Именно при прорыве такой крупной банды под селом Сельментаузен 3 марта погибла десантная рота Псковской ВДД. На оборудовавшую опорный пункт роту десантников вышли сначала почти сто человек передового отряда боевиков, а уже через час высотку, на которой закрепились десантники, штурмовала уже почти тысяча боевиков, вооруженных гранатометами, минометами и переносными безоткатными орудиями.
По непонятной пока причине десантники выдвинулись на высоту без боевой техники и тяжелого вооружения. Скорее всего, за этим стоит просчет разведки, не выявившей нахождение в этом районе столь большой банды, и легкомысленность командиров, отправивших роту без прикрытия.
Ночь и туман не позволили своевременно выдвинуться подкреплениям и поддержать окруженных десантников авиацией. Только к утру передовые отряды вышли к высоте, на которой шел бой. Но еще почти весь день войска пробивались сквозь минные заграждения, выставленные боевиками на склонах высоты.
Итог боя страшен. Из почти девяноста человек в живых осталось только шестеро десантников, которые чудом вырвались из кольца. По их докладам была восстановлена картина этого боя. Рота дралась в окружении до последнего патрона, а когда боеприпасы кончились, десантники вызвали огонь артиллерии на себя и пошли врукопашную. Ни один десантник не сдался в плен.
Озверевшие от такой стойкости десантников боевики не пощадили даже раненых. Все они были добиты выстрелами в голову. В этом бою ВДВ России понесли самые большие потери за эту войну — восемьдесят четыре человека убитыми…
Надо ли говорить, что смерть псковичей легла на совесть тех, кто запретил брать штурмом Шатой и тем самым дал боевикам возможность вырваться из кольца. Правда, далеко уйти боевикам не удалось. В пяти километрах от Сельментаузена банда была окружена и после почти двухдневного боя уничтожена. Только на поле боя остались валяться больше трехсот трупов, почти двести человек сдались в плен.
О пленных вообще разговор особый. В последний месяц боевики часто и помногу сдаются в плен. Особенно — раненные и молодежь. Допросы их выяснили одну интересную деталь — все они получили приказ о сдаче от своих старших командиров. Боевики просто стремятся освободиться от лишней обузы — раненных и малообученных юнцов, оставляя в отрядах наиболее опытных, сильных, обстрелянных бойцов.
Расчет их понятен — освободившись от подобного "балласта", отряды становятся куда мобильнее, решается также и вопрос с обеспечением боеприпасами. Все сдающиеся в плен боевики имеют в автоматах всего по два-три патрона. При этом не было сдано ни одного гранатомета, подствольника, мины или ручной гранаты. То есть все это оставляется бандам.
Судьба этих пленных — особая головная боль военных. С самого первого дня за них начинают усиленно хлопотать всяческие родственники, представители местных администраций, старейшины и прочие "авторитетные" люди. Все они усиленно давят на то, что арестованные-де ни в чем не виноваты, что они были силой вовлечены в бандформирования и по несовершеннолетию не ведали, что творят. В результате очень многие из этих "волчат" вскоре выходят на свободу и возвращаются в родные села, где их уже давно ждут легализовавшиеся бандиты. В результате такой политики теперь практически не проходит дня без обстрела комендатур, расположений и блокпостов наших войск.
Так же туманна судьба и тех боевиков, чья активная деятельность в бандах доказана. Большинство из них открыто говорит, что надеются на очередную амнистию. И не особо скрывают того, что, выйдя на свободу, вновь возьмутся за оружие.
Ни о каких судах над боевиками речь пока не идет. В России предпочитают сажать на огромные сроки людей, от голода ворующих из магазинов продукты, и выпускать на свободу тех, кто с оружием в руках сражался против русских войск.
Создается полное ощущение, что высшее политическое руководство России попросту не знает, что ему дальше делать с Чечней. То Путин говорит о том, что необходимо формировать местные структуры власти; то военные заявляют, что всю власть необходимо сосредоточить у военных комендантов. То господин Кошман собирает совещания, на которых объявляет себя единоличным управляющим Чечни; то различные чеченские авторитеты самоназначают себя в правители. При этом никакой реальной, продуманной политики в отношении местного населения не проводится. Каждый комендант действует на свой страх и риск.
