Городской вечер проходил, как всегда, довольно спокойно. Дул лёгкий ветерок; яркое солнце медленно закатывалось за горизонт, прячась за невысокими зданиями. Большая часть общества – уставшие за рабочий день пролетарии – возвращалась домой.
Через каких-то пару часов город полностью уснёт. Но есть место, в котором люди всё время бодрствуют.
Им подавай выпивку, игры, споры и драки. Салун «У дядюшки Стэна» – вот, что это за место. К слову сказать, это единственный ныне существующий салун. Сам дядюшка Стэн – славный малый, давно перепрыгнувший седьмой десяток, некрупный дедок с седой бородкой, глух на одну сторону, но очень приветлив, – именно за свою приветливость он и полюбился публике своего заведения. Со всеми его обитателями он общается на равных, а с теми, кто младше его хотя бы лет на двадцать, – употребляя ласковое «сынок».
Публика же, в свою очередь, не всегда была приветлива друг к другу, ибо место это хоть и находилось под управлением широко душевного дядюшки Стэна, – являлось местом страшным. Каждый день там погибало человек по пять, по десять, – точнее, не погибало, а собственновольно убивало себя ради денег, причем не гарантированных. Конечно, внимательный к жизни читатель заметит, что этим и сегодня занимается большинство людей на Земле (автор – в том числе), но, я подмечу, что люди, посещающие салун дядюшки Стэна, делали это особенно явственно и получая молниеносный результат.
– Ай, что это такое?! – стоя в дверном проёме, недовольно спросил трактирщик, придерживая над головой огромную балку. Чуть дальше остановился дядюшка Стэн – они заходили в салун после разговора о поставке нового пива.
– А, это, – дядюшка Стэн небрежно махнул рукой, мол, не стоит беспокоиться, – у меня всё руки никак не доходят починить эту балку. Думаю, денёк еще потерпит, а назавтра я возьму инструмент и приделаю как следует. Она отваливается иногда, если дверь слишком резко дёргают.
– Тяжеленная, зараза, – отозвался трактирщик, приставил её на место и вошел в салун.
Стоит отметить: всё, что связывало салун дядюшки Стэна со всеми предшествующими салунами, – лишь название и выпивка. Поэтому вместо традиционных дверей формы «крыльев летучей мыши» была установлена обычная дверь. А недавно, под действием времени, над нею стала отпадать деревянная балка. Но не будем заострять на этом внимание.
Внутри «У дядюшки Стэна» всё было, как всегда: официант разносил выпивку к немногим столикам, радио играло весёлую музыку, в воздухе проносились мухи, а в дальнем углу люди по очереди приставляли к виску револьвер и нажимали спусковой крючок.
Русская рулетка пользовалась успехом в салуне дядюшки Стэна, так как это единственное место, где она была, можно сказать, «официально» разрешена.
– Думаю, наша работа станет проще, если хотя бы часть сомнительных личностей станет «ловить» себя, так сказать, самостоятельно. – Улыбнувшись, полицейский поправил козырёк фуражки и ушел, а дядюшка Стэн был доволен, что теперь во всей округе лишь в его салуне будет происходить такое действо, столь сильно привлекающее посетителей и, чего больше, – зрителей, которые с удовольствием делают заказы, пока лицезреют «сэппуку».
Но не всегда участниками игры в русскую рулетку становились «сомнительные личности». Так случилось и в этот день. Пока дядюшка Стэн натирал старый чайник, а игроки пытались разобраться, кто из них действительно хочет играть, а кому уже расхотелось, в салун вошел молодой человек. Одет он был дешево; на лице читалось смятение.
– Когда начинается игра? Я хочу сыграть, – сказал он, подойдя к углу, в котором проводилось «мероприятие».
– Ха-ха, я бы на твоем месте не стал лезть в эту игру, парень, – она слишком рискованная. – Грузный человек в деловом костюме, стоящий в месте, отведенном для зрителей, оценил юношу своими сытыми глазками. Пухлые щёки его подёргивались при движениях. – Я, например, никогда не стану в неё играть.
– Вы не на моём месте. Мне незачем больше жить. Я хочу сыграть в рулетку.
– Но это абсолютно непредсказуемая игра, не стоит и начинать! Я, Райан Камбелл, никогда не полагаюсь на непредсказуемость, – самодовольно ответил грузный. – Так могут делать только глупцы.
– Да, прав Кампел, прав… – покачиваясь в кресле-качалке с сигаретой в руке, кряхтя, сказал старик Моус. Он был гораздо древнее дядюшки Стэна; белая борода его и брови почти полностью скрывали глаза и рот, так что когда он говорил, лишь было видно, как забавно шевелятся усы и колышется борода. Он был завсегдатаем салуна, и все считали его очень мудрым человеком.
– Значит, я буду глупцом. Когда игра? – повторил юноша. Было видно, что он сильно волновался, и слова ему давались с трудом.
– Как тебя зовут-то хоть? – спросил кто-то.
– Джонатан.
– Хорошо. Игра начнется с минуты на минуту. Скажи, пожалуйста, у тебя есть деньги?
– Денег у меня нет. Моя мать больна раком и умирает, и если бы у меня были деньги, я бы потратил их на её лечение.
– А где твой отец?
– Ушел.
– Так ты пришел сюда в надежде выиграть денег и вылечить свою мать?
– Нет, я пришел, потому что мне незачем жить.
– Какой-то ты странный, парень. Обычно, сюда приходят, чтобы выиграть денег, а ты пришел, чтобы просто застрелиться! – вокруг посыпались смешки.
– Ха-ха! С этаким настроем у него все сто процентов шансов выиграть! – задорно заголосил грузный Райан Камбелл. Толстые щёки его тряслись.
– Что ж, без денег тебе поиграть, к сожалению, не удастся. Сегодня это первая игра, и играется по минимальной ставке – сто долларов. Играют шесть человек, пока не останется один. Он забирает банк.
– И что же мне делать?
В этот момент Райан Камбелл протянул Джонатану засаленные сто долларов.
– Спасибо, – улыбнулся парень, никак не ожидая такого подарка.
– Я не даю тебе сто долларов, чтобы ты поиграл. Я знаю твои шансы на победу, – это жалкие шестнадцать процентов. Я плачу сотню за то, чтобы посмотреть на твою смерть, – ухмыляясь, ответил Райан, хлопнув парня по плечу своей пухлой рукой.
– Тем более спасибо. Я сюда за этим и пришел, – парировал Джонатан.
Через 10 минут ставки были сделаны, банк составлял шестьсот долларов, а игроки (коих было шесть человек) подвинулись дальше в угол. Барабан крутили после каждой попытки.
Вот револьвер попал в руки к Джонатану.
«Ну, прощайте», – мысленно сказал он и нажал на крючок.
«Щёлк», – камора оказалась пуста.
«Повезло. В следующий раз уж точно проиграю», – решил парень и передал пистолет следующему участнику – какому-то испитому мужику в мятой шляпе. Тот нажал на крючок.
Выстрел. Брызги крови и свалившийся на пол труп.
Дядюшка Стэн за барной стойкой ничего не слышал, так как повернулся глухим ухом к играющим, а другим слушал радио, по которому передавали, что завтра будет ясно, без осадков, но с небольшим дождичком.
Снова выстрел – снова грохот. Выбыл еще один игрок. Кровью забрызгало весь угол, даже потолок.
«Разве бывает «без осадков», но «с небольшим дождичком»?.. Ерундистика какая-то», – размышлял дядюшка Стэн, протирая кофейную чашку.
Осталось двое.
