Иванов. То, что Вы сейчас сказали, очень хороший пример ненаучного подхода к делу. Вы берете понятие «русофобия» и думаете, что же можно подверстать под это слово? Это очень опасный для ученого подход. Для фантазера (быстрый взгляд в сторону Проханова) — сколько угодно. А для ученого очень опасный. Потому что ученый должен действовать ровно обратным образом. Он смотрит на Х век и говорит: вот Константин Багрянородный, он не любил каких-то росс, эти россы были варяги. А Вы считаете, что его ненависть к варягам — русофобия, и это то же самое, что ненависть европейских социалистов к Российской империи в ХIХ веке. Или, наоборот…
Лисовой (резко). А почему социалистов? Возьмите Наполеона III или королеву Викторию.
Иванов. Ради Бога, возьмите… (Лисовой, не давая уйти от вопроса: Почему социалистов?) В разное время Россию окружали разные… (Лисовой: Всех возьмите!) …разные люди. (Лисовой: Генриха Великого возьмите.) Было время, когда все восхищались Россией, было время, когда ее ненавидели.
Лисовой. Не помню такого времени. Как историк не могу назвать такого времени.
Иванов. Разве в 1921-ом году вся западная прогрессивная интеллигенция не восхищалась, не восторгалась, не приезжала сюда?
Лисовой. Я не знаю, что такое прогрессивная интеллигенция, а вот что такое правительства конкретные, я очень хорошо знаю, и они не восторгались никогда. Вот Верховен назвал свой фильм «Основной инстинкт». Какой основной инстинкт у стаи? Инстинкт выживания, в который входит инстинкт размножения, инстинкт страха и агрессии. Заговор, в том числе, когда речь идет о заговоре против России как против некоего великого органического единства, основан на инстинкте. Русофобия, которую отвергает господин историк, на самом деле является определяющим в отношении к России со стороны почти всех ее, так сказать…
Иванов (ловя на слове). Кто составляет стаю, расскажите, очень любопытно. Константин Багрянородный, Людовик XIV, Бжезинский — они все одна стая?
Лисовой. А Вы считаете, что Бжезинский не является стаей и не является русофобом?
Иванов. Я задал свой вопрос, ответьте на него, пожалуйста. Они составляют одну стаю с Константином Багрянородным и Михаилом Пселлом?
о. Георгий Чистяков. И с королевой Викторией?
Лисовой. Нет, от эпохи к эпохе стая меняется. Стая по составу меняется. Безусловно. Безусловно.
Иванов. А, все-таки стаи разные? Ну, слава Богу, я считаю, это большой прогресс.
Ведущий (с умыслом). Давайте мы пригасим пыл и посмотрим сюжет о жизни современных французских масонов.
Гаснет свет. На экране — парижский музей масонства; бородатенький масон в рубашке с коротким рукавом показывает экспонаты — атрибутику, антимасонские статьи и масонские книжки; потом, с замиранием сердца ведет оператора в ложу, одну из немногих, сохранивших облик во время гитлеровской оккупации…
Ведущий (крайне вежливо, почти смиренно). Вот милые, но не слишком агрессивные, не слишком масштабные люди. Что общего между ними и тем, что мы читаем о масонах в мистических и исторических трудах про заговор?
Лисовой. Вы знаете, подозреваю, что почти ничего общего нет. Но если отсюда, из этой милой реальности современного Парижа чуть-чуть посмотреть в ретроспективу, то что мы видим? Антицерковь. А если чуть поближе к нам? Василий Витальевич Шульгин, с которым я имел счастье дружить в последние годы его жизни, всегда вспоминал, и никогда не мог от этого отойти, о роли масонов в Февральской революции. Почему-то все главные деятели Февральской революции, все деятели Временного правительства были масонами. Причем почему-то не какого-то другого масонства, а того самого «Великого Востока Франции». Это к вопросу о стае. Почему русские люди должны группироваться вокруг какого-то «Востока Франции», даже если они хотят блага своей стране? Я этого не могу понять.
Иванов. Февральскую революцию сделали вот эти 30–40 человек?
Лисовой. А кто? Я не знаю. Ленина тогда не было в Петербурге…
Иванов. Вы считаете, что эту гигантскую империю повалило 30–40 человек, да? Чего же она стоила, батюшки мои.
о. Георгий Чистяков. Слабых политиков причем.
Иванов. В таком случаеона совсем ничего не стоила.
