201
Д. В. Тужилин. «Послание к попечителям Рогожскаго московскаго кладбища, Михаилу Ивановичу Самойлову и Тимофею Андреевичу Острякову». 1816 года.
«Письмо Ив. Петр. Фомина к Ив. Ив. Мухину» напечатано в 1841 году в виде приложения в книге иеросхимонаха Иоанна, обратившегося из раскола в православие: «Дух мудрования некоторых раскольничьих толков», стр. 85 и след. И. Фомин и Мухин, не дождавшись обещанного старообрядческого епископа, обратились в православие.
«Возглашение сынов святыя, древнеправославныя, кафолическия церкви, в царствующэм граде Москве пребывающим, от недостойнаго и последняго, во гресех же перваго инока святыя Верхнепреображенския обители, что на Иргизе». В рукописном сборнике (in 4-to, 458 листов), писанном полууставом на Иргизе.
Рукопись, заключающая в себе ответы и обличения поморянина, направленные против поповщины. Если не ошибаюсь, это сочинение Тимофея Андреева «Духовный щит». В рукописи, находящейся у меня, нет ни начала ни конца сочинения, и потому не могу наверное определить, кто его автор. Фомин (см. выше), кажется, ссылается на это сочинение.
«Самокрещенские ответы Бондарева» писаны в 1836 г. Я цитирую по принадлежащему мне автографу Бондарева (in 4-to, 294 листка за скрепой инока Мельхиседека Якубовского). Выписанное место на листке 247 и на обороте 250.
Здесь, в 1762 году, монах Авраамий основал Нижневоскресенский монастырь (подле слободы Криволучье), а черный поп Исаакий — Верхнепреображенский на берегах Иргиза и озера Калача; в 1764 г. черный поп Пахомий построил Средненикольский монастырь на берегу Иргиза, подле нынешнего города Николаева. Женские монастыри были основаны: Покровский (в 5 верстах от Верхнепреображенского) в 1762 монахиней Маргаритой, а Среднеуспенский (подле Средненикольского) в 1783 монахиней Анфисой.
В нынешнем столетии попы получали паспорты из саратовской удельной конторы, которая заведывала иргизскими поселениями, а до того из дворцовой канцелярии. В некоторых случаях попы получали паспорты от саратовского губернатора. В 1811 году охтенский протопоп Андрей Иоаннов Журавлев, автор известного и часто приводимого наши сочинения о раскольниках, донес о беглом попе Василии Андрееве, жившем с 80-х годов прошлого столетия при поповщинской моленной Королева в Петербурге. При производстве следствия оказалось, что поп с Иргиза и проживает по паспорту за подписом саратовского гражданского губернатора Панчулидзева. В этом паспорте он назван «отпущенным в С.-Петербург священником Нижневоскресенского монастыря» («Дело департ. общих дед министерства внутренних дел» 1816 года, № 4). Дело это кончилось следующею резолюцией Александра I, написанною 20 августа 1811 года: «не делать каких-либо о ней (Королёвской часовне) распоряжений, поелику оная часовня не есть вновь заведенная, а оставить ее по-прежнему до общего рассмотрения подобных сему обстоятельств». Саратовский губернатор, 30 августа 1815 года, доносил министерству полиции, что тамошняя удельная контора выдает паспорты для заработков в разных городах Российской империи иргизским монахам, которые поступили в это звание из удельных крестьян, и отлучки их из монастырей имеют единственною целью только распространение ереси их, и что хотя монахам сим и следовало бы прекратить отлучку из их жилищ, но, принимая в соображение убедительную просьбу настоятелей старообрядских иргизских монастырей, он, губернатор, предложил удельной конторе снабжать означенных монахов для отъезда в другие губернии письменными видами на 4 месяца, с тем однакож, чтобы в видах этих означаемо было, для каких именно надобностей они отправляются, и дабы люди сии нигде учения своего не распространяли и духовных треб не совершали под опасением строжайшего взыскания. Министр полиции, граф Вязмитинов, сообщил об этом министру уделов, который согласился с мнением саратовского губернатора впредь до времени определенности по предмету сему особого правила до старообрядцев относящегося. Но это осталось лишь на бумаге, действительно же монахи и попы разъезжали по-прежнему («Дело департамента общих дел министерства внутренних дел» 1815 года, № 10).
