Олимп–2014 / Политика и экономика / В России
Олимп–2014
/ Политика и экономика / В России
Казалось бы, зачем человеку Олимпиада? Марафонскую дистанцию мало кто осилит, на какую-нибудь санно-бобслейную трассу и смотреть-то страшно, не то что проехаться. И тем не менее в 2014 году — году зимних Игр в Сочи — второму изданию олимпийского движения стукнет 120 лет. Потому что биатлон со скелетоном — это, конечно, для мастеров, а Олимпиада — она для всех.
Первыми на дистанцию выходят марафонцы — государственные мужи. Ведь Игры — это политика. Прием заявок на проведение Олимпиады начинается за десять лет до часа «Х», заканчивается за девять, финалисты определяются за восемь, и спустя еще один год томительного ожидания — вот она, минута счастья: столица Игр определена! Но впереди еще три марафонских круга гигантских строек. Эстафету принимает бизнес. Ведь Игры — это деньги. Коммерсанты всех мастей ждут Олимпиад как манны небесной, особенно когда нужно взбодрить подкошенный кризисом потребительский бум. И вот час «Х» пробил. Церемония открытия и зажжения огня, детали которой все эти десять лет держатся в строжайшей тайне. Ведь Игры — это искусство. Ну и, конечно, Олимпиада — это повод сделать еще краше очередную житницу-здравницу. Не говоря уже о такой черноморской жемчужине, как Сочи. И никакая субтропическая погода не испортит нам праздник. Как не испортили его в далеком 1980-м происки мультяшной Бабы-яги и реального Госдепа, которые, как известно, одни только и были против.
А мы вот все — за! Так что с наступающей вас Олимпиадой!
Наш человек в МОК / Политика и экономика / В России
Наш человек в МОК
/ Политика и экономика / В России
Почетный президент ОКР Виталий Смирнов — о разнице между спортом и консерваторией, о том, как майку за два доллара продать за пять, о бесполезности перетягивания каната, вреде бойкотов, а также о жизни, состоящей из летних и зимних Олимпиад
На веку Виталия Смирнова, почетного президента Олимпийского комитета России и старейшего члена МОК, нынешний президент Международного олимпийского комитета уже пятый. А всего их и было-то девять. Смирнов прошел через 25 Олимпиад. Первая из них — Рим-60. Чему научил столь богатый опыт и чего ветеран ждет от своих 26-х Игр? Ответ оказался неожиданным: «Потребность на спортивном рынке, по сути, ограничилась только футболом. Ну и еще немножко хоккеем. Что пишет спортивная пресса, что показывают по ТВ? Вот пальчик Аршавина, вот он повернулся… Ужасно! Не футболом и не хоккеем единым мы должны жить, как бы зрелищны они ни были. Конечно, можно понять стремление газет и телеканалов отвечать запросам публики и одновременно — коммерческой стороне вопроса. Но в Германии государство финансирует трансляции других видов спорта по выходным. Мы же утратили заботу о воспитании вкуса у болельщиков. Если ты не знаешь, что такое шорт-трек или керлинг, то, соответственно, не будешь стимулировать и своих детей заниматься этими видами спорта. А ведь мы всегда отличались ровными по подготовке сборными».
— Как удавалось этого добиться, Виталий Георгиевич?
— Во многом благодаря спортивной науке. Была единая методика, на основании которой создавался специализированный спорт. Иначе нельзя было за несколько лет подготовить команду, которая стала бы чемпионом мира и Олимпийских игр по хоккею. Невозможно на пустом месте побить канадцев на первой же Олимпиаде! Методика подготовки — чтобы спортсмен выдерживал нагрузки, силовую борьбу и прочее — была едина для всех видов спорта. Появилось, к примеру, современное пятиборье — и всего несколько лет потребовалось на то, чтобы взять за основу либо пловцов, либо фехтовальщиков и добавить им недостающие виды спорта, используя общеметодические наработки. Мы стали чемпионами мира и Олимпийских игр достаточно быстро. Не будет гармоничного развития — будем однобоко выступать. Легкая музыка, если брать аналогию, тоже часть искусства, но надо нести людям и трудную классику, постоянно пропагандировать ее.
— «Спорт тоже искусство», как говорил незабвенный Сыроежкин в «Приключениях Электроника». Согласимся с молодым человеком из 80-х?
