Мне больше всего нравилось начало 2000-х, когда процветали многочисленные издания типа «Х для чайников». Под словом «Х» могло скрываться вообще всё что угодно, от автостопа до ядерной физики. Я думаю, это были прекрасные книжки. Человек перегружен информацией, она идет со всех сторон, у человека Интернет, телефон, радио и телевизор — у него нет сил на то, чтобы читать еще и первоисточники, но по крайней мере он может прочитать легкую книжку для чайников и получить общее представление о предмете. Это здорово. Я бы хотела когда-нибудь написать пару таких книг.
А пока что я примерно этим и занимаюсь на работе.
«...Все очень просто, — говорит мне биолог, — после хромотографии мы их секвенируем, смотрим кДНК и трансформируем колю».
«Всё очень просто, — объясняю я корреспонденту, — они сначала сортируют белки в смеси по их заряду и молекулярной массе, потом определяют аминокислотную последовательность, дальше определяют, какая ДНК из созданной по матричным РНК коллекции будет кодировать этот белок, и создают генетически модифицированную кишечную палочку, способную его синтезировать».
«Всё очень просто, — говорит корреспондент в сюжете, — если белка нужно много, то создается бактерия, способная его производить».
Именно этот уровень популяризации — от ученого к корреспонденту — мне наиболее интересен. Я очень рада, что у меня есть возможность углубляться в детали, расшифровывать термины, поминать центральную догму молекулярной биологии и преимущества E.coli как продуцента белков. Мне все время жалко упускать подробности, и поэтому я сама не смогла бы снимать телевизионные сюжеты. Разве что — длинные документальные фильмы. А вот корреспондентам, наоборот, нравится объяснять сложную вещь так, чтобы понял сферический пролетарий в вакууме, и я ими восхищаюсь.
Еще одно преимущество жизни в большом городе, в большой стране, в большом мире — существование разных ступеней популяризации, от справочника по вирусным векторам, рекомендованного аспиратам-биотехнологам, до покетбука «генная инженерия для чайников». Всегда можно найти уровень, идеально соответствующий природным склонностям и текущим ресурсам.
Это здорово.
Михайловский златоверхий монастырь
Алексей Паевский
Современный новодел. Фото автора.
Рубрика: Страницы истории
Если вы бывали в Киеве, то наверняка пользовались тамошним редким видом электротранспортра — фуникулером, связывающим Подол и Владимирскую горку. Спускаются на Подол туристы чаще всего по Андреевскому спуску, а вот возвращаются уже на фуникулере. И сразу после выхода из этого чуда техники взгляд упирается в нечто многоглавое, синее и златоверхое. При этом те, кто не был в Киеве больше 15 лет, удивляются — «этого же тут не стояло». Они и правы, и неправы. Перед ними — новодел, построенный на месте храма, которому, если бы не советские власти, исполнилось бы недавно 900 лет, — Михайловский златоверхий собор.
Реконструкция первоначального облика Ю.С. Асеева
Началось строительство этого грандиозного храма в 1108 г. На территории Дмитриевского монастыря большую каменную церковь начал строить Святополк Изяславич: «В лето 6616 заложена бысть церквы святаго Михаила, Золотоверхая, Святополком князем, в 11 иуля месяца». Кстати, это тот самый Святополк, которого подозревают в заказе на составление «Повести временных лет». Судя по всему, построили собор быстро: через пять лет заказчик строительства умер, и, как это тогда полагалось, похоронен был в уже готовом храме.
Похоже на то, что в те времена это был единственный храм в Киеве с позолоченной главой. Иначе откуда бы взялось уже в древности это прозвище — Златоверхий?
Похороны Святополка в Михайловской церкви. Миниатюра Радзивилловской летописи.
До XX в. этот храм преспокойно дожил. Обстроили его сильно — но сохранили все объемы, древнюю смешанную кладку (строили его и из камня, и из кирпича-плинфы) и великолепные фрески и мозаики. И все это было снесено в 30-е годы (вместе с домонгольскими Васильевской церковью и храмом Богородицы Пирогощей). В 1941 г. взорвали Успенский собор Киево-Печерской лавры. То ли фашисты, то ли партизаны — поди разберись сейчас.
Хорошо, хоть перед разборкой храма все-таки сняли со стен фрески и мозаики (правда, мозаики пришлось распилить на части). Сейчас они выставлены в музеях России и Украины (часть фресок вернули Украине уже после 1991 г.).
