22.06.2011 09:48:30 - Vladimir Feldman пишет:
пусть идет подальше со своим маркетингом и менеджемнтом
Новейшая история
Нетолерантная книга
КНИЖНЫЙ
РЯД
Протоиерей Александр Шаргунов. Миражи любви и мир . – Издательство «Русский дом», 2011. – 416 с. – 1500 экз.
Главное впечатление от книги – сила. Спокойная, уверенная в своей правоте сила убеждения. Книга построена в форме диалога с читателями. Темы, поднимаемые в этом диалоге, затрагиваются во множестве аналитических передач и статей. Однако эти «светские» разговоры и умозаключения зачастую оставляют чувство раздёрганности и неудовлетворённости. Чувствуется какая-то приблизительность, легковесность всего сказанного. Они словно бы не приближают к разрешению обозначенной проблемы, а удаляют от самой возможности когда-либо её разрешить. А здесь всё продуманно, спокойно и порой страшно.
«…Всегда было предательство, но надо создать атмосферу, где предательство побеждает. Кругом предательство в самом широком смысле и самом глубоком. В самом мрачном, легкомысленном и преступном. Время сейчас такое безнравственное, что если выгодно предать, то это уже не предосудительно. Уже не считается позором, как это было ещё в девятнадцатом веке, потому что сребролюбие уже, можно сказать, становится добродетелью. Ещё в детстве многие из нас могли слышать: «Самое ужасное – быть предателем». Но теперь такая удивительная готовность к предательству, что не каждый ещё найдёт хозяев. Современная культура – сплошная апология предательства. И супружеская измена, то есть предательство самого близкого человека, разрушение основ жизни восхваляется всюду не просто как норма жизни, а как доблесть…»
Книга эта выгодно отличается от «благостно-лубочных» изданий на православную тематику своей бескомпромиссной смелостью. Протоиерей Александр Шаргунов не боится поднимать самые сложные вопросы современности. «Либеральная любовь», «Марксизм как лжерелигия», «Европа против Бога» – названия глав книги говорят сами за себя. Вот как, например, говорится об опасности, которую несёт нынешний культ толерантности для православной церкви.
«…Как-то состоялась пресс-конференция представителей христианских церквей Европы (православных, католиков и протестантов). Один журналист, принимавший участие в этой экуменической встрече, так выразил о ней своё впечатление: «Все были столь предупредительны, каждый старался говорить то, что было приятно другому, что в конце было совершенно неясно, какой же позиции придерживается каждый из них». Такова очевидная опасность подобных диалогов: наступает момент, когда, сам не желая того, я начинаю немного стыдиться благовествования, моего исповедания, моего глубокого убеждения, и я стараюсь от него дистанцироваться – из тактических соображений».
Несомненно, у многих невоцерковлённых людей книга эта вызовет недоумение или даже раздражение, переходящее в озлобленность. Но это будет только ярким подтверждением, что она достигла своей цели. Ибо сам же о. Шаргунов пишет: «Миру, лежащему во зле, было ненавистно то преображение, которое предлагал Христос. Он ненавидел Христа, а теперь всю ненависть обращает на тех, кто Христовы, за имя Его».
Алексей ВЕРХОЯНЦЕВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,6 Проголосовало: 5 чел. 12345
Комментарии:
Новейшая история
Умеренность и компромисс
ПОЛИТГРАМОТА
К спорам о гражданском обществе в России
Валентина ФЕДОТОВА
Идея «десталинизации» исходит из представлений о гражданском обществе как об обществе, где население полностью вовлечено в политическую борьбу. И в конечном счёте оказывается расколото в пользу сил, которые говорят о демократии, но не как о социальной машине, механизме, а как об идеологии, обеспечивающей их приход к власти.
Америка – учебник демократии как внутреннего устройства государства, по ней можно изучать этот механизм – разделение властей, сдержки и противовесы, признание объективности интересов социальных групп и установление компромисса между ними путём жертвы части интересов в пользу осуществления их базовой части… Но кто у нас действительно это изучает?
