Ознакомительная версия.
Юрий Игнатьевич Мухин
СССР — потерянный рай
Книга — это товар, то есть нечто, что должно быть предназначено не для собственного использования, а для того, кто книгу купит.
Это не все авторы книг понимают, и достаточно часто можно прочесть или понять по тексту, что автор писал книгу, чтобы «самовыразиться». А кому надо твое самовыражение, кому оно интересно? — мысленно спрашиваю я таких авторов. Их эти вопросы не волнуют. Они очень любят и ценят себя, ценят свой высокий интеллект, посему достаточно презрительно относятся к тем, кто предположительно должен их книгу купить и прочесть. И если читателям не нравится работа этого автора, то автор винит не себя, а читателей, — это они, тупые дураки, не способные постичь тонкости ума, души и стиля автора.
А я знаю, что книга — это товар, знаю и то, что когда делаешь товар, то нужно знать рынок — знать тех, кто твой товар купит, и делать товар так, чтобы покупатель был товаром максимально удовлетворен. Короче, нужно представлять себе того, для кого книгу пишешь.
Я пишу книгу для молодых людей нынешних стран СНГ — таких, какими я их вижу. А вижу я их очень малокультурными людьми, то есть очень плохо знающими разнообразие жизни — ее физические и химические основы, технику, технологии, в общем, то, без чего невозможно понять жизнь, соответственно, невозможно жить осмысленно.
Я понимаю, что это не лучшее начало для привлечения читателей, но поймите и меня: при написании книги для культурных людей я могу многие вещи не объяснять, поскольку культурным людям они и так понятны, посему мой текст и без объяснений будет для таких людей интересен. А вот малокультурные люди такую книгу читать не будут, поскольку она будет представлять для них набор слов, за которыми малокультурный человек не будет видеть ничего конкретного, посему и книга не вызовет у него ничего, кроме раздражения и чувства бесполезно потраченного времени.
Заметьте, я не стесняюсь использовать понятия «глупец» или «дурак», но когда я говорю о читателях, то эти понятия не использую, а пишу о малокультурности, но малокультурным может быть и от природы умный человек, которого так обучили и воспитали. Тут даже сказать трудно, кто в малокультурности данного индивидуума больше виноват — он сам или окружавшая его среда. Однако в любом случае мне, делающему товар для малокультурных людей, придется делать его попроще — избегать сложных понятий и моментов и больше уделять внимания бытовым вещам, знакомым любому человеку по его собственной жизни.
У меня появился знакомый, человек почти одних со мною лет, который принял деятельное участие в разрушении СССР, при этом обеспечив себе «простое человеческое счастье» — то есть отсутствие напряженного труда и очень много барахла, очень им ценимого, но, на мой взгляд, совершенно ему не нужного. Я попросил этого знакомого прочесть мою книгу «Три еврея» (я буду давать мысли и эпизоды из нее). Дело в том, что эта книга написана для молодых людей с целью вызвать у них интерес к заводской инженерной работе, а попутно я описываю в ней множество случаев собственной жизни — обычную жизнь советского человека. Мне интересно было, сможет ли он, гуманитарий по образованию, понять красоту технических решений, описанных мною. Честно говоря, мне и в голову не приходило, что ему может быть что-то неизвестно из жизни советского человека. Однако его реакция на книгу поразила меня.
— Ты открыл для меня совершенно неизвестный мир, — сообщил он мне, — я даже увидел, что левая идея может быть привлекательной для людей.
Меня поразило, что этот человек, 40 лет без выезда проживший в СССР, может найти в моем описании жизни советского человека что-то неизвестное для себя! Я-то, повторю, спрашивал его, понятны ли ему вопросы техники, действительно неизвестные ему, мне ведь и в голову не приходило, что ему могут быть неизвестны быт или взаимоотношения людей в СССР. Меня поразило, что ему, прожившему 40 лет при социализме, только в моей книге открылась привлекательность левой (социалистической) идеи.
— Что именно ты узнал такого, чего раньше не знал? — удивился я.
— Ну, к примеру, я никогда не был в общежитии, никогда не носил брюки за 20 рублей, никогда не стоял в очереди, мой отец мог достать все — только «Волгу» в экспортном исполнении он мне не мог достать, а так мог все. А теперь я понимаю, что главное не в том, что человек стоит в очереди за авиабилетами, а то, что он свободно мог летать по всему Союзу и у него для этого были деньги.
