Опыт новых творческих сочетаний особенно актуален для государственных образований, у которых еще есть шанс сложиться нетривиальным образом. Мы живем в стране, где пока нет установившегося отношения к свободе, к религии, к соотношению между централизованной властью и местной инициативой. Израиль — единственная страна в мире, имеющая Высший Суд Справедливости, т. е. суд, способный руководствоваться в своей практике не только законом. Одним словом, наше настоящее определяется тем отрадным фактом, что у нас все еще нет конституции. Но у нас есть Завет, который властно диктует свободу воли, и европейское образование, которое позволяет каждому толковать эту свободу на свой манер. При такой анархии все наше будущее также определится народным настроением. Дуализм имеет богатую почву в Израиле, даже если забыть, что значительная доля израильтян — выходцы из России.
Несерьезно, однако, примешивать к этой конфронтации вопрос об истине. Действительно ли добро побеждает со временем с неизбежностью Божественного закона или победа добра лишь открывает для зла новые возможности, неведомые прежде?
Духовный облик, психология народа, конечно, зависят от того, кто побеждает в этой борьбе. Будущее страны зависит от того, какая ориентация в обществе торжествует. Благополучие или трагедия людей еще будут поставлены на карту. Нескончаемая серия социальных и военных конфликтов еще предстоит, «если любовь не возьмет верха».
Но истина попрежнему останется в стороне, как и в других человеческих спорах, ибо фундаментальные, религиозные вопросы не решаются экспериментом и земная победа не всегда дается правому. Еще надолго сохранится у «русских мальчиков» вкус спорить об истине, нескоро еще они научатся ценить жизнь, как таковую, со всей несправедливостью, которая неизбежно ей присуща, и грязью, которая, в сущности, является ее проявлением.
Вспомним, что и русские интеллигенты всей душой жаж дали «победы революции». То, что произошло в 1917 году, было воспринято ими как неожиданность. Но русские аристократы, которые организовали «белое» движение, лучше знали свой народ, знали также, чего от него можно ожидать, и не заблуждались.
Хотя многие «атлантисты» вовсе не спешат звать нас в свою компанию, весь «евразийский» мир совершенно уверен, что Израиль с головой принадлежит к этой «цивилизации времени». Конечно, при сопоставлении с допетровской «цивилизацией пространства», это выглядит правдоподобно.
Приняв в расчет эту практику, мы поймем, что недоуменные вопросы крестоносцев к папе о катарах, возможно, происходили не только от их простодушия.
Впрочем, во всех религиях сохраняется, как не обязывающая, пессимистическая тенденция ссылаться на прошлые, более счастливые времена, когда уровень благочестия якобы стоял выше, а идеализм и добродетель процветали.
«Только цель, вынесенная вперед, превращает путь в железнодорожную колею, аккуратно разбитую на километры. На этой модели времени (которое считают как деньги) основана
Жозеф Де Местр — Пьемонтский граф, талантливый франкоязычный писатель и философ консервативного направления, много лет бывший послом Сардинского королевства в Санкт-Петербурге. Ж. Де Местр был убежденным идейным противником Французской революции и добился большого влияния при дворе императора Александра I. Он, в частности, горячо отговаривал молодого царя от освобождения крепостных крестьян.
Жозеф де Местр — писатель XIX в. (см. предыдущую статью).
А. Вайсберг приехал в Харьков из Берлина в начале 30-х. Вместе с Л.B. Шубниковым (приехавшим из Голландии) — он создатель низкотемпературной лаборатории в УФТИ. В 1937 г. после двух месяцев следствия Льва Васильевича Шубникова расстреляли, «как врага народа». Вайсберга (как германского подданного) после трех лет скитаний по советским тюрьмам выдали Гестапо в ответ на письма к Сталину от Эйнштейна и других нобелевских лауреатов. В 1951 г. во Франкфурте на Майне вышла его книга «Ведьмовский шабаш» о его опыте жизни в СССР и сталинском терроре. Верно ли, что до «Архипелага ГУЛАГ» люди на Западе ничего об СССР не знали?
Карл Поппер, впрочем, еще в 30-ых г.г. в своей критике историцизма назвал все эти «теории» гипотезами и одним этим словом снизил статус всеохватывающих идей до правильного уровня догадок («Честь безумцу, который навеет…»).
По определению Бертрана Рассела: «Все догмы, коль скоро они превышают точное знание, принадлежат теологии.»
Вообще, похоже, что при Советской власти писателям удавалось откровенно высказаться только в фантастической форме — Е.Замятин, Б.Пильняк, А.Платонов и другие (См. статью Абрама Тэрца — Синявского — «Социалистический реализм»).
«В глазах Булгакова только интеллигент и имеет право называться человеком.» (Б. Сарнов, «Пришествие капитана Лебядкина», изд. Пик, РИК «Культура», Москва, 1993).
И два соответствующих понятия из разных рядов, так что на вопрос специалиста-антрополога, приведенный в начале статьи, один ответил бы — «я еврей», а другой — «я физик». Поскольку реакция Советской власти на оба ответа лучше всего характеризуется репликой из абсурдной пьесы Даниила Хармса — «Ты — говно!» — всегда наличествовала основа для их солидарности.
Л.H.Гумилев, «Этногенез и биосфера Земли», 1979. Лев Гумилев замечательно формулирует свои феноменологические наблюдения. Приводя цитаты из его трудов, я вовсе не собираюсь солидаризоваться с остальным содержанием его теорий.
«Интеллигенция, живущая в условиях девальвации общих понятий и высоких слов… видела в науке вообще и прежде всего в ее новых «авангардистских» жанрах (кибернетика, информатика, семиотика, генетика, бионика), объявленных еще недавно вне закона, естественного противника «идеологии»… Наука — воплощение бескомпромиссной истины, наука — антипод идеологии, превратилась в объект поклонения и символ веры…» М.Каганская, «Страна и Мир», Т. 11, 1986.
«Читателей привлекала их вполне недвусмысленная оппозиционность режиму… Чтение Стругацких стимулировало интеллектуальные ереси и бунты.»
(Марк Амусин «Братья Стругацкие», Иерусалим 1996).
Л.Гумилев «Древняя Русь и Великая Степь», Москва, 1994. И там же: «Нет этноса, происходящего от одного предка. Все этносы имеют двух или более предков.»
Для духовно сильного «русского» религиозного меньшинства израильский религиозный истеблишмент оказался также недостаточно духовен.
«Мимезисом достигается конформность нетворческого большинства… Мимезис — это особая форма социальной тренировки, в результате которой большинство рано или поздно оказывается впереди творческого меньшинства…» А.Тойнби «Постижение Истории», Москва, 1991.
Правда, ни одна советская газета в те времена не выходила без «доброго» слова об Израиле. Но кто же верит газетам?
Нехемия Леванон — помощник премьер-министра Израиля по делам русской алии в 70-х и в начале 80-х годов.
Хотя Л. Н. Гумилев, которому принадлежит эта фраза, справедливо обвинялся в антисемитизме, он обладал проницательной интуицией националиста во всем, что касалось субъективного фактора в истории. Это его определение относится не к евреям, а к русскому народу, которому тоже не всегда легко дается ощущение своего единства.
Это отношение адекватно выразил другой революционер-еврей, Карл Маркс: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело (справедливости?) заключается в том, чтобы его переделать…»
«И сыновей Седекии закололи перед глазами его». 4-я Книга Царств, 25: 7.
