Георгий Марков начал с того, что секретариат в разные годы обсуждал творчество московского поэта Роберта Рождественского (очевидно, после его нашумевшей «Поэмы о разных точках зрения»), казахского – Олжаса Сулейменова, и вот решили обсудить творчество поэта-драматурга с Урала. В то время из номера в номер в «Литературной газете» печаталась рубрика «В Секретариате правления СП СССР» – краткий отчёт о работе: какой вопрос обсуждался, кто выступил и т.д. Так было и на сей раз (июль 1985 года). В отчёте были не только лестные для молодого провинциального автора слова, но в следующем номере «ЛГ» опубликована целая полоса – фрагмент из той самой драмы о Курчатове. А следом по решению секретариата вышел объёмный том моих сочинений в издательстве «Советский писатель», которое полностью принадлежало Союзу писателей СССР и курировалось секретариатом правления.
Обсуждался и утверждался издательский план на каждый год. Кстати, обсуждение не было келейным. Всякий раз присутствовало более ста писателей. Споры были нешуточные. Естественно, было и много обиженных, но откровенная графомания, коей сегодня наполнены книжные развалы, не проходила. После моего обсуждения, устроенного не без участия замечательного прозаика и драматурга Эдуарда Шима – автора киносценариев по произведениям Георгия Мокеевича Маркова «Строговы», «Соль земли» и других, я оказался в Москве и был избран рабочим секретарём правления СП СССР. Я всегда сторонился кабинетной работы, поэтому, как только появилась первая возможность уйти на «вольные хлеба», я ею воспользовался. Известные события начала девяностых годов тому поспособствовали…
– Как строилась работа Союза писателей?
– В начале перестройки было десять рабочих секретарей: Юрий Верченко, Генрих Боровик, Юрий Грибов, Егор Исаев, Владимир Карпов, Пётр Проскурин, Роберт Рождественский, Афанасий Салынский, Юрий Суровцев, я и председатель – Георгий Марков. У каждого своё направление деятельности: проза, поэзия, драматургия, литература народов СССР, литературоведение, оргвопросы, иностранная комиссия, издательства, пропаганда художественной литературы и работа с молодыми писателями. Выпускался ежемесячно Информационный бюллетень, в котором (как теперь говорят: для прозрачности работы) отражались все литературные события, происходящие в стране и мире. Очень мощно работала Иностранная комиссия, имея договоры о сотрудничестве практически со всеми писательскими организациями мира. Был и свой штат консультантов-переводчиков. Проводимые в областях, краях и республиках Дни советской литературы, впоследствии осмеянные как помпезные (действительно, число участников доходило до 150–200 человек!), давали ощущение востребованности нашего дела, способствовали взаимопроникновению национальных культур (напрочь утраченному сегодня!), да и простой человеческой дружбе писателей. Да, иногда это был «террариум» единомышленников, но была и ОБЩНОСТЬ – при всей уверенности каждого в собственной гениальности… А скольких писателей взрастили Всесоюзные совещания молодых поэтов, прозаиков, драматургов! Не было ни одного сколь-нибудь известного писателя, который не прошёл бы этой литературной школы.
– Вы работали с Георгием Марковым, 100-летие со дня рождения которого исполнилось буквально вчера. Поделитесь воспоминаниями о нём как о писателе и главе СП.
– Всё, о чём я говорил ранее, так или иначе связано с Марковым. Георгий Мокеевич был одним из немногих (если не единственным) руководителей Союза писателей, который знал практически всю отечественную литературу, никогда не путал даже самых неудобных для славянского произношения имён и фамилий писателей наших республик и Запада, не говоря уж о писателях Урала, Сибири и Дальнего Востока. Не было ни одного классика в кавычках и без оных, в судьбе которых он не принял бы участие. В шесть часов утра он просматривал все основные газеты (что неоднократно и мне советовал делать), потому всегда был в курсе всех событий не только литературы, но и далёких от неё. В выходные дни с раннего утра он совершал вояжи по книжным магазинам Подмосковья, скупая книги провинциальных авторов, и обязательно их прочитывал. Как он это всё успевал, непостижимо!
