В 1958 г. первым на курсе стал командиром подводной лодки М-250.
В 1960 г. назначен командиром средней подлодки пр. 613.
В начале 1964 г. переведен командиром крейсерской ракетной подводной лодки с баллистическими ракетами К-129 (пр. 629) 29-й дивизии 15 эскадры подлодок.
С 1964 по 1967 г. лодка модернизировалась по пр. 629А под ракетный комплекс подводного старта Д-4 с ракетами Р-21.
В 1967 г. после выполнения боевой службы представлен к ордену Красной Звезды. Орден получить не успел. Мотивы награждения в открытой печати никогда не назывались.
По некоторым сведениям, был серьезно болен. В поход 25 февраля 1968 г. В. Кобзарь был направлен потому, что ему просто не было равноценной замены на ТОФ. В подготовке не участвовал, на лодку прибыл перед самым выходом в море.
Предположительно, по возвращении с внеочередной боевой службы в мае 1968 г. планировался перевод В.И. Кобзаря на должность заместителя командира дивизии или начальника штаба 29-й дивизии.
Орден Мужества командира К-129 в 1998 г. в Обнинске на торжественной церемонии в Учебном центре ВМФ принял сын Андрей Кобзарь.
Именем Владимира Кобзаря названа улица в ЗАТО Вилючинск.
2. Журавин Александр Михайлович, 1933 г. рождения, капитан 2-го ранга, старший помощник командира лодки.
И. Журавина настаивает: звание капитана 1-го ранга пришло всего через несколько дней после ухода в море.
До назначения на К-129 три года служил в 29-й дивизии старпомом на однотипной лодке К-99. Служебное перемещение по горизонтали — явно с перспективой на замену командиру Кобзарю. После похода А. Журавина предполагалось направить в Ленинград на классы командиров подлодок. Семью к месту службы на Камчатку не перевозил. Жена не хотела терять интересную работу в Приморском крайисполкоме — в те годы активно налаживалась прибрежная торговля с Японией.
Был внешне привлекателен. Был душой компании, прекрасный рассказчик анекдотов, весельчак и балагур, пользовался повышенным женским вниманием. К 1968 г. женат 11 лет, имел 8-летнего сына Мишу. С женой познакомился по переписке, когда та еще училась в школе. Адрес будущей супруги дал однокашник по училищу и будущий шурин Станислав Алексеев, который впоследствии стал адмиралом, командовал эскадрой подводных лодок Черноморского флота.
Орден Мужества № 30610 старшего помощника командира капитана второго ранга Александра Журавина адмирал Игорь Касатонов вручил его вдове Ирине Георгиевне Журавиной.
3. Лобас Федор Ермолаевич, 1930 г. рождения, капитан 3-го ранга — заместитель командира лодки по политической части.
Сведений нет. Можно предположить, что он пришел на лодку по замене, а в предыдущем походе замполитом был Шумельский.
4. Мотовилов Владимир Артемьевич, 1939 г. рождения, капитан 3 ранга, помощник командира лодки. Сведений нет.
5. Пикулик Николай Иванович, 1937 г. рождения, капитан-лейтенант, командир БЧ-1.
«Слыл профессионалом». Следует читать — залетов не имел, «аморалкой» не замаран, в пьянстве не замечен. Нормальный офицер-трудяга. Но звание почему-то ему опаздывало.
9 апреля 1999 г. в Санкт-Петербурге в актовом зале Нахимовского военно-морского училища орден Мужества своего отца приняла из рук адмирала Касатонова дочь штурмана Наталья Пикулик.
«В 1973 г. несколько родителей и членов семей погибших подводников прибыли в поселок Рыбачий на Камчатке и были допущены командованием на базу подводных лодок, — вспоминает бывший командир атомной подлодки В. Жилин. — С момента гибели подлодки прошло 5 лет, и было решено помянуть погибших моряков. К тому времени все родители и родственники уже знали, что их сыновья, отцы, братья и мужья не исчезли «в никуда», а погибли в море при исполнении воинского долга. Каждая прибывшая семья была прикреплена к какому-нибудь экипажу, командир которого был ответственным за проведение этого печального события. Мой заместитель по политической части капитан 2-го ранга В. Козырь организовал эту встречу в кают-компании плавбазы «Нева». В нашем экипаже присутствовали отец и мать одного из погибших подводников (к сожалению, я не запомнил их фамилию), а также жена штурмана лодки капитан-лейтенанта Николая Пикулика — Тамара, которая осталась на Камчатке и работала директором школы в поселке Тарья».
6. Дыкин Анатолий Петрович, 1940 г. рождения, лейтенант, командир электронавигационной группы БЧ-1.
Сведений нет. Эта должность у подводников называлась «маленький штурман» или «штурманец». Она как лакмусовая бумажка — получится из тебя мореплаватель или нет. Как правило, все это в один год решалось. Обычно должности на лодках офицеры занимали на два звания ниже положенного — чтобы была перспектива роста. Дыкин оставался лейтенантом в 28 лет, заметно отстав от сверстников, тем более на Камчатке.
7. Панарин Геннадий Семенович, 1935 г. рождения, капитан 3-го ранга, командир БЧ-2.
