Иванова Эльвира
Предиcловие (к сборнику Г Снегирёва 'Умный дикобраз')
Эльвира ИВАНОВА
ПРЕДИСЛОВИЕ
(к сборнику Г. Снегирёва "Умный дикобраз")
Встал поутру, умылся, привёл себя в порядок
и сразу же приведи в порядок свою планету.
Антуан де Сент-Экзюпери.
Маленький принц
Геннадий Яковлевич Снегирёв - москвич, родился 20 марта 1933 г. Отец его погиб в сталинских лагерях, мама работала библиотекарем при паровозном депо Октябрьской железной дороги. Мальчик с детства узнал, что такое нужда и голод. После начальной школы учился в ремесленном училище (были тогда такие учебные заведения, где подростков обучали рабочим профессиям). Но и ремесленное училище закончить не пришлось: надо было зарабатывать на жизнь.
В тринадцать лет будущий писатель начинает работать учеником препаратора на кафедре ихтиологии Московского университета. И здесь ему встретился человек, заменивший отца, - учёный Лебедев Владимир Дмитриевич.
Вместе - учитель и ученик - лечили рыб, делали раскопки на Чудском озере, на месте проживания племён-рыбоедов четвертичного периода, изучали рыбьи кости и чешую (оказывается, по чешуе, как по срезу дерева, можно определить, сколько лет рыбе). Однажды в отсутствие учителя ученик впервые вывел в аквариуме дальневосточную креветку и амурскую рыбку бычка. Здесь же, в университете, Г. Снегирёв начал заниматься боксом (мальчишкам надо уметь постоять за себя), и хотя был худым, если не сказать тощим, небольшого роста, стал чемпионом Москвы среди юношей наилегчайшего веса. Но, видимо, сказались недоедание и большие физические нагрузки - в шестнадцать лет у него обнаружился порок сердца. Врачи сказали: лежать. Лежал год, потом решил: лучше пойти в ледовое плаванье, куда мало кто шёл, и направился с ихтиологическим отрядом на экспедиционном судне "Витязь" зимой 1951/52 г. из Владивостока через незамерзающий Сонгарский пролив в Тихом океане к берегам Чукотки. Экспедиция изучала глубоководных рыб Охотского и Берингова морей. Из экспедиции юный исследователь вернулся здоровым.
Теперь его заинтересовали бобры. Целый год он ловил этих удивительных зверьков в глухих болотах Белоруссии и в товарных вагонах перевозил их для акклиматизации на приток Иртыша, реку Назым. Наблюдал, как они расселяются, живут, и позже описал в цикле рассказов "Бобровая хатка", "Бобровый сторож", "Бобрёнок". А когда увидел результаты своего труда, отправился с геологической экспедицией в Центральные Саяны, в Туву.
В 1964 г. вместе со своим учителем, теперь уже профессором Лебедевым, Снегирёв отбыл в необыкновенную экспедицию - на спасательной шлюпке, без мотора, под парусом, без запаса продуктов, имея при себе лишь соль, сахар, спиннинг для ловли рыбы и карабин для охоты. Путешественники за два лета проделали экспериментальный рейс на выживание по сибирской реке Лене, начиная с верховьев и кончая дельтой на севере Заполярья. Экспериментаторы не только выживали, но и изучали экологические изменения Якутской тайги и реки Лены. Об этом путешествии была позже написана книга "На холодной реке". Потом было ещё много путешествий: на Курильские острова, Камчатку, Белое море, Телецкое озеро Горного Алтая, в Бурятию, Ленкоранский и Воронежский заповедники, и было немало профессий: с оленеводами Чукотки Снегирёв гонял оленей, работал егерем в Копетдагском заповеднике Южной Туркмении, - но ни одна из них не стала делом жизни, как к наблюдения над животным миром не вылились в научные труды, что предрекали коллеги из университета.
Делом жизни стали книги, которые родились из устных рассказов своим друзьям и товарищам по спортивной секции. Знакомая - поэтесса Вероника Тушнова - отнесла рассказы на радио. Там их сразу же взяли и пустили в эфир. А в это же время редакторы из Детгиза искали новых интересных писателей, им на радио и посоветовали обратить внимание на Г. Снегирёва.
Первая его книга - "Обитаемый остров" - о животном мире Тихого океана вышла в 1954 г. С тех пор было немало книг в разных жанрах - рассказов, повестей, очерков, которые пользовались неизменным успехом и много раз переиздавались, потому что книги эти поразительны, исполнены удивления и восхищения увиденным в многочисленных путешествиях. "Когда я путешествую по нашей стране, я всегда удивляюсь кедрам в Саянских горах и китам в дальневосточных морях... когда удивляешься, хочется рассказать, какая у нас огромная страна, и всюду столько интересного!" - так писатель начал свою книгу "В разных краях" и выразил надежду, что его читателю, когда он вырастет, тоже захочется всюду побывать, всё увидеть своими глазами и полюбить чудесные создания природы...