До сих пор не проведена перепись населения освобожденных районов, не налажена система прописки и учета, нет баз данных по тейпам, не проведена паспортизация. Все это создает исключительно благоприятные условия для возвращения и легализации боевиков в освобожденных районах и развертывания здесь вооруженного подполья. Как все это углубится с наступлением летнего периода, появлением "зеленки" и сходом снега с гор — можно только догадываться.
Если сегодня потери от действий боевиков в тылу наших войск составляют три-пять человек в неделю и две-три единицы техники в сутки, а на дорогах обнаруживается и разминируется до сорока мин и фугасов, то с появлением "зеленки" установка мин и фугасов станет просто "валовой", так же, как и организация засад. По оценке специалистов, потери от войны на дорогах могут вырасти до пяти-восьми человек в сутки. При этом критическими потерями являются пятнадцать-двадцать человек в сутки на тысячу километров. При подобных потерях речь идет уже о полной утрате контроля над коммуникациями.
Кремль явно не знает, что ему дальше делать с Чечней. И этот политический вакуум очень скоро заполнится гремучей смесью.
При сегодняшних тенденциях развития обстановки чеченская кампания может закончиться для России весьма драматично. Если в ближайшее время федеральный центр не включится в активную контрпартизанскую войну, если не будут уничтожены или захвачены лидеры боевиков, то уже к концу мая мы можем утратить контроль над южными горными и предгорными районами Чечни и откатимся на линию Сунжи.
Впрочем, может быть, именно это и устроит администрацию Путина, которой очень нужна "военная победа" над Чечней к 26 марта, и совершенно не нужна Чечня после этого срока, которая "сжирает" огромный кусок и без того тощего бюджетного пирога.
Владислав СМОЛЕНЦЕВ
Владислав Шурыгин ГОРЯЧАЯ ВЕСНА
КТО СКАЗАЛ, ЧТО КОНЧИЛАСЬ ВОЙНА?
Итак, по всем каналам все чаще стали звучать доклады о том, что военная фаза операции в Чечне подходит к концу и с телеэкранов зазвучало сладкое слово "победа". И этот оптимизм генералов, вкупе с безаппеляционностью политиков, не может не удивлять. О какой победе заговорили в Кремле? О каком полном разгроме боевиков идет речь?
Да, военные сегодня действительно заканчивают операции по разгрому крупных отрядов боевиков. В восьмимесячных боях были перемолоты "полки" и "бригады" боевиков, уничтожена их боевая техника и тяжелое вооружение, нарушена связь и боевое управление. Да, сегодня боевики, как никогда раньше, близки к полному разгрому. В боях пали многие активные полевые командиры. Убито около пятнадцати тысяч боевиков, еще столько же ранено. Более полутора тысяч взято в плен. Боевики почти полностью утратили контроль над территорией республики и окончательно перешли к нелегальной борьбе. Но можно ли говорить о том, что чеченская война закончена и мы можем почивать на лаврах?
Я думаю, что это крайне опасное заблуждение.
Впереди нас ждет еще, пожалуй, самый трудный этап войны. Утверждение российского протектората над мятежной территорией и ликвидация нелегального сопротивления, чаще именуемого контрпартизанской войной.
И чтобы понять, что нас ждет впереди, необходимо тщательно проанализировать сложившуюся ситуацию.
ТРИ КИТА ПАРТИЗАНСКОЙ ВОЙНЫ
Тактика партизанской войны не является тайной за семью печатями. Она отработана еще столетия назад и с тех пор мало изменилась. Принципы и методы ее ведения остались почти те же, что и во времена Дениса Давыдова, итальянских "партизан" (собственно, и получивших это имя в борьбе против наполеоновских войск) и генерала Ковпака. Ее же с успехом применяли украинские националисты в Прикарпатье, вьетконговцы в джунглях Индокитая, моджахеды в Афганистане. Хорошо знакома она и чеченским полевым командирам. Не раз и не два в руки наших войск попадали написанные от руки, а то и изданные типографским способом конспекты по тактике ведения партизанской войны.
Кратко ее можно свести к трем основным принципам: скрытность, внезапность и социальная поддержка.
