О чем же писал азербайджанский журналист прославленному академику?
«При всем моем глубоком уважении к Вам, как выдающемуся физику нашего времени и общественному деятелю, меня поразил Ваш поверхностный подход к этому деликатному вопросу. Поэтому считаю своим долгом рекомендовать Вам более глубоко ознакомиться с вопросом армян и выяснить для себя, каким образом они расселились на нынешней территории Советского Союза, в том числе в Азербайджане и даже в Армянской ССР».
Гаджиев ссылался на исследования историка Б. Ишханяна и приводил цитаты из его книги «Народности Кавказа», изданной в Петрограде в 1916 году: «Действительная родина армян, в древнеисторическом смысле Великая Армения, находится в Малой Азии, т. е. вне пределов России», и еще: «Армяне, проживающие в Нагорном Карабахе, частью являются аборигенами, потомками древних албанцев, сохранивших христианскую веру, а частью беженцами из Турции и Ирана, для которых азербайджанская земля стала убежищем от преследований и гонений». Трудно сказать, обратился ли Андрей Дмитриевич Сахаров к труду Б. Ишханяна, но общеизвестна записка Александра Сергеевича Грибоедова «О переселении армян из Персии в наши области» 1823 года, помещенная в двухтомнике его сочинений. Грибоедов, непосредственный участник и высокопоставленный исполнитель переселенческой политики, дипломатично признавался:
«Мы немало рассуждали о внушениях, которые должно делать мусульманам, чтобы помирить их с нынешним их отягощением, которое не будет долговременно, и искоренить из них опасение насчет того, что армяне завладеют навсегда землями, куда их на первый раз пустили. В том же смысле говорено мною и полицмейстеру, членам правления и ханам, которые у меня здесь были».
Опасения мусульман, как видим, оказались небеспочвенными. Колониальная политика России, завоевавшей в начале XIX века Закавказье, включала в себя, прежде всего, массовое переселение иранских и турецких армян в новые пределы империи и одновременное выселение азербайджанцев в Иран и Турцию. По свидетельству историка Н. Шаврова, «при размещении переселенцев русское правительство старалось убавить значение мусульманского элемента в данной местности водворением в ней армян». Ко времени публикации книги Н. Шаврова «Новая угроза русскому делу в Закавказье», — а это 1911 год, — по его подсчетам, «из 1 млн. 300 тыс. душ проживающих в Закавказье армян более 1 млн. не принадлежит к числу коренных жителей края и поселены нами». Среди местностей, в которых были размещены армяне-переселенцы, историк упоминает «Нагорную часть Елизаветпольской губернии», а это и есть нынешний Нагорный Карабах.
«Традиционно гостеприимный и широкий душой азербайджанский народ, — писал Гаджи Гаджиев Андрею Сахарову, — во все времена давал убежище угнетенным и гонимым, независимо от их национальной принадлежности, в том числе и армянскому народу».
Правоту Гаджиева подтверждают многочисленные русские деревни в различных районах Азербайджана, где живут потомки изгнанных когда-то из России молокан и староверов, интернациональный характер древнего Баку, да и приют тысяч турок-месхетинцев, изгнанных из Ферганы.
«Хочется, чтобы Вы были справедливы, объективны и не потеряли бы доверие людей», — пожелал в своем открытом письме академику Сахарову Гаджи Алигейдар оглы Гаджиев в марте 1988 года.
В редакционном комментарии эмигрантской газеты «Вечерний звон» с горечью отмечалось, что письмо азербайджанского журналиста, посланное и самому А. Д. Сахарову, а также в советские и западные издания, света не увидело и ответа не удостоилось. «Критерий отношения к информации, а равно и к ситуации у человека или институции, борющейся за права ли человека или за иные формы справедливости, — замечала газета, — должен определяться не личными или семейными пристрастиями, но некоторой нравственной обязанностью, общей и не зависящей от национальных, религиозных или иных различий… Армения и Азербайджан — это Восток. А на Востоке существует обычай выслушать две стороны, прежде чем судить поспоривших».
Андрей Дмитриевич Сахаров (пусть земля ему будет пухом) не раз пользовался своим исключительным положением в мире, чтобы создать об азербайджанцах мрачное впечатление, как о каких-то краснокожих из романа Гюстава Эмара, об армянах же — как о многострадальной жертвенной нации.
Ограничусь одним лишь примером. В декабре 1988 года, за несколько дней до своего приезда в Баку, академик Сахаров в интервью по радио сообщил всему миру, что в Азербайджане в очередной раз убивают армян. На сей раз — в Кировабаде. Убито 193 человека, ранено 187, и в связи с убийствами потребовал сформировать вооруженные отряды самообороны из армянского населения Нагорного Карабаха.
