Откуда эта жестокость по отношению к себе подобным, превышающая разумные нормы насилия в социальной конкуренции? Откуда в человеке способность и готовность убить? Откуда эта легкость, с которой мы оправдываем себя и приговариваем к закланию другого?
Оглядываясь на путь, пройденный человечеством, мы видим горы трупов и реки пролитой крови, эшафоты и улюлюкающие толпы. Библейские города, где вырезаны все поголовно, все живое. Массовые жертвоприношения ацтеков. Бесконечную череду войн. Печи Бухенвальда и ледяные кладбища ГУЛАГа. Словно какой-то злой демон вселился в человечество и требует все новых и новых жертв.
Через груды человечины, оставленные на эволюционном пути, перенесемся сразу в предысторию человечества и рассмотрим подробнее «первого человека». Если в кого и вселился Демон, так это в него. На последующих этапах истории он в человеке уже явно был.
Глава четвертая. «Прекрасное далеко, не будь со мной жестоко…»
Из всех теорий происхождения человека для нашего исследования интерес представляет научный труд Б.Ф. Поршнева и трактовка его идей Б.А. Диденко. Почему мы выбрали именно эту теорию? Потому что она делает акцент на возникновении социальности у человека как основной эволюционной характеристики данного вида. И главное — она не обходит молчанием, а напротив — ставит во главу угла инфернальное, темное, отталкивающее в натуре человека.
Даже основополагающий тезис теории Поршнева звучит для многих шокирующе. Наш предок был поедателем падали. Да… И сразу возникает масса неприятных ассоциаций, после которых никакого труда не стоит измазать могильной землей и трупной слизью божественный лик венца Творения.
Но давайте разберемся, что же следует из такого теоретического посыла, кстати, подтвержденного многочисленными научными данными.
Сообщества протогоминидов (проточеловеков), как и все живое, были встроены в сложившиеся пищевые цепочки. Кто-то кого-то ел, чтобы самому затем стать пищей для другого. Так было, есть и будет. И в этом нет ничего демонического и антиразумного.
Исключительно растительный рацион, как у жвачных животных, для человека неприемлем. Собирательство и охота на мелких животных (крыс, зайцев, насекомых и других, неспособных оказать серьезного сопротивления) не могли удовлетворить энергетических потребностей отдельной особи и обеспечить развитие сообщества протогоминидов. Если рассмотреть «тактико-технические» характеристики протогоминида как бойца во всеобщей войне за источники пищи, то он явно проигрывал хищникам: пещерным медведям, саблезубым тиграм, волкам и прочим. Ни индивидуально, ни коллективно, протогоминид не мог в поединке противостоять крупному животному. Сами органы тела человека не предполагают нанесение мощных поражающих ударов, сопоставимых по силе с ударами крупных хищников. У нашего предка не было ни рогов, ни копыт, ни клыков, как у саблезубого тигра. Все, что имелось в арсенале, было достаточно лишь для откусывания и разрывания добычи, но не ее умерщвления. Напомним, что речь идет о временах, когда проточеловек еще не использовал копий, стрел и прочих орудий убийства. Чем же тогда питались наши предки?
А питалось сообщество протогоминидов неплохо. В пищевых ямах (помойках) у стоянок племени протогоминидов археологи находят в изобилии кости крупных животных, включая хищников. Причем каких-либо признаков специализации питания племени по останкам установить невозможно. Наш предок жрал буквально всех подряд.
Но в пищевых ямах хищников не находят останков протогоминидов. Редкие исключения бывают, но не настолько, чтобы утверждать, что предок человека был специализированным объектом охоты какого-либо хищника. Парадокс?
Заметим, что это же положение сохранилось до сих пор. Человек для забавы или из хозяйственной необходимости способен охотиться на любого животного: слонов и копытных, на пушного зверя, морских млекопитающих, вплоть до птичек колибри, перья которых шли на украшения дамских шляпок. Но на человека систематически не охотится ни один хищник.
У современного человека отсутствует ферментационный механизм, позволяющий перерабатывать падаль. Тухлое мясо вызывает у нас пищевое отравление. А сам вид трупа, именно — трупа, а не свежезамороженной туши, вызывает реакцию отторжения. Логично будет предположить, что протогоминиды тоже чисто физиологически не могли питаться падалью. Следовательно, наш пращур питался падшими животными, но он не ел мертвечину, как это делают классические падальщики — грифы и гиены.
