Александр Минкин - Президенты RU

«Из этого кувшина царь Одиссей наливал Гомеру!» – говорит табличка в музее. И вы верите, что перед вами «настоящий исторический кувшин».

Но откройте глаза – перед вами всего лишь осколки. Черепки. Их выкопал археолог, сложил, слепил, замазал швы и дырки цементом… Черепки действительно исторические, а цемент и археолог – современные…

И все-таки это настоящий античный кувшин. Эта книга из настоящих черепков. Это настоящая история.

Солидные седовласые дяди пишут учебник истории спустя много лет после событий.

С расстояния в тысячи лет картина удивительно ясная: вот как глупо ошибся Александр Македонский! – напрасно он пошел на Индию. Вот как глупо ошибся Юлий Цезарь! – напрасно он верил Бруту.

Историк находится снаружи. Он смотрит с далекой планеты, куда событие дошло через тысячу лет. Историку легко быть умным – он знает, что было потом. Он видит не только событие, но и последствия.

У историка вдобавок есть время обдумать. Прикинуть так и этак: насморк ли Наполеона привел к Ватерлоо или обостренье классовой борьбы.

Мальчишка пишет дневник. Вокруг кипит жизнь с ее страстями стравленными. Ничего понять нельзя – куда идти? что будет завтра?

Мальчишка находится внутри события и не знает, что будет потом, и нет времени обдумать. На тебя наставлен пистолет разбойника: кошелек или жизнь?! И у тебя секунда.

А вопрос негодяйский. Что тебе предложено? Оставить себе что-то одно? Отдать что-то одно? Давайте я оставлю себе кошелек, а вам, господин разбойник, отдам жизнь – так, что ли? Тебя убьют, а кошелек заберут в любом случае.

На тебя наставлен ледяной рыбий глаз лидера: голосуй или проиграешь. Ты «за» или «против»? И у тебя секунда.

Никто не заметил в 1996-м, как похож демократический агитплакат Ельцина «ГОЛОСУЙ ИЛИ ПРОИГРАЕШЬ!» на разбойничье «кошелек или жизнь».

Теперь, из исторического далека, мы видим, что никакого «или» не было. Миллионы проголосовали и – проиграли. Умерли.

Население сократилось (с 1996-го) на восемь миллионов. (Пишут «на два», но это за счет приезжих, а они не голосовали; мигрантов нельзя считать результатом победы, они результат поражения.)

Миллионы умирают, потому что неправильно выбрали. Потому что согласились выбирать (играть) по правилам разбойника. Он ведь даже не прикидывается добродетельным. Он открыто говорит: ограблю или убью (а потом, конечно, и ограблю).

Он говорит: выбери меньшее зло. И внушает, что Ельцин – меньшее зло, чем Зюганов. Что молодой Путин лучше, чем старый Путин. И так настойчиво объясняет преимущества молодого П. или старого Е., что суть ускользает, и человек сознательно выбирает зло.

А как только ты выбрал меньшее зло – оно становится главным, становится самым большим, становится президентом.

Вот оно – всенародно избранное зло; и на что вы жалуетесь? На плохие дороги? На плохую медицину?

Учебник истории излагает позицию авторов. Учебники истории США, написанные негром, белым и индейцем в 1930-х (когда политкорректности не знали, а суд Линча еще случался), различались бы как черное, белое и красное. Трудно было бы поверить, что это – про одну страну, одно время.

Читая собственные статьи, написанные за двадцать один год (за всю историю новой России), автор порой изумленно таращил глаза, как археолог, нашедший авторучку Гомера.

Оказывается, нас все эти годы учили выбирать, а мы не научились. Сперва, по наивности, для руководства демократической Россией выбрали секретаря обкома КПСС Ельцина, а потом он (с рейтингом 2 %) взял да и остался на второй срок. А мы вроде бы проголосовали.

Потом он назначил нам подполковника КГБ Путина. А мы вроде бы проголосовали.

Потом Путин нам назначил своего завканцелярией Медведева. А мы вроде бы проголосовали.

Посмотрите на результат. Посмотрите на экран – там убийства, ворьё и ксюши. Посмотрите на улицу – ямы, город будто вчера бомбили. Посмотрите на себя – на вас всё китайское (или итальянское, если вы богаты). Посмотрите на вождей – вы им верите?

Даже если бы они и хотели расцвета России – они просто не умеют это делать. У них мозги не на это заточены, и руки не оттуда растут, и пальцы не туда загнуты.

Люди, прожившие жизнь под властью Сталина и дожившие до ХХ съезда, узнали, что он был плохой.

Ленин был хороший, а Сталин всё испортил. А вот если бы Ленин жил дольше… – с этой иллюзией выросло так называемое поколение ХХ съезда.

