День блаженства, минута тоски.
И, опять берега беспокоя,
Волны моря встают на носки.
И не так ли в ужасном томленье
Чувств и мыслей,
что горько слышны,
Ты не можешь поладить с забвеньем,
Ты нигде не найдёшь тишины?..
Ведь недаром средь солнечной воли,
То ласкаясь, то резко грубя,
Оскорбленья, желанья и боли,
Как зверьки, окружают тебя.
Многострадна обитель земная.
И стоишь ты
один
на виду,
Всё прощая и всё понимая,
И опять – предавая суду.
МОЙ АВГУСТ
Светел август, и дали светлы.
Тишиной заворожены плёсы.
И пылают средь солнечной мглы
Золотыми кострами берёзы.
Через рытвины горя и зла,
Через волны тоски и заботы
Вновь дорога меня привела
На вершину угрюмой работы.
Буду камень тесать и гранит.
Из железа я искру достану.
Только это меня сохранит.
Только этим я на ноги встану.
Шелест листьев и вздох камыша,
Словно жалоба или обида.
Разве русская в мире душа
Мало травлена, мучена, бита?
Край ты мой, вечереющий край,
Перелески,
холмы,
луговины,
Не суди ты меня, не карай,
Мы с тобою навечно повинны.
Мы с тобою – как берег с травой,
Мы с тобою – как облако с небом.
Я припал бы к тебе головой,
Только верность не кормит нас хлебом.
Я припал бы, да нежности плен
Ныне кажется пуще недоли.
Всё как есть –
заблужденье и тлен
Перед чувством свободы и воли!
ПОСЛЕДНИЙ КОЛОДЕЦ
Где он, дедовский конь-иноходец,
Вся округа – под город, на слом.
Умирает последний колодец
За ушедшим в туманы селом.
А бывало, храпели и ржали
Тройки.
Россыпью жгли бубенцы.
До колодца невест провожали
Разухабистые молодцы.
До колодца родня умыкнётся
И, поплакав, обнимет бойца.
Коль счастливый, с победой вернётся
И порадует мать и отца.
У колодца израненный воин
Кровь омыл, освежился глотком
И в атаку, суров и спокоен,
На рассвете шагнул со штыком.
У колодца вдова улыбнётся
В день,
когда
завезённый малыш
Выйдет сам из калитки на солнце,
Новым голосом пробуя тишь...
Запропастился конь-иноходец.
Закатились в лугах бубенцы.
Умирает последний колодец,
И не слышат его молодцы.
Я ВИНОВАТ
Кресты метелями повиты.
Деревня.
Сумерки.
Луна.
Что сделали с тобой бандиты,
Моя несчастная страна?
Ни балалайки, ни гармони,
О, мама, я в твоей судьбе, –
Целую я твои ладони
И низко кланяюсь тебе!
Я слышу крик, а не роптанье,
Солдат и узников набат...
За всё, за все твои страданья
Я виноват!
Я виноват!
Вон плачет поле голубое
Над плёсом Волги и Двины,
И лишь расист перед тобою
Не признаёт своей вины.
Расист разрушил храмы наши
И приказал нам – не рожать:
"Не смейте, вы, святые чаши
За честь семейную держать!"
Я боль осилю, страх осилю,
Нас Бог над бездной вознесёт, –
Ведь кроме нас никто Россию,
Никто Россию не спасёт!
РУССКАЯ БОЛЬ
Все дороги спешат на Москву
От захваченных наших окраин...
Вот я этой тоскою живу, –
Разоряет Отечество Каин.
Тяжкий крест мы по миру несём,
Обесправлены и не богаты,
Почему же сегодня во всём
Только русские, мы, виноваты?
Террористам Россию в кредит
Сдал пахан перестроечной эры:
Вместо друга – у моря бандит,
Вместо сакли – в горах бэтээры.
Ночь над нами, над русскими, ночь,
С тьмой планетною звёзды не спорят:
Во вчерашней республике дочь
Русской мамы шахиды позорят!
Сын расстрелян её у ворот,
Безоружный, с учительским ранцем:
Так великий, державный народ
Стал ещё в СССР иностранцем.
Сколько крови и слёз, и потерь?
Мы, доверчивы и угловаты,
Защищая соседей, теперь
За свою доброту виноваты.
