Карен Шахназаров. Вспомните слова Сталина: "Других писателей у меня нет". Главное, что сегодня есть желание изменить ситуацию в кинематогр
афе. И я думаю, если государство реально поставит задачу выстраивания отечественного кино, то оно своего добьется.
"Завтра". Решит ли проблему развития отечественного кино предложение закрыть, может быть, временно, рынок?
К.Ш. Я сам - сторонник этой идеи - скажу: не делайте этого! Получите обратный результат. В настоящее время не много стран, где жестко контролируется рынок. Это - Китай, насколько мне известно, здесь прокатывается только 20% - иностранных картин, соответственно, американских еще меньше. Это - Индия, у которой свой великий кинематограф. В 90-е годы Индия попробовала приоткрыть рынок, но быстро его закрыла серьёзными ограничениями. Мы в 1991 году рынок фактически полностью открыли. И стало понятно: соревноваться нашему кино со всем миром, включая такую мощную империю, как Голливуд, невозможно. Однако какие-то формы защиты рынка нужны сегодня. Дело в том еще, что защита - защитой, но отечественный кинематограф должен сам предлагать свою продукцию зрителю. Общемировая практика такова: из четырех-пяти картин только одна может выйти в прокат, потому как прокат требует еще вложения больших рекламных средств. Для того, чтобы отечественные фильмы шли в кинотеатрах в течение года, надо хотя бы картин 200 производить. Кстати, СССР порядка 200 фильмов и производил.
"Завтра". Советский кинематограф сам изжил себя или ему помогли?
К.Ш. Вы знаете, в годы "перестройки" состоялся V съезд Союза кинематографистов - тогда было сильно стремление улучшить советское кино. Не уничтожить, а избавиться от излишне идеологизированных клише. Из песни слово не выкинешь, они были в советском кино и мешали его развитию. Но было и другое движение, менее многочисленное. Я просто знаю людей, не хочу сейчас называть фамилий, кто сознательно разрушал советское кино. Просто до основания.
"Завтра". Эти люди были внутри или вне системы?
К.Ш. Они были внутри системы, занимали серьезные должности. И поскольку их позиция совпала с общим движением на распад страны, то она и возобладала. Хорошо помню, как в 1992-м году я делал программу про советское кино и мне напрямую намекали: "Ты это перестань, всё вспоминаешь". Вспоминая то время, я удивляюсь только - насколько откровенно декларировалась необходимость разрушения страны до основания. В результате страну действительно уничтожили.
"Завтра". Ваше отношение к этому факту?
К.Ш. Я болезненно переживал распад СССР. Даже не думал, что на меня распад СССР произведет такое гнетущее впечатление. Не думал, что я настолько привязан к стране. Видимо, пока она была в силе - порой даже раздражала. Я всегда говорю, Советский Союз - великая страна, но и глупостей понаделали достаточно, и идиотизма тоже полно было. Но когда это всё рухнуло Как ни странно, я почувствовал то, что сейчас называют патриотизмом, именно в 1991-м году.
"Завтра". Карен Георгиевич, не оказались ли вы тогда в изоляции?
К.Ш. Я думаю, в нашей среде все-таки очень много людей, которые мыслят близким мне образом Конечно, непростая среда. Я помню 90-й, в Доме кино мы с Володей Меньшовым встречали Новый год. Была такая традиции: в полночь в ресторане играл гимн СССР, все вставали. И вот гимн заиграл, встали мы с Володей, еще несколько человек в зале встали, но большинство продолжало сидеть. Мы простояли весь гимн. Это был немного шокирующий момент Кто-то стоит, а кто-то пьет, я бы сказал даже демонстративно, не обращая внимания. Но не надо думать, что киносообщество всё такое. В нем много людей Кто-то говорит, кто-то молчит, но я думаю, киносообщество едино в своих позициях.
"Завтра". Что помогало вам держать марку все эти годы?
К.Ш. Была такая история. Итальянцы купили мою картину "Цареубийца" и пригласили меня на премьеру. Случилось это буквально недели через три после распада СССР. Я приехал в Рим, и на приеме после премьеры познакомился с князем Николаем, не помню его отчества, из Романовых. Он принимал участие в дубляже картины. Он сказал мне, что Янковский необыкновенно точно сыграл Николая: "Нельзя сказать, что он внешне похож, но он - Николай. Это я вам говорю как один из потомков". И я в своих переживаниях ответил: "Всё рухнуло, страна в таком состоянии". Тогда он произнес слова, которые меня подбодрили, что ли, в тот момент? Он сказал: "Молодой человек, что вы?! Не сокрушайтесь так. Поляки были в Кремле, Наполеон был в Кремле. Ничего, мы всё переживем. Не впадайте в отчаяние".