В 1963 году вышла книга Габриеля Олмонда и Сиднея Вербы «Гражданская культура. Политические отношения и демократия в пяти нациях». Книга перевернула представления американцев о себе самих, о сущности демократии и гражданского общества и стала самой настоящей классикой политической мысли.
В книге описаны Италия, в которой существует отчуждённая политическая культура, Мексика с присущими ей отчуждением и устремлениями, Германия с характерными для неё политической разделённостью и компетенцией подданных, Великобритания с дифференцированной гражданской культурой и США, обладающие политической культурой участия.
До указанной работы этих авторов в США бытовала абсолютизация политического участия граждан. Хотя давно было понятно, что США – это коммерческая республика, политически защищающая свои интересы: всё-таки доминировала рационально-активистская модель, вовлекающая всё население в политику. Олмонд и Верба высказали сомнение в реальной осуществимости такой модели вообще и её осуществлённости в США.
Олмонд и Верба пишут: «Гражданская культура является смешанной политической культурой. В ней многие индивиды активны в политике, но есть такие, кто играет в ней пассивную роль подданных. Важнее, что даже среди граждан, имеющих активную политическую роль, качества подданных и прихожан не вытеснены. Роль участника добавляется к подданнической и приходской культурам. Это значит, что активный гражданин сохраняет свои традиционалистские, неполитические связи, так же как и свою более политическую роль подданного».
То есть гражданская политическая культура включает активных граждан, а подданническая и приходская ориентация граждан может модифицироваться в политическую активность, а может и оставаться в сфере неполитических интересов. «Политическая деятельность представляет собой лишь часть интересов гражданина, причём, как правило, не очень важную их часть». В подданнической культуре отношение к политической культуре в целом является пассивным. В приходской культуре нет конкретизации политических ролей и нет конкретизации политической ориентации. Культура участия чётко ориентирует граждан на политическую систему в целом. Гражданин формируется из всех трёх типов – участника, подданного и прихожанина, а гражданская культура выступает как их результирующая.
Олмонд и Верба обращаются к традиционной критике демократами слабого политического участия граждан и попыткам его активизировать. Политическая деятельность – не единственный тип рациональной деятельности. Поэтому «в свете неполитических интересов индивида для него может быть совершенно нерациональным делом вкладывать то время и те усилия, чтобы жить в соответствии с рационально-активистской моделью».
То есть гражданское общество – это не организация людей, реализующих какой-то теоретический или политический план, а общество обычных людей, которым просто удаётся реализовать свои нужды и быть услышанными.
Авторы отмечают разрыв между обязательностью участия в политической жизни и реальным участием. Проводя социологические опросы, Олмонд и Верба убеждались, что количество людей, которое хотело бы участвовать даже в делах общины, значительно больше тех, кто действительно участвует.
Они заключают, что сравнительная редкость политического участия, неважность такого участия для индивидов, занятых обычными делами, позволяет элите проводить свои решения. Но активность других граждан может оказать влияние на принятие решений. Граждане имеют резерв политической активности, могут усилить своё участие в политической жизни. «То, что политика относительно неважна для граждан, составляет важнейшую часть механизма, в котором система противоречивых политических позиций сдерживает политические элиты, но не настолько, чтобы лишить их эффективности».
Иными словами, политические элиты США ограничивают себя ради сохранения своей эффективности, стараются не провоцировать оживления противоречивых позиций в обществе. Ибо «баланс между активностью и пассивностью может поддерживаться только в том случае, если политические вопросы стоят не слишком остро». Значительная часть влияния общества на принимающие решения элиты, согласно Олмонду и Вербе, совсем не связана с вовлечением граждан в политику. Элиты, если они хотят гражданского мира, могут предвидеть требования и недовольства, могут видеть неадекватность прежде принятых решений.