— Искусство оставляет более глубокий след в душе, в судьбе человека. Спорт, однако, обладает совершенно другим качеством: он хорош своей непредсказуемостью. Вы же точно знаете, придя на «Кармен», что главная героиня погибнет. Знаете, но идете смотреть. А вот спорт непредсказуем! Бывает, слабая команда вдруг выигрывает, аутсайдер становится чемпионом. Болеет либо не может поехать на игры спортсмен, вместо него едет перворазрядник…
— Так уж перворазрядник!
— Именно он. Владимир Сафронов, например — кстати, очень хороший художник помимо прочего, — бронзовый медалист чемпионата РСФСР 1954 года по боксу. Но что такое «бронза» на республиканских соревнованиях?.. Однако Сафронов поехал на Игры вместо выбывшего фаворита и в 1956 году стал олимпийским чемпионом.
Болельщика всегда питает надежда на чудо, что при неравных силах все же выиграет его команда, его любимый атлет. В искусстве этого нет. Сиюминутного удовольствия, экстаза, наслаждения. Поэтому спорту больше народу подвержено, чем искусству. Стало быть — вновь подчеркнем — роль государства выходит на первый план: надо финансировать программы, которые показывали бы пока еще малопопулярные виды спорта. Сила сборной СССР и даже еще несколько лет после распада Союза — как раз в универсальности. Не было в мире ни одной команды, выставлявшей на Игры столь ровный по всем видам состав. Что такое зимние виды? Это в основном европейские соревнования. Полные команды могут выставить США и Канада. В Южной Америке, в Африке — ни одной. В Азии — пожалуй, три: Китай, Южная Корея, Япония. Да и то либо с неполным составом, либо на любительском уровне. А Европа может выставить десятки команд по всем видам.
— Отчего зависит выигрыш в олимпийской лотерее? Почему мы получили Олимпиаду-80, а не Игры, скажем, 1976 года?
— На Игры 1976 года было три кандидата: Монреаль, Лос-Анджелес и Москва. Мы проиграли Монреалю — и хорошо, что проиграли. Рано нам было получать Игры. Чисто по подготовке было рано — не спортивной, конечно, а инфраструктурной. Мы это поняли, когда в 1974-м получили право проведения Олимпиады в Москве. А потом пришла череда и Лос-Анджелеса: он получил Игры-84 без конкуренции.
— Такое возможно?
— А что делать, если других заявок не было? Более того, американцы поставили много условий, на которые МОК вынужден был согласиться. Была бы хоть какая-то конкуренция — отклонили бы лос-анджелесскую заявку, отдали бы право другому городу. Но главное, что сделали американцы, — впервые провели Игры не за счет госбюджета, а в рамках частного предпринимательства. Впервые начиная с летней Олимпиады-84 пошел отсчет прибыльности Игр. Американцев критиковали, но они показали миру хороший пример прагматизма в сочетании с высокоразвитой культурой благотворительности. Если, допустим, майка, цена которой два доллара, продается за пять, то только потому, что на ней написано «Сборная США, Игры в Лос-Анджелесе». И эти три доллара разницы никто себе в карман не положит, а пойдут они на спортивное снаряжение, на оказание помощи школам и прочее. Американцы устроили аукцион даже на право участия в эстафете олимпийского огня… Надо сказать, что мы на московской Олимпиаде тоже заработали немало.
— Сколько?
— Спортивные расходы оправдали полностью. Ведь расходы на Игры складываются из строительства собственно спортивной инфраструктуры и из развития инфраструктуры города. Часто последние превышают траты на спорт. Поэтому если говорить о Сочи, то абсолютно некорректно сравнивать нынешнюю Олимпиаду с другими Играми: мы просто строим там совершенно новый город. Игры выступают катализатором развития — и так везде. Скажем, в 1972 году в Мюнхене к Олимпиаде был построен метрополитен. До московских Игр советское ТВ могло транслировать на Дальний Восток только одну программу, после нее — около двадцати. Был построен новый телецентр в Останкине. Да много чего! Мы к Олимпиаде построили в два раза больше гостиниц и гостиничных мест, чем было до Игр. Появился новый аэропорт — Шереметьево-2. Международный торговый центр на Краснопресненской набережной изначально стоял в планах на 2000 год. А построили гораздо раньше. Там мы планировали разместить членов МОК, национальных федераций, национальные комитеты. Удобно проводить заседания, и «Лужники» близко. Но когда Картер объявил бойкот, оказалось, что у нас построено все, кроме одного: начинки не было. Большинство технического оборудования поставлялось из США, и под этот бойкот поставки были заморожены. Членов МОК поселили в новом крыле гостиницы «Москва», сессию проводили в Колонном зале. А центр заработал вскоре после окончания Олимпиады: оборудование все же было поставлено.
