Естественно «революционные изменения» вовсе не означают гражданскую войну, хотя такой вариант тоже не исключен. Однако даже после мирной революции в интересах всего общества неизбежно и необходимо жесткое подавление дезинтегрирующих элементов.
Оптимизация нижестоящего уровня происходит таким образом, чтобы не нарушать оптимизацию вышестоящей системы, а в реальности настройка (оптимизация) такой системы носит циклический характер, когда грубо настраивается общая схема, затем поочередно — уровни, находящиеся ниже, после чего опять следует настройка верхнего уровня. Циклы повторяются до получения приемлемого результата.
СССР, спланированный Сталиным, вовсе не был жесткой плановой системой, где все вплоть до последнего гвоздя планируется из Москвы. Кроме существенной свободы предприятий (несравненно большей, чем впоследствии) советская системы была пронизана большим количеством весьма сложных, как сейчас принято говорить — сетевых связей, которые придавали мощной стране-корпорации необходимую гибкость.
Представьте себе такую ситуацию: на заводе сломалась, да так, что уже не починишь, мощная бетономешалка или трансформатор. Срывается план постройки нового цеха и тогда осенью продукции не будет. Все это по цепочке подведет полреспублики. Нового оборудования на складах нет, на заводе-производителе все поставки расписаны и «вырвать» не у кого — тогда фатально будет сорван план у других заводов. Производитель может втиснуть в график производства новую машину, но только летом, когда уже поздно. Между тем, в том же городе стоит армейская часть или еще один завод, где такой трансформатор или уникальная бетономешалка есть. Они планируют строительство нового объекта, но только летом, а до лета им инструмент не нужен. Вот бы взять у них то, что надо заводу, а то, что произведет поставщик, сразу отправить осенью тем, у кого оборудование было взято.
Если обратиться к командиру части, то он, скорее всего, просто пошлет ходоков подальше — это ему лишняя головная боль, он подчинен совсем другому ведомству. Вдруг случится так, что его подведут и к осени он останется с носом и за самодеятельность расстанется со своим местом, а то и со свободой? Завод заводом, а трибунал рядом. В условиях рыночной экономики такая схема неразрешима, командиру части никто не указ. Даже если это будет другой завод, то теоретически он может продать необходимое оборудование оказавшемуся в затруднительном положении «брату-капиталисту», но, скажем, по пятикратной цене за труды и риск. А не нравится — не бери. На то, что такие незапланированные траты сильно подорвут первый завод, и он не установит, например, отопление в цехах, ему, грубо говоря, наплевать, захочет — вообще ничего не продаст, сгноит — частная собственность, никто ему не указ. Но скорее всего он продаст по пятикратной цене и прослывет хорошим дельцом с железной хваткой.
Так это происходит при рыночной экономике, а как решить это при человеческой экономике, обеспечив гибкость? Тогда же, при Сталине было найдено блестящее, но временное решение этой проблемы— партия. Именно она соединяла самых разных людей в единый общественный организм с единой идеей и целью. Партия быстро и эффективно решала тысячи и тысячи подобных проблем, которые проявляются в реальной жизни и которые нельзя предусмотреть никакими планами.
В нашем случае директор первого завода просто обратился бы в райком или обком Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков). Почему туда? Потому что и директор, и командир части, скорее всего, были коммунистами, хотя это не обязательно. Если они и не были, то коммунистами наверняка были председатели производственных парторганизаций. Так вот, директора второго завода или командира части лично или вместе с председателями производственных парторганизаций пригласили бы для беседы в райком или обком партии и спросили бы, как в такой ситуации должен поступить настоящий коммунист, а если бы они «не поняли», то проникновенно спросили бы, не является ли их подобная деятельность вредительской с целью подорвать доверие народа к партии?
То есть компартия в такой ситуации брала на себя функции связующей все общество силы. В этой ситуации секретарь райкома или обкома брал на себя большую ответственность за то, чтобы оборудование оказалось в предусмотренные сроки у командира части. Секретарь, естественно связывался с отраслевым отделом ЦК и там «дело брали на контроль»— следили за тем, чтобы «кровь из носа, но оборудование в срок отгрузить»— если летом в военную часть трансформатор или бетономешалка не приходили, то виновные в этом были бы обвинены в халатности или даже вредительстве с целью подрыва обороноспособности страны.