— Послушай, ты пять лет проучился в университете, у тебя в группе были иногородние сокурсники, они жили в общаге, как ты мог ни разу не быть в общежитии, чтобы хотя бы выпить с ними?
— Ну, знаешь, мы были ленинградцы — элита, а они с периферии, мы с ними не общались.
Тут и для меня открылось, что то сообщество деятелей, которые разрушили мою Родину, это не просто подлые дегенераты, эти люди, кроме прочего, не представляли, ни что они разрушают, ни как это отзовется на людях и на них самих.
Сегодня примеров этому море. Вот один из активных разрушителей Советского Союза, все эти годы ратовавший за «либеральные ценности», журналист Л. Радзиховский пишет статью «20 лет спустя» и в ней подводит итоги власти в умах сограждан таких интеллектуалов, как он.
«За эти годы мир стал миром Интернета, мобильной связи, персональных компьютеров. Какое мы имеем к этому отношение? Такое: мы все это покупаем за нефтебаксы. Мир переходит к какому-то «шестому технологическому укладу». Что это за штука, не знаю. Но зато мы сами себе трендим про «нанотехнологии» — соревнование Эллочки Щукиной со старухой Вандербилъд продолжается строго по классикам. Доля нефти и газа в нашем экспорте выросла с 50 % (1985 год) до 70 % (2007 год). Таков экономический итог 20 лет. Неизменны только «Жигули».
Члены советского Политбюро с родственниками жили, как мелкие западные миллионеры. Русские олигархочиновники живут, как и положено шейхам российской Аравии. Таков социальный итог.
Население РСФСР в 1979 году — 137 миллионов; в 1989-м — 147 миллионов. В 2009-м — 140 миллионов.
Население Франции в 1989 году — 56 миллионов; в 2009-м — 64 миллиона.
Население США в 1989 году — 244 миллиона; в 2009-м — 305 миллионов.
Население Канады в 1989 году — 26 миллионов; в 2009-м — 33 миллиона.
Таков количественный итог сравнительно с другими христианскими странами.
30 000 (официальные данные на 2001 год) уехавших из России научных работников высшей квалификации, работающих по специальности в США, Европе, Израиле, 10 % членов отделения математики Национальной АН США — эмигранты из России, а средний возраст научного сотрудника РАН — свыше 55 лет. 1989-й: четыре нобелевских лауреата в области науки (а в 1986 году и вовсе 6), 2009-й: два лауреата (Гинзбург, 92 года, и Алферов, 79 лет). Ни одного пленарного докладчика из России на Всемирном математическом конгрессе (Мадрид, 2006) и три пленарных докладчика на том же конгрессе — эмигранты из СССР.
Таков качественный интеллектуальный итог 20 лет».
И поверьте, та наивность, с которой он пишет о гибели России, не оставляет сомнений: автор ни в малейшей мере не винит в этом себя — он просто не понимает связи между своим интеллектом и результатами этих 20 лет.
Эти люди жили в Советском Союзе и ненавидели его, эти люди уничтожили Советский Союз, и как ни противно это делать, но нужно начать книгу с них — они тоже часть Советского Союза. Такая же неотъемлемая часть, как и раковая опухоль больного организма.
Какой-то дутый великий сказал банальность — дескать, человек рожден для счастья, как птица для полета. С какой стороны на эту сентенцию ни посмотри — глупость! (Поменяем персонажи: птица рождена для счастья, как человек для ходьбы.) Но идея, которой автор этой банальности пытался поразить читателей, верна.
Действительно, в результате определенных действий человека охватывает эйфорическое чувство удовлетворения, которое мы именуем счастьем. Не в этой книге объяснять, что тут и к чему, но в ходе естественного отбора продолжали жить только те живые существа, которые имели способность к этому чувству, поскольку для тех организмов, кто на счастье не был способен, жизнь была постыла и не имела смысла — они гибли. Те, кто интересуется жизнью людей, могли обратить внимание, что человек кончает жизнь самоубийством, когда не видит для себя возможности испытывать именно это чувство удовлетворения от своей жизни, — не видит для себя счастья в жизни.
Заметим, что все религии мира запрещают самоубийство и считают его грехом, все вместе они требуют от человека бороться за счастье до конца, и в этом они, безусловно, правы. А то, что они в этом вопросе едины, говорит о том, что эта межконфессиональная догма — глубоко осмысленный человеческий опыт, более того, очень точный, очень полезный и очень перспективный опыт, особенно для жизни человека после его смерти, но это опять-таки вне темы этой книги.
Ознакомительная версия.