Первым на ТОФ осуществил пуск залпом из-под воды двух баллистических ракет Р-21. Семья Панарина проживала во Владивостоке.
8. Зуев Виктор Михайлович, 1941 г. рождения, капитан-лейтенант, командир группы управления БЧ-2.
Исключительно способный офицер. С отличием закончил «Дзержинку». Флот потерял будущего адмирала — приходилось слышать о нем такое мнение. После осеннего похода Зуев собирался съездить в Москву. Но не съездил. Галина Зуева, вдова капитан-лейтенанта Виктора Зуева, получила награду своего мужа в Обнинске, в Учебном центре ВМФ.
9. Ковалев Евгений Григорьевич, 1932 г. рождения, капитан 3-го ранга, командир БЧ-3. Сведений нет.
10. Орехов Николай Николаевич, 1934 г. рождения, инженер-капитан 3-го ранга, командир БЧ-5.
В мае 1958 г. закончил Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф.Э. Дзержинского в Ленинграде.
Другом Орехова был капитан 2-го ранга запаса Леонард Вайнштейн: «24 февраля 1968 г. экипаж вышел в море. А за день до этого (23 февраля? — авт.) у себя дома я встретился с Николаем Ореховым. Мы долго разговаривали о службе, о жизни, о наших детях. Мне осталась непонятная тревога Николая за своего сына Игоря при нашем расставании, его просьба помочь семье, если «что-нибудь с ним случится».
Возможно, уныние командира БЧ-5 объяснялась тем, что он лучше других понимал всю опасность плавания. Могло случиться так, что лодка так и ушла в поход с двигателем, кое-как отремонтированным в штормовом океане матросами срочной службы. В то же время свидетельство Вайнштейна заставляет усомниться, что на отходе все «стояли на ушах». Электромеханическая БЧ-5 — это сердце корабля, а его хозяин нашел время отмечать воинский праздник, ходить по гостям…
В документальной повести Н. Черкашина «Тайна точки «К» автор приводит строки из письма сына Орехова Игоря: «Подлодка, на которой служил мой отец, вышла в очередной поход и не вернулась. Вместе с ним погибло еще сто пять человек. Все эти годы мы ничего толком не знали о судьбе лодки и ее экипажа. Нас только известили, что причина гибели корабля неизвестна. В 1975 г. из сообщения по «Голосу Америки» я узнал, что американцы обнаружили лодку и подняли се носовую часть. Оттуда извлекли 80 трупов членов экипажа и захоронили их то ли на Гавайских островах, то ли в Калифорнии. Сообщалось также, что были посланы приглашения семьям погибших. Но наше советское Министерство нам ничего не передало. И вообще, было очень обидно узнать обо всем об этом из-за океана.
Мой отец окончил высшее Военно-морское инженерное училище им. Ф.Э. Дзержинского в Ленинграде в 1958 году. Спустя три года журнал «Советский воин» (№ 17, сентябрь 1961 г.) опубликовал о нем очерк. Назывался он «Счастье».
Папа должен был служить на атомной лодке, но из-за повышенного давления назначение не состоялось. На атомный флот отбирали тогда, как в космонавты. По рассказам мамы я знаю, что папа очень любил свое дело, был требовательным не только к себе, но и к матросам своей боевой части. Ребята становились настоящими специалистами. Когда случилась авария (полетела крышка цилиндров одного из дизелей), матросы исправили все в море за двое суток. А ведь это заводская работа.
2 ноября 1989 г. в телепередаче «Пятое колесо» мы с мамой первыми публично рассказали о гибели отцовской подлодки. Тогда я услышал от мамы, что отец перед выходом был неспокоен и в кругу близких друзей сказал товарищам: «Если что случится — позаботьтесь о семье». Никогда раньше, сколько ни ходил в море, таких слов не произносил…
От знающих моряков я слышал два взаимоисключающих мнения. Одни утверждают, что наши моряки, те, которых подняли, захоронены в океане в районе Гавайских островов. Другие, в частности, отставной адмирал И. Василенко, работавший некогда за рубежом в качестве военно-морского атташе, говорят, что американцы извлекли из носовых отсеков восемь тел и похоронили их на острове Мидуэй…
Отца я не могу отделить от экипажа, от товарищей. В страшную минуту все они были вместе, поэтому я считаю обе братские могилы, где бы они ни находились — в океане или на суше, — для меня все равно дороги и святы. Я считаю, что все матери, вдовы, дети погибших моряков имеют право побывать в этих местах. Ведь координаты гибели К-129 известны точно. По этому поводу я веду переписку с нашей войсковой частью на Камчатке. Командование дало согласие на установку мемориальной доски в поселке на улице Кобзаря с именами всех погибших. Но, к сожалению, даже в этой части не могут восстановить полный список. Хотя попытки такие делаются. Об этом мне сообщил работник музея боевой славы при Доме офицеров лейтенант Андрей Куликов. Я хочу знать, где лежит мой отец — на дне Тихого океана или похоронен в Америке? Это письмо написала под диктовку моя мама. Мне писать очень трудно, так как я инвалид по зрению 2-й группы. Мне 29 лет».