Такой механизм работал исключительно успешно в условиях независимого информационного контроля над партией — четкой работы госбезопасности и связи с народом. Партийные органы руководили страной и экономикой четко, быстро и эффективно.
* * *
Очень важную роль в научно-техническом прогрессе Общества будущего играла конкуренция. Нет, автор не оговорился, впервые в человеческой истории положительные стороны конкуренции были оставлены и развиты, а недостатки— сведены к минимуму. Расширение практики «соревнования отдельных творческих коллективов» при решении важнейших технических задач начиная с 1938 года, дало, прежде всего в оборонной промышленности, превосходные результаты при конструировании многих образцов военной техники. «Соревнование» — это и есть конкуренция, только не конкуренция по-западному, когда проигравшего съедают, а похожее на традиционное русское соревнование богатырской силы, где лежачего не бьют, а победа отмечается общим гуляньем, ведь вполне возможно, что завтра победителем окажется сегодняшний проигравший, у него всегда есть шанс.
Даже если кто-то не просто проиграл в честном соревновании, а по молодости или неразумию окажется за решеткой, у него всегда есть шанс загладить вину и подняться хоть до генерального конструктора. Эта черта русского благородства и удали совершенно непонятна сейчас паскудным интелям-неудачникам, озлобленным на весь свет, оттого что эти ничтожества не «смогли реализоваться».
Часто систему будущего упрекают в издержках и жертвах, но надо сказать, что становление «столбовой дороги цивилизации» сопровождалось неизмеримо большими жертвами, не только в результате уничтожения целых народов и сгона своих крестьян с земли, но и многими миллионами несчастных, разоренных кровопийцами-бан-кирами, обобранных нечестными судами, раздавленных налогами, умерших в тюрьмах и на улицах, убитых в трущобах, покончивших с собой от отчаяния. Система будущего, сконструированная Сталиным, намного человечнее, и даже очень болезненный переход к индустриализации выполняет намного с меньшими издержками и на порядок быстрее — даже в самых неблагоприятных условиях, которые можно представить.
Почему партия — решение временное? А потому что это вообще не дело партии — организовывать промышленные и общественные связи, партии, которая является идеологом общества, где сконцентрированы лучшие люди страны. Образно говоря, безупречному воину можно дать задание торговать на рынке, потому что так надо. Достойный воин после нескольких ошибок это действительно сделает блестяще, на то у него и характер безупречного воина-победителя. Однако если этим злоупотребить, то есть риск, что воин со временем превратится в торгаша, а в партии, в конце концов, окажутся люди даже не средние, а самые настоящие отбросы.
По большому счету, эту задачу технического руководства надо было передать Советам, а партию освободить от решения неспецифических для нее задач. Партию следовало превратить в чисто идеологическо-воспитатель-ный орган. Это попытался сделать Сталин, и это стоило ему жизни. В его работе при планах на будущее в последние годы жизни «коммунистическая партия» почти не упоминается в прямом контексте.
Это говорит о многом, даже очень многом, особенно если учесть, что Сталин был не кем-нибудь, а ее Генеральным секретарем, это примерно то же самое, что в важной речи президента США не услышать слова «Америка», а в речах Папы Римского слова «бог». В Обществе Будущего «руководящей и направляющей» нет места как контролирующей все и вся силе.
Так осталась бы партия в Обществе Будущего в планах Сталина? Осталась бы! Но совсем в другом виде — «орде на», целью которого было бы воспитание людей Общества Будущего, планирование направлений общественного развития, — а вовсе не распорядителя, где сеять овес, а где — пшеницу.
Часть 2. КАК НАРОД ОТНОСИЛСЯ К ПОЛИТИКЕ СТАЛИНА
Теперь рассмотрим подробнее, как именно проводил Сталин свою экономическую политику в 1920—1930-е годы, и как к этому относился народ. Поставим себя на место руководителей СССР примерно в 27-году, критическом году «выбора пути», когда стало ясно, что нэп, давший временную передышку, никуда не приведет. Мелкий хозяин, естественно, построит множество трактиров, ресторанов и парикмахерских, но в принципе не способен построить главное на тот момент — современной индустрии. Без нее Советская Россия была обречена. Сроки были тоже ясны — примерно 15 лет.