Но были и другие. Им не надо было ждать ХХ съезда, не нужен был «Архипелаг ГУЛАГ», чтобы понимать происходящее в ту самую минуту, когда оно происходит.

Бунин, Набоков, Цветаева, Горький, Короленко… – они всё понимали тогда и написали тогда. И эти их книги («Окаянные дни», «Несвоевременные мысли»), их дневники и письма – вот настоящие учебники истории. Она там натуральная. В собственном соку.

…Кошелек или жизнь? Услыхав такое предложение, надо не выбирать, а стрелять первым. Ведь он же сказал тебе, что он убийца, раз предложил выбирать «или жизнь».

Нет пистолета? Не умеешь стрелять? Ну хоть не выбирай, не голосуй «за» – не становись добровольным рабом. Внешнее рабство – ерунда по сравнению с внутренним. Лакейство души неизлечимо, и от него не уедешь, оно и в Австралии будет с тобой.

А выборы… – ну, раз мы не умеем выбирать, то и доверять нам нельзя. Вот они и рисуют сами свои результаты.

В декабре 2011-го вы узнаете, кого вы выбрали своими депутатами.

В марте 2012-го вам расскажут, кого вы выбрали своим президентом.

А книга рассказывает, как мы к этому пришли.

В книгу вошли некоторые тексты из сотен, написанных с 1990 по 2011 годы. Последние десять лет прошлого века, прошлого тысячелетия. И первые одиннадцать лет нового века и нового тысячелетия.

В сумме – 21 год, очко, счастливое число.

Но здесь не только о президентах. Для истории важны армия, спецслужбы, выборы, коррупция. И что думают люди.

___

Примечания и постскриптумы написаны автором при подготовке книги в печать.

Горбачев – загадка. Он родился в 1931 году. Это первый лидер, родившийся при советской власти, читай – при власти коммунистов.

Это первый лидер, целиком сформированный коммунистической идеологией.

Это первый лидер, решивший отдать власть народу.

Это первый лидер, разрушающий тоталитарную идеологию. Родную идеологию.

Аппарат родил своего убийцу.

В этом – глубокая закономерность и потрясающий сюжет для историков. Демократию и гласность принесли не диссиденты: не Сахаров, не Солженицын… Демократию и гласность принес аппаратчик.

Сахаров и другие – писали, протестовали, подписывали. Их сажали, ссылали, высылали. И – ничего не менялось. И мир – при всем сочувствии к советским диссидентам – видел: система чудовищна, агрессивна, незыблема. Мир видел: диссиденты бессильны. Мир не ждал перемен от диссидентов. Мир тем более не ждал перемен от очередного генсека. Никто не ждал. Ни Запад, ни Восток, ни Политбюро ЦК КПСС.

Горбачев принес огромные перемены.

Знай Политбюро, что с ним сделает Горбачев, они никогда не назначили бы его генсеком.

До пятидесяти четырех лет Горбачев вел себя как преданный аппаратчик. Он сделал блестящую партийную карьеру – что абсолютно невозможно при малейшем проявлении свободомыслия.

Страшно подумать, какое же нужно было лицемерие, какой постоянный контроль над самим собой. И, думаю, – всегда один. Потому что в тех сферах откровенность – самоубийство. Сколько ж лет он был нелегалом!

Вряд ли во всем ЦК он один лицемерил. Скорее можно предполагать, что там только лицемеры и есть. Это нормально для политиков.

Но не знаю больше никого, кто решился бы, рискуя жизнью, ломать систему, обеспечивающую ему любые потребности.

Любые? Нет. Никакие привилегии, дачи, пайки, никакая власть, даже власть генсека, не давала советским вождям уважения порядочных людей.

Свободный мир боялся, презирал, смеялся, ненавидел. Но не уважал.

Боялся танков и бомбы. Презирал некомпетентность и нищету. Смеялся над глупостью и маразмом. Ненавидел – ибо некомпетентные маразматики каждую секунду могли начать войну где угодно. И начинали. Будапешт и Прага, Куба и Никарагуа, Ангола и Афганистан…

Люди, покупающие масло в Европе, баранину – в Австралии, обувь – где только возможно, непрерывно внушали западному миру, что он неправильно живет. Плохо живет. Умирает.

Запад умирает, но продолжительность жизни на Западе растет. А у нас – сокращается. Запад живет плохо, но уровень жизни там – растет, а у нас – падает… Логика никогда не интересовала наших вождей, ибо отсутствие логики не влияло на наличие привилегий.

…Вначале я совсем не верил в Горбачева. Не верил, что он хочет изменить систему. Не верил, что он способен на это. Да он, вероятно, и не собирался менять политику. Во всяком случае, его беспокоила только экономика.