Оно было послано в Москву, в Стародубския слободы, на Керженец, в Сибирь, в Поморье, в Гуслицу, в Уральск, в Дунилово, в Шую, в Городец, на Терек, в Тулу, в Калугу, в Коломну. «Православный Собеседник» 1857 г., стр. 404.
[Прежняя формула приведена нами при рассказе о принятии ветковцами епископа Епифания. Новая иргизская исправа состояла в следующем. Принимаемый поп надевал епитрахиль, фелонь и поручи, исповедывался у монастырского священника, потом с амвона, обратясь на запад, читал следующее: «Аз, священноиерей (имя рек), от гнусныя никонианския ереси к непорочней всею душою приступаю вере. Проклинаю вся отреченная святыми отцы: аще кто не крестит в три погружения с приглашением «во имя отца и сына и святаго духа», но обливает, да будет проклят. Аще кто служит божественную литургию на пяти просфорах, а не на семи, да будет проклят. Аще кто приглашает божественную песнь «аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, боже», да будет проклят. Молящиеся в три перста, а не двема, да будут прокляты. Аще кто благословляет пятию персты странно некако, не по преданию святых отец, — да будет проклят. Знамения на просфорах четвероконечные кресты, а не восьмиконечные и на их служат — да будут прокляты. Аще кто чтет молитву господню «Господи Иисусе Христе, боже наш, помилуй нас» с приложением литеры I, а не по-древнему: «Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй нас» — да будет проклят. В заключение наконец и всех нововведенных преданиях, от Никона патриарха содержимых ныне Грекороссийскою церковию, отрицаюсь и проклинаю, и анафеме предаю, и иже изволит им и последует — анафема и да будет проклят». Потом, за неимением мира, поп мазал его священным маслом с приглашением слов: «печать дара духа святаго». По окончании этой церемонии настоятель монастыря и вся братия подходили к новопринятому под благословение, и он допускаем был к священнодействию и совершению треб. Тем же чином принимали и мирян.]
[Для примера, в каком количестве брали в иные места попов с Иргиза, представляю следующее. Около 1780 года скит Старый Улангер, находившийся в Макарьевском округе Костромского наместничества, сгорел от молнии в пору необычную: в крещенский сочельник (5 января). Старицы и белицы в ужасе разбежались. Узнали про то галицкая помещица Акулина Степановна Свечина, старообрядка, и племянница ее, помещица же, Федосья Федоровна Сухонина, собрали разбежавшихся матерей и на свой счет построили Новый Улангер, на реке Козленце (в Семеновском уезде, Нижегородской губернии), где он и до сих пор находится. На старом месте строить не решились, считая молнию зимой за особенное знамение гнева божья. Свечина и Сухонина всех своих крепостных девушек обратили в старообрядческих монахинь и белиц; к ним присоединились еще несколько бедных чухломских и галицких помещиц с своими крепостными девушками. Свечина все свое имение, впрочем, незначительное, употребила на построенный ею монастырь. Она очень любила торжественную службу, и при жизни ее в Улангере бывало зараз попов по двенадцати, присылаемых из Иргиза по ее требованиям. Так продолжалось, кажется, до 1815 года, когда скит Свечиной сгорел; тогда она переехала в Комаровский скит, где вскоре и скончалась. Последний из улангерских попов, черный поп Ефрем, жил в Улангере до 1827 года. В Комаровском скиту бывало лет сорок — пятьдесят тому назад до пяти иргизских черных попов. Последний из них, Евфимий, взят и заключен в Саровской пустыни в 1831 году. В Екатеринбурге было по пяти и более иргизских попов в одно время. Еще более бывало их у казаков на Дону, на Урале, а особенно на Кавказской линии.]
Балахнинского уезда, Нижегородской губернии, на Волге. Часовня в нем построена в 1789 году и доселе считается одною из главнейших в старообрядчестве. В ней доселе не признаётся правильным «австрийское» архиерейство.
«Собрание постановлений по части раскола, по ведомству святейшего синода». С.-Петербург, 1860, том II, стр. 18. «Собрание постановлений по части раскола». С.-Петербург, 1858, стр. 2.
«Дело департамента общих дел министерства внутренних дел», 1815 года, № 15.
Об этом просили, например, в декабре 1814 года, старообрядцы Городищенского уезда, Пензенской губернии («Дело департамента общих дел министерства внутренних дел», 1850 года, № 1). Чердынские (Пермской губернии) пустынножители также получили попов с Иргиза («Дело департамента общих дел министерства внутренних дел», 1810 года, № 5).