На встрече в Баку писатель Максуд Ибрагимбеков спросил академика: «Андрей Дмитриевич! Вам уже известны факты, из которых явствует, что в Кировабаде погибло восемь человек, известны и фамилии, и национальная принадлежность каждого из погибших: три солдата — русский, белорус, украинец, один азербайджанец, женщина-азербайджанка с ребенком и два армянина. Разве это мало, восемь человек? Откуда же Вы взяли число 193?».
Дальнейшую ситуацию Максуд Ибрагимбеков изложил на заседании Совета по межнациональным отношениям журнала «Дружба народов»:
«Сахаров на это ответил, что действительно ошибся и согласился, что с цифрами следует обращаться осторожно. Кто сообщил ему первоначальное число погибших, он не сказал. Не сказала этого и принимавшая самое активное участие во встрече его жена — Алиханян-Боннэр, дама строгая и. судя по некоторым деталям и реакции Сахарова, решительная до чрезвычайности…».
Азербайджанский писатель, бессильный против столь тотальной дезинформации общественного мнения, с сожалением констатирует:
«Недоразумение с цифрами разъяснилось в присутствии сорока-пятидесяти человек, а заявление о массовых убийствах в Кировабаде было сделано на весь мир!».
Замечу, что сахаровское заявление и сейчас в ходу, хотя академика нет в живых, а Кировабаду возвращено его древнее название Гянджа.
Вот ведь в чем суть…
Меня же, вправду сказать, не то чтобы очень беспокоила древняя история этого края с чистейшими родниками и бурливыми реками, с обильными виноградниками и тутовниками (а в недрах — цинк, свинец и другие ценности, попроще), но я хотел представить, что за люди населяли эту благословенную Богом землю к началу нынешнего столетия, то есть прадеды, отцы и деды ныне живущих.
И мне повезло. Друзья-ученые навели на след: в 1899 году в Тифлисе была издана книга М. А. Скибицкого «Материалы для устройства казенных летних и зимних пастбищ и для изучения скотоводства на Кавказе». Скибицкий поместил в ней составленную им в десятиверстном масштабе (по современным меркам — 1: 420 000) «Карту Гарабагских казенных летних пастбищ». Сама эта бесценная карта сохранилась лишь в библиотеке Баку, а из хранилищ Ленинграда, Тбилиси, Москвы она исчезла. Про Ереван и говорить нечего. То есть — сама книга есть, а основа ее, карта Гарабага с описанием тогдашних дымов и их обитателей, уничтожена как след.
Что же можно прочесть у Скибицкого про исследованный им Гарабаг?
«Гарабагские летние пастбища (эйлаги) расположены в пределах местности, называемой Гарабагом, и составлявшей прежде, до присоединения ее в 1828 году к России, особые Гарабагское ханство. Оно простирается по долготе… на 102,4 версты, а по широте…на 146 верст (автор указывает точные географические координаты Карабаха в градусах, минутах и секундах, которые я опускаю — Ю. П.)у>.
Но самые уникальные сведения Скибицкий приводит о количестве дворов (дымов), селений и об этническом составе населения исследованного им Гарабага:
«Из общего числа пользователей описываемыми эйлагами, выражающегося 26 038 дымами, которые распределены между 452 селениями, 4048 дымов живут в 81 селении Джебраильского уезда, 5064 дыма — в 102 селениях Джеванширского уезда, 331 дым — в 4 селениях Елисаветпольского уезда, 9432 дыма — в 175 селениях Зангезурского уезда, 5223 дыма — в 81 селении Шушинского уезда и 1940 дымов — в 9 селениях Джеватского уезда».
За живыми дымами землевладельцев и пастухов становилось ясно, что наиболее крупные их селения располагались в Джеватском уезде (в среднем по 215 дымов в каждом), а в остальных жили ровно, по 50–80 дымов на село.
«По племенному составу, — продолжает М. А. Скибицкий. — сказанные пользователи подразделяются на азербайджанцев, курдов, армян и татов. Азербайджанцы (тюрки) в количестве 18 919 дымов (прикинем, что дымы азербайджанцев к началу нынешнего века составляли 72,6 процента от «общего числа пользователей описываемыми эйлагами» — Ю. П.) живут в 333 отдельных селениях (и число азербайджанских сел определялось тем же процентом, раз уж мы принялись считать — Ю. П.), разбросанных по всему Гарабагу, и в двух селениях, расположенных в Ганжинской низменности; курды в составе 3510 дымов (13,5 процента — Ю. П.) живут в 69 селениях по ущельям рек Акары и Бергушета в Зангезурском уезде, Тертера и Тутху в Джеванширском уезде и по нижнему течению р. Бергушета в Джебраильском уезде; армяне в составе 3408 дымов (13 процентов — Ю. П.) — в 47 селениях возвышенной части Джеванширского, Зангезурского иДжебраильского уездов».
