея и примерно в миллиметре от неизбежного, как смерть, хэппи-энда.
Г-н Кильбург, продюсер обоих «Антикиллеров», поначалу пиарил свой проект как крутой блокбастер со спецэффектами. Однако на полпути смекнул, что отечественный «Идеальный шторм» получается далеко не идеальным и бедненьким на прибамбасы – после чего засуетился, поменял режиссера на переправе, сам встал за камеру и под конец объявил urbi et orbi, что вместо фильма о природной катастрофе будет картина о катастрофе «интеллектуальной, происходящей в нашем сознании». То есть на экране не заметной.
Поскольку в сюжете двухчасовой картины остались не просто логические лакуны, но зияющие провалы, книга-новеллизация была призвана минимизировать потери. На должность райтера нашли человека с опытом: ранее Дм. Грунюшкин уже превращал в романы фильм «9 рота» (совместно с Ю. Коротковым) и телесериал «Карусель».
Чтобы полнометражный фильм стал полнометражным романом, мало дописать ремарки к диалогам и расставить эпитеты. Райтеру приходится закачивать в текст кубометры долгоиграющих описаний и авторских отступлений. Заплатив за книжку сто рублей, читатель даром получает много ценных сведений. Например, о том, что брошенный в унитаз окурок может стать причиной аварии авиалайнера; что таджикские гастарбайтеры сами виноваты в своей незавидной судьбе (не фиг было предавать русских братьев!), что Нью-Йорк – «это город, брошенный к ногам золотого тельца». И еще, кстати, о том, что «злобной галиматьи в прорвавшемся на волю самиздате было значительно больше, чем действительно талантливых произведений».
Впрочем, и по поводу своего таланта Дм. Грунюшкин не обольщается. В отличие от творца «Меченосца», автор «Сдвига» лишен мессианских комплексов и настроен сугубо прагматически. «Не буду лукавить – пишу именно массовую литературу, – признается он на своем форуме. – Я не писатель... И кроме как выразить свои мысли еще имею в виду, когда пишу, хорошо “продаться”...»
Видимо, издателей привлекла сходная цена и высокая продуктивность автора. Упомянутую «9 роту» он, например, превратил в пухлую книгу всего за месяц – хотя, по его собственным словам, «такие сроки сказались на качестве. Не в том смысле, что получилось плохо, а в том, что могло бы быть еще лучше».
Срок изготовления «Сдвига» автором не афишируется, но, судя по качеству текста, он едва ли был чересчур долог. «Глаза распахнулись сами собой», «мысли... стройно лились на бумагу», «голос с корявым акцентом», «клочки логики в разрывающейся от страха голове» – эти и подобные перлы могли возникнуть на лету и на скаку, когда пальцы по клавиатуре бегут быстрее мыслей.
Справедливости ради заметим: сюжетных нелепостей в книге стало на порядок меньше, чем в фильме. Ясно, для чего главный злодей преследует сам себя. Ясно, куда подевалась коварная соблазнительница-журналистка и какого черта в финале возник бомжеватый выпускник Бауманки. Хотя главную фишку сюжета – фантастическую наивность международных мафиози, уверенных во всесильности таинственного генерала Беликова, – объяснить по-прежнему трудно.