Проханов. Тут другое дело. Она, может быть, ничего не стоила, но ее повалили.
Иванов. И Вы в это верите?
Проханов (несколько злопамятно). А огромную армию власовскую, вооруженную танками, самолетами, дивизиями, разведкой, повалил один человек — Жуков. Чего же стоило эта дивизия, если ее повалил Жуков? Конспирология — конечно, это плод фантазеров, фантазеры от историков отличаются тем, что историки серьезно, глубоко и точно работают, создают доктрину, потом появляется новая сумма знаний, и эта доктрина перечеркивается. Человечество, как только оно появилось как человечество, стало планировать свою историю, создавать супер-глобалистский заговор, говоря нашим историческим языком. А модернистским языком — создавать супер-глобалистский проект.
Иванов. Господин Проханов, можно Вас спросить? Вы верите, что 11-е сентября устроили сами заговорщики, ЦРУ, допустим, или масоны? Или Вы считаете, что это все-таки результат… (Проханов, очень быстро: А Вы верите, что…) Нет-нет, я Вас спросил, ответьте, пожалуйста.
Проханов. Я отвечаю вопросом на вопрос. Историки и ученые говорят так, а фантазеры вопросом на вопрос. А Вы верите…
Иванов. То есть Вы отказываетесь отвечать на мой вопрос? Вы считаете 11-е сентября было спланировано силами ислама, или это был специальный супер-заговор ЦРУ или каких-то сил на Западе? На Востоке или на Западе планировалось 11-е сентября? Скажите.
Проханов. Этовопрос не знания, а веры, потому что и Вы не знаете. Я считаю, что это был коллективный проект с участием американцев… Бен Ладен — это же не советский агент. И исламистов, и людей, связанных с параполитическими американскими структурами. Этот проект позволил американцам, потеряв две башни, создать коалицию.
Иванов. Действительно, если считать, что американцы сами уничтожили свои небоскребы, тогда я сдаюсь, мне нечего сказать, я захлебнулся в восторге. А вот, если считать почему-либо, что это все-таки сделал, допустим, бен Ладен и исламские террористы, то тогда чего же стоят ваши бесконечные центры и комитеты, если они заседали-заседали, планировали-планировали историю и не смогли предсказать и предотвратить такой простой вещи, казалось бы, очевидной?
Проханов. Стоят очень многого, потому что не только бен Ладен этим занимался, а этим занимались люди, планирующие историю. И взрывы этих небоскребов позволили перелопатить весь послевоенный мир, это была гигантская геополитическая трансформация.
о. Георгий Чистяков. Вспомним великую княгиню Елизавету Федоровну, которую, кстати говоря, воспитала королева Виктория — как тут говорилось, враг России. Так вот Елизавета Федоровна, которая всю свою монашескую жизнь посвятила тому, что помогала людям и была абсолютно открыта ко всем, ко всему и абсолютно прозрачна — вот образец верующего человека. Не тот, кто все время ищет врагов, не тот, кто все время чего-то боится. Как говорил о. Александр Шмеман, такой человек верит не в Бога, а в дьявола. А мне не по дороге с тем, кто верит не в Бога, а в дьявола. Все-таки христианство, оно очень светло, оно по-настоящему прекрасно, и в христианст…
Лисовой (не дав договорить). Почти так же, как масонство на экране нашем. Почти так же.
Чистяков. И в христианстве нету этих жутких первобытных страхов.
Лисовой (с мягкой насмешкой). Одну секундочку, я просто справочку, просто справочку историческую дам батюшке. Батюшка, говоря о Елизавете Федоровне, наверное, не имеет в виду, что Елизавета Федоровна и Сергий Александрович, великий князь, между прочим, очень с большой серьезностью отнеслись к книге Нилуса и к протоколам сионских мудрецов. Она как раз не в Вашу пользу свидетельствует, извините.
Ведущий. Но она свидетельствует своей жизнью вообще в пользу… (Лисовой. Да, в пользу православия, конечно…) …чего-то совершенно иного, что выходит за пределы нашего разговора. Если исходить из того, что история — управляемый проект, где же пребывает сфера моей человеческой ответственности? За что я в истории отвечаю? Или я как пастор Шлаг, на золотой зуб которого сидят и играют уголовники в камере?
Проханов. Все зависит от того, какой стратеВы принадлежите. Если Вы супермен, например, и Вы сверхчеловек, Вы берете на себя всю ответственность этого проекта, Вы, по существу, равняете себя с Богом.