Златоверхий монастырь. Открытка рубежа XIX-XX вв.
Дмитрий Солунский. Мозаика Михайловского храма
Златоверхий монастырь. Фото 20-х годов XX в. Блок марок, посвященный храму
Новодел
Он стоял на этом месте с 10-х годов XII в. по 30-е годы XX в., изменился до неузнаваемости, был снесен и потом восстановлен по Указу Кучмы — но в этом самом своем идиотском, раззолоченном, перестроенном виде — да еще и выкрашен в синий цвет. Макет с широким пиаром — дескать, мы восстанавливаем разрушенное. Хорошо хоть, пока что хватило ума и не хватило денег восстановить Десятинную церковь — а что? Оч-чень недурственный пиар-лозунг для любой власти: «Мы исправляем ошибки не только большевиков, но и Батыя!» Только — тссс! Вдруг Янукович услышит!
Алексей Паевский
«Хаббл»: не только далекий космос
Алексей Паевский
Уран, его кольца и спутники
Рубрика: Исследования
Один из самых известных инструментов в мировой науке — это, безусловно, космический телескоп «Хаббл». Он же — один из самых известных и тиражируемых фотографов мира. Его снимки стоят «обоями» на миллионах десктопов, напечатаны в учебниках по астрономии и в научно-популярных книгах. Как говорится, что красиво — то красиво. Даже большинство снимков не менее важных, но менее известных рентгеновского «Чандры» и инфракрасного «Спитцера» обычно перед тем, как приложить к пресс-релизу, «накладывают» на фотографии «Хаббла» — для пущей красоты.
Извержение вулкана на Ио — на фоне поверхности Юпитера
В связи с этим возникает ощущение, что главная и едва ли не единственная функция этого дорогого и «долгоиграющего» космического аппарата, для обслуживания которого потребовалось уже пять стартов космических челноков, — в красивых снимках туманностей и галактик.
Однако это далеко не так. Обращает внимание «Хаббл» и на более близкие к нам объекты — в нашей Солнечной системе. Да, конечно, качество снимков совсем не то, что у автоматических межпланетных зондов — того же «Кассини». Но сейчас зонды постоянно изучают только Венеру и Марс. Последние шесть лет — Сатурн («Кассини»), совсем скоро будет свой искусственный спутник у Меркурия. А вот Юпитер, Уран, Нептун и Плутон пока лишены близко расположенных наблюдателей: New Horizons еще лететь и лететь к поясу Койпера, запуск миссии к Юпитеру состоится (если состоится) не ранее 2020-го, миссии к Урану и Нептуну вообще пока не рассматриваются. Так что единственный способ изучать эти планеты — это наземные и орбитальные телескопы.
Смена времен года на Нептуне «Комета-крест» — астероид P/2010 A2 Поверхность Плутона Кратер Коперник на Луне Компьютерная реконструкция формы астероида Веста (по снимкам «Хаббла») Полярное сияние на Сатурне Новые спутники Плутона — Никс и Гидра (маленькие белые точки)
Вот, к примеру, один из последних релизов «Хаббла» — снимки Плутона. На этой карликовой планете, только несколько лет назад лишившейся статуса «большой», уже можно рассмотреть некоторые детали. А если сравнить снимки Нептуна за разное время, можно заметить смену времен года. Можно увидеть извержения вулкана на Ио и северное сияние на Сатурне. А заодно и сфотографировать последствия столкновения астероидов, которые образовали странную крестообразную «комету», о которой уже прокричали разные СМИ, что это, дескать, конец света. Никакой не конец — «Хабблу» еще работать и работать.
Полосу подготовил
Алексей Паевский
«Научный журналист может изменить общество»
Карина Назаретян
Рубрика: Наука и общество
Юкико Мотомура рассказывает о своей работе и выборе профессии
Юкико Мотомура — научный журналист одной из крупнейших ежедневных газет Японии — The Mainichi Shimbun. Автор нескольких книг о состоянии японской науки, вызвавших большой резонанс, преподаватель научной журналистики, член правительственной рабочей группы по науке и технологиям. Признана лучшим научным журналистом года в Японии в 2006 г. Специально для «Троицкого варианта» Юкико описала свой карьерный путь от обычного журналиста до человека, который способен влиять на государственную политику в сфере науки, и рассказала о проблемах взаимоотношений общества и науки, существующих в Стране Восходящего Солнца.