Как-то при чтении книги К. Чуковского "От двух до пяти" меня невольно зацепили слова: "Мама, посмотри, какая прекрасная гадость!" Так сказал маленький ребёнок. Возможно, он имел в виду лягушку или жабу, гусеницу или дождевого червя: для человека трёх-четырёх лет всё живое - прекрасно, ибо оно живое, и ему близки "собака и птица, ровня - бабочка и цветок, в камушке и ракушке он видит братьев" (Я. Корчак).
Но тот же ребёнок, вероятно, от взрослых уже слышал, что червяк, паук или лягушка - "гадость". Потому-то и столкнулись в его парадоксальной фразе эмоциональное, собственное отношение к окружающему миру и рациональное, навязанное взрослыми. Рациональное пока не усвоено малышом навсегда, и поэтому "гадость" ещё прекрасна. Но ребёнок, как правило, верит взрослым, и спустя какое-то время собственное восторженное отношение отойдёт на задний план, затем, может быть, и вовсе исчезнет, уступив навязанному извне мнению. И тогда червяк будет раздавлен, лягушка убита, щенок или котёнок отброшен пинком в сторону. А потом? Потом юный человек может почувствовать себя покорителем природы, властелином, меняющим русла рек.
Нынче всё больше стали говорить об экологии: разрабатываются многочисленные программы, издаются указы и постановления об охране окружающей среды, ибо мудрено не заметить, как буквально на глазах пропадают красивейшие уголки природы, возникают безжизненные пустыни, безвозвратно исчезают многие виды растений и животных. А ведь в прошлом, теперь почти сказочном, всего-то век назад, был настоящий "культ природы", связанный с именем знаменитого французского философа и писателя Ж. Ж. Руссо. Для Руссо природа была и лоно всех вещей, вселенская родительница человека, давшая ему могучий инстинкт свободы, цельность характера, нравственное чувство, доброту, великодушие - всё то, что исчезает или фальсифицируется в цивилизованном обществе, и необъятный простор Земли, горы, реки, моря, любуясь которыми он, человек, забывает о своём "я", с его преходящими радостями, печалями, обидами. Сравним это возвышенное воззрение с утилитарным отношением нынешнего царя природы человека, и суть экологического воспитания станет яснее - нам всем, большим и маленьким, надо стараться всеми силами быть поближе к живой природе, пестовать в себе доброту, человечность, которая начинается с любви и уважения ко всему живому - цветку, птице, щенку, лягушонку.
Книги Г. Снегирёва полны восхищения "прекрасной гадостью". В обыкновенной луже он видит маленьких улиток, которые притаились в своих домиках-ракушках, рогатых икринок, прицепившихся за морские травы или камни. Его восхищает "мёртвая" куколка, которая оживает и становится прекрасной бабочкой, и паучок с серебряным брюшком, и жук-водомерка на своих тонких ножках.
Все рассказы Снегирёва - свидетельства очевидца, только в одних случаях историю рассказывает взрослый путешественник, в других - человек, скажем так, младшего школьного возраста, и читателю становится интересно отгадывать возраст рассказчика, которого выдаёт угол зрения, интонация, если, конечно, взрослый и ребёнок не сливаются в едином радостном удивлении от увиденного и услышанного. А удивительного здесь много. Писатель владеет множеством приёмов и способов заставить нас увидеть то, что мы прежде не замечали, почувствовать то, над чем, может быть, никогда не задумывались: оказывается, у паука-серебрянки домиком служит воздушный шарик, в котором живут паучата, и родитель носит им воздух; а маленькие мышата по два, по три спят и летают, вцепившись в шёрстку мамы - летучей мыши; и кто бы мог подумать, что осьминог любит, чтобы его погладили, приласкали, а свою икру он приклеивает на камень и та покачивается под водой, будто белые ландыши на тонких стебельках!
Целая портретная галерея зверей нарисована писателем, и у каждого характер. Тут и зазнавшаяся собака Чембулак, и хитрый бурундук, и любопытный путешественник воробей, сластёна ручной медведь Михаил, гордый, как настоящий князь, белый олень Князёк, и чадолюбивый пинагор, и ласковый тюленёнок Федя. "Хитрость" же самого писателя состоит в том, что тех, кого мы видим часто и оттого замечать перестали, самых малых и ничтожных, он превращает в сказочных незнакомцев, и наоборот, заморских чудищ, обитателей морей и льдов, приближает к нам, делает родными и близкими. Так, знакомый нам всем ворон в изображении Г. Снегирёва вырастает в грозного, мощного властелина гор: "Далеко слышен шум его крыльев, даже горный ручей не может их заглушить... даже олень вздрагивает от его карканья и тревожно озирается вокруг" ("Ворон"). И в этом избранном писателем ракурсе, образность которого построена на философских размышлениях о жизни, меняются все привычные размеры пространства и временные соотношения всего лишь от одного замечания о том, что ворон отморозил себе крыло "лет сто, а может, и двести назад. Кругом весна, и он совсем один".