Скорее всего, стая протогоминидов охотилась, как шакалы, — первой оказывалась у падшего или ослабевшего животного. Ярости оголодавшей стаи мелких хищников вполне достаточно, чтобы добить жертву и отогнать от добычи крупного хищника.
У сообщества протогоминидов остался очень узкий эволюционный коридор: первыми приходить к тому, кто уже не может оказать сопротивление, кто уже обречен, но еще не пал и не стал падалью. Кто источает «запах смерти». Значит, надо было развивать у себя специализированные органы чувств, позволяющие на расстоянии уловить эту специфическую ауру, названную нами «запахом смерти».
Почувствовать на расстоянии надвигающуюся смерть? Что-то из области экстрасенсорики и парапсихологии. Да, именно так.
О том, что такое возможно, говорят следующие данные. Если прикрепить две клеммы потенциометра к листу растения, то можно замерить электрические характеристики и фиксировать их колебания в ответ на изменения окружающей среды. Лист растения, кроме всего прочего, совершенно четко реагирует на приближение человека. Прибор фиксирует строго определенный сигнал, который нельзя спутать с другими. Но мало того, что растение работает как радар, как выяснилось, оно еще и способно передавать информацию другим растениям.
В ходе эксперимента ученые разместили датчики на удаленных деревьях и получили поразительный результат. Лес начинал реагировать на человека, стоило сделать первый шаг к опушке. Сигнал о движении человека упреждающе передавался от дерева к дереву, от листа к листу, и интенсивность сигнала возрастала на датчике по мере приближения к нему человека. Таким образом, можно было точно установить не только направление движения, но и точку, в которой находился человек в конкретное время.
Вывод: в живой природе все пронизано единым информационным полем, одной из составляющих которого является электромагнитное поле.
Информация о близкой смерти животного в подобном едином биополе должна присутствовать. Осталось ее только уловить.
Безусловно, это не тот запах, который можно обонять. И не изменение в окрасе шкуры, которое можно увидеть органами зрения. Но нечто связанное с близкой смертью должно происходить в окружающей среде. Что ясно и четко ощущается, как, скажем, «тяжесть атмосферы» в доме, где недавно умер человек.
Тут потребны иные органы восприятия. Экстрасенсорные, как их называют. Здесь мы невольно вторгаемся в сферу парапсихологии, биоэнергетики и многих других научных дисциплин, вызывающих дискуссии в научном сообществе и ажиотаж в массовом сознании. Дабы не привносить их в повествование, мы ограничились включением в библиографию наиболее ярких и безусловно научно корректных публикаций на данную тему. Поверьте, парапсихология и ее отечественный вариант — эниология (наука о энергоинформационных взаимодействиях в природе) давно вышла на более высокие уровни знания и представления об окружающем мире, чем можно себе представить по сенсационным статьям в «желтой прессе» и «оккультным» книжечкам, продающихся на уличных лотках.
С позиций эниологии есть достаточно веские основания утверждать, что наш предок и его сообщество экстрасенсорными органами восприятия обладало. Иначе бы просто не выжили. Исчезли бы протогоминиды, как исчезли многие виды в ходе эволюции. А «разумные обезьяны» не просто выжили, а расселились по всей планете, и мощь их экспансии оказалась такова, что, в конце концов, они заняли вершину биологической пирамиды.
Установив нишу, которую заняли гоминиды — «охотников на обреченных» — обратим внимание на то, что свойство к сверхчувственному восприятию «запаха смерти» было не привилегией отдельных членов, а способностью всей стаи как коллективного охотника.
Если доводилось наблюдать за полетом стаи птиц или стаей рыб, то сразу же бросается в глаза, что действует стая как единый организм. Особенно впечатляют повороты, выражаясь мореходным термином, «все разом». При этом до конца не ясно, как и какими средствами передается управляющая команда и почему она выполняется без какой-либо задержки. Самым вероятным объяснением являются так называемые «полевые» взаимодействия внутри стаи. (Данный феномен детально описан в статьей В.П. Казначеева, приведенной в библиографии)