И опять я не сплю до зари,
Горько думая вновь о раздорах.
Собери нас, Господь, собери
Защититься – в Москве и в просторах!..
ЗОИН ХРАМ
Посвящается Зое Космодемьянской
А ведь казнили Зою на снегу,
Палач всегда в усердиях торопится,
И на далёком волжском берегу
Предупредила русских Богородица:
«Свинцом и кровью затыкают рот
Прямого сострадальца и воителя,
Ты, русский созидающий народ,
Твори судьбу народа-победителя!»
Качалась Зоя мёртвая в петле,
Не предана друзьями и подругами,
А по славянской взорванной земле
Война катилась, причитая вьюгами.
И не могу я замолчать о том,
Иных разрух переживя безмерности,
Сегодня входит Зоя в каждый дом
Спасением неистребимой верности
И говорит: «Ужасные года,
Мы Кремль открыли хаму и вредителю,
Но я клянусь, что русских никогда
Не одолеть ему, поработителю!»
Вам, промотавшим реки и леса,
Скользящим по ворованному золоту,
Не опровергнуть Зоины глаза,
Лишь красоте распахнутые смолоду.
Вас даже горный праздничный Давос
Не прополощет в бане древнегреческой,
Обыкновенный рыночный навоз
Под именем элиты человеческой!..
Мы, русские, герои многих драм,
Атак непредугаданных вершители,
Воздвигнем Зои Святоликой храм,
И пусть её страшатся разрушители.
И пусть взлетит с холма суровый крест
Над виллами банкирства и купечества.
Пусть встанет храм несбывшихся невест
И нерождённых сыновей Отечества.
Пусть он звонит, в седых полях скорбя,
Весну зовёт, мятежную, зелёную,
Где каждый русский вспомнит про себя
И защитит Россию оскорблённую!
Валерий СУРНЕНКО
* * *
Над Луганском летают голуби.
Слава богу, не самолёты!
Ты хоть пиво, хоть молоко люби,
Мне неважно, где ты и кто ты, –
В другого ты больше не выстрелишь.
Расслабься. А пиво в канистре лишь.
* * *
Мерцает Моцарт в подворотне –
Забытый бог.
Сейчас налево поворот, не
Проспи, браток!
Мы получили, что хотели.
Теперь вокруг
Звучат свинцовые свирели.
Вот так-то, друг.
* * *
Летальное украинское лето,
Увы, не рад я тебе!
Стихи написать,
дожить до рассвета,
Пройтись по узкой тропе...
* * *
В Луганске революция и дождь,
Вернее, дождь и революция.
На площади стоит советский вождь,
У постамента жмётся куцая
Бездомная собака, впрочем, здесь
Безлюдно, главные события
За километр отсюда, там уж смесь:
Палатки, флаги, перекрытия
И баррикады, много баррикад, –
Там доски, шины, разумеется,
И у палаток люди суп едят
И ждут, на что-нибудь надеются...
(10 апреля 2014 года, 15.00)
Война и мир: контрасты
У некоторых на носу отпуска,
У некоторых перед носом войска.
Дым костра – не пожарища дым.
Отдыхающие на пляже пловцы,
На поле боя лежащие мертвецы –
Все они под солнцем одним.
* * *
Мы – русские из Луганска,
Беглецы, беженцы
(это неизбежно).
Не упустили свой шанс, ко
всем чертям послав
прежний уют, конечно.
Подобная злой стихии,
Война заставила нас
уйти проворно.
Рассыпаны по России
Великой мы, словно
из пригоршни зерна.
* * *
Абрикосовые снега.
Время цветенья почти сакуры.
В жизни чёрная полоса? Кури.
Но знай, что она недолга.
И белая пройдёт легко
(Скоро Пасха, а летом – Троица),
И в бездонном бидоне скроется
Лепестковое молоко.
* * *
Что видел во сне человек,
Который скончался под утро?
Дракона из перламутра?
Чьё-то лицо? Или снег?
Мы никогда не узнаем,
Он, видно, на все времена
Завис между адом и раем
В пределах последнего сна.
* * *
Стальными римскими ресницами
Прикрытые глаза богов
Не видят нас, а мы страницами
Зажаты. Наш удел таков.
Рим далеко. В снегу акация.
Из крана капает вода.
Летят по улице Горация