Время, когда Марков руководил Союзом писателей СССР, уже не было фадеевским – «расстрельным», но не было и простым. СП СССР как организация во многом подчинялся идеологическому отделу ЦК КПСС, но каждый писатель был вправе, как и сегодня, выбрать свой путь, свою судьбу в литературе, за что тогда уже не уничтожали, но частенько и не печатали…
По инициативе Гергия Маркова, а не только ЦК мы возвратили в страну Александра Солженицына, добились отмены пресловутого постановления по журналам «Звезда» и «Ленинград» и, как говорил поэт, свершали «и другие добрые дела…». Была перестройка. Перестрелка ещё не началась.
Скромный от природы, Марков не претендовал на звание «классика», будучи писателем, который всегда подставлял своё плечо коллегам, сам оставаясь в полутени, несмотря на все свои звания и награды. Его романы читались в своё время, как сегодня читаются самые тиражные издания.
Году в восемьдесят восьмом, когда он оставил свой пост председателя, а руководство союзом перешло к первому секретарю Владимиру Карпову, рабочий секретариат сократили наполовину. Михаил Горбачёв, к которому «на ковёр» каждый месяц вызывались руководители всех творческих союзов, порекомендовал это сокращение, дабы писатели показали всей стране пример борьбы с засильем чиновников в госаппарате, хотя Союз писателей всегда был организацией общественной, имеющей свой, утверждённый съездом писателей устав, которым должен был руководствоваться.
Я думаю, если бы в то время ещё работал Марков, умеющий отстаивать свои позиции в любых высоких кабинетах, этого сокращения бы не произошло. И Союз писателей был бы сохранён как единая (в своём многообразии) организация, могущая показать характер и ударить, если потребуется, кулаком, а не тыкать всяк своим пальцем, к чему мы сегодня пришли…
Вся классическая русская литература олицетворяет протест против рынка. Сегодняшним властям уже поэтому невыгодно поддерживать традиционную литературу. Многие «продвинутые», как сказал наш президент, губернаторы помогают современному, то есть постмодернистскому, искусству. Но случаются и такие, которые поддерживают литературу всех направлений, выделяя из бюджетов своих губерний стипендии, дабы писатели не думали только о хлебе насущном. Мы богаты. У нас есть нефть, газ, лес (пока весь не выгорел!), питьевая вода. Есть ещё один резерв – наши олигархи. Надеюсь, когда-нибудь, заснув с книгой классика, написанной на полузабытом ими родном языке, они проснутся в муках пробудившейся совести. И может быть, вернут народу нажитые его нечеловеческим трудом миллиарды, а сами уйдут в монастыри – отмаливать свои грехи, дабы спастись… «…Есть, есть и Божий суд…», и его не отменить никаким указом.
– Что можно сделать, чтобы, с одной стороны, избежать упрёков в бюрократизме, а с другой – защитить интересы писателей, дав им возможность заниматься творчеством, а не поиском способов заработать на жизнь?
– Любое объединение – это прежде всего структура. Одна более гибкая, другая – менее. Поэтому избежать упрёков в бюрократизме практически невозможно. Да и все упрёки аппарата СП исходят от литераторов, обременённых, как правило, творческой неполноценностью. Пушкин творил, не нуждаясь в услугах писательской организации, но и он не обходился без друзей и врагов.
Пока существовал Союз писателей СССР, нам завидовали писатели многих стран мира. То, что мы привыкли считать естественным: твёрдые издательские планы (а значит, и обеспеченный заработок), свои поликлиники и дома творчества (путёвки продавались за символические цены, а семинары и совещания в них проводились за счёт Литфонда или Министерства культуры), – им представлялось фантастичным…. А Всесоюзное бюро пропаганды художественной литературы, которое возглавлял Валентин Осипов! Оно имело отделения во всех областях и республиках и давало возможность всем членам союза и молодым литераторам безбедно жить! Профсоюзы страны кормили писателей.
Наша сегодняшняя беда, мне думается, в том, что у писателей нет государственного статуса (в смысле – положения), поскольку нет закона о творческих союзах. У нас много союзов. Пока мы не объединимся в один, этот закон останется в наших мечтах… Вицею избы не подметёшь. Только веник, связанный из многих прутьев, может сделать жильё чище. А станет ли в нём теплее, зависит от нас самих.
Георгию Маркову сто лет! Пройдёт ещё сто, и тогда можно будет с уверенностью давать оценки его творчеству и творчеству его современников. Он никогда не торопился с выводами. Не будем торопиться и мы.