"Завтра". Имена режиссеров, которые определили советский кинематограф?
К.Ш. Много было имен, конечно Сергей Эйзенштейн. Интересно, что чем старше я становлюсь, тем более он для меня необыкновенен. Вся эта плеяда: Эйзенштейн, Довженко, Пудовкин, - классические имена. Русское кино - это кино образов. Эйзенштейн, Довженко, они и ввели в кино понятие образа - этического, художественного. До них кинематограф был, в сущности, снятый на пленку спектакль, а вот они создали кинематограф, который стал художественным событием. Потом, конечно, Калатозов, Пырьев. Иван Александрович Пырьев был великим человеком, великим кинорежиссером, до сих пор недооцененным Затем следующая волна режиссеров: Данелия, Таланкин, Рязанов, Гайдай, Шепитько, Климов, Марлен Хуциев На самом деле. Мы очень мало ценили советское кино. Сейчас только начинаем понимать его масштаб. Но мы же не ценили.
"Завтра". Не является ли это нашей национальной чертой?
К.Ш. Является. У русских есть такая национальная черта. К сожалению, у нас есть некое ощущение своей вторичности. Это вредит.
"Завтра". Карен Георгиевич, даже трудно перечислить всех великих советских режиссеров. Где сегодня такие?
К.Ш. У нас сегодня совершенно нет притока в кино людей типа Шукшина. В России ведь провинция несет национальное самосознание, а не столица. Шукшин с Алтая приехал в Москву. Сегодня куда и на что приехал бы молодой человек? Думаю, у провинциальной молодежи уже сформировано такое внутреннее понимание, что мир столицы совершенно закрыт для них. Они и не думают о нём. Но даже если кто-то поступит, шансов продвинуться дальше просто нет. Конечно, во ВГИКе всегда была элита - дети из московских семей, из интеллигенции. Тарковский был элитой, но учился-то он вместе с Шукшиным, это был один курс, и, кстати, они были очень дружны. Происходило соединение культур, и оно давало блестящие результаты. Сегодня молодежь народных песен-то и не знает. Им даже неоткуда почерпнуть народную культуру. Хорошо, если родители еще пытаются что-то сделать. Но часто родители вообще не занимаются воспитанием, или им это в голову не приходит.
"Завтра". Вы сами - из элитарной семьи. Дети элиты в советские годы стремились к творческим профессиям, много читали, изучали живопись, кино. Но вот пришла "либеральная гопота" и стала диктовать условия. Что вы пережили? Был ли психологический слом?
К.Ш. Элитарность моей семьи достаточно относительная. Мама, она русская, из самой глубинки вышла, её отец, мой дед, приехал в Москву из села Саган во время коллективизации. Тогда ведь русские гастарбайтерами были. Папа, хотя он из очень старинного карабахско-армянского рода, но в действительности был просто нищим, когда после фронта приехал в Москву учиться. Что же касается меня, то да - психологический слом был.
"Завтра". В условиях контркультуры, того, что называют актуальным искусством, возможна ли альтернатива именно от кино?
К.Ш. Возможна. Дело в том, что актуальное искусство чрезвычайно элитарно. И, на мой взгляд, принципиально не влияет на сознание нации.
"Завтра". Ну, как же?! Все эти креативные классы, офисные хомячки, взращенные Винзаводами, Гаражами, ходят в шинелях актуального искусства.
К.Ш. Но, согласитесь, Болотная площадь - это ведь не массовое явление. Я думаю, что те, кто называет себя креативным классом, взращены скорее не на Винзаводах, а на американском кино. Кино всегда было и остается самым влиятельным и самым влияющим на людей искусством. И в кинотеатрах, и в интернете, и по телевидению его смотрят сотни миллионов людей.
"Завтра". На ваш взгляд, что вынуждает сегодня высоких политиков говорить о возвращении к патриотическому кино?
К.Ш. Наполеон как-то хорошо сказал: "Политик может идти впереди народа и вести его за собой. Он может идти вместе с народом. Но он не может идти против народа, тогда его сметёт". Не самый глупый человек, заметим. Хороший политик ощущает смену ориентиров в сознании нашего народа сегодня.
