Ознакомительная версия.
• оптимизация государственной бюджетной поддержки научно-исследовательских разработок исходя из критериев их приоритетности, значимости и эффективности для страны;
• создание и развитие государственной системы единой экспертизы в сферах научной, научно-технической и инновационной деятельности с использованием систем информационно-коммуникационных технологий, а также совершенствование системы организации и проведения государственной научной и научно-технической экспертизы;
• повышение качества системы подготовки научных кадров высшей квалификации и специалистов наукоемких производств в цепочке «школа – вуз – научное учреждение – производство», развитие института стажировки молодых ученых в ведущих научных центрах мира и их участие в академическом обмене;
• введение стимулирующих механизмов мотивации научной и инновационной деятельности, включая получение гарантированных доходов от использования интеллектуальной собственности;
• развитие стандартизации как важнейшего инструмента стимулирования инновационного развития путем модернизации устаревших государственных стандартов и технических регламентов, гармонизации государственных стандартов с международными;
• интеграция в мировую систему научных исследований и разработок.
Данные подходы наполнены новым содержанием с учетом формируемых задач инновационного развития страны на 2016–2020 годы, определенных программой совершенствования научной сферы в Республике Беларусь, другими программными документами. Отдельным направлением выделено направления «Наноиндустрия», ввиду его важности и значимости для экономики [6].
Управление преследует цель неразрывности инновационного цикла от фундаментальных и прикладных исследований через разработки – к промышленному освоению, практическому применению результатов научно-технической деятельности.
Целый ряд прорывных проектов возможно реализовать, объединив научный и производственный потенциал Беларуси и соседних стран. Белорусская стратегия – создавать СП, приносить технологии и ноу-хау, работать честно и на принципах взаимной выгоды.
Список использованных источников
1. Государственная программа инновационного развития Республики Беларусь на 2011–2015 годы / Постановление Совета Министров Республики Беларусь от 26 мая 2011 г. // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь, 2011. – № 5/33864.
2. О государственной инновационной политике и инновационной деятельности в Республике Беларусь / Закон Республики Беларусь от 10.07.2012 № 425-З // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь, 2012. – № 2/1977.
3. О некоторых вопросах реализации инвестиционного проекта / Указ Президента Республики Беларусь от 04.02.2013 № 57 (ред. от 21.02.2014) // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь, 2013. – № 1/14054.
4. О финансировании государственных программ и мероприятий / Постановление Совета Министров Республики Беларусь от 01.08.2014. – № 745
5. Об основах государственной научно-технической политики / Закон Республики Беларусь от 19.01.1993 № 2105-XII (ред. от 10.07.2012) // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь, 2001. – № 2/371.
6. Программа социально-экономического развития Республики Беларусь на 2011–2015 годы / Указ Президента Республики Беларусь от 11 апреля 2011 года – № 136; Постановление Совета Министров Республики Беларусь от 11 июля 2011 г. – № 942.
Гигин Вадим Францевич, главный редактор журнала «Беларуская думка», кандидат исторических наук
Народное представительство как часть белорусской политической традиции
Представляя белорусскую модель политической системы, ангажированные публицисты, а вслед за ними и некоторые серьезные исследователи часто пускают в ход примитивные пропагандистские стереотипы вроде пресловутой «последней диктатуры». Однако такой взгляд представляется поверхностным, не раскрывающим всей сути и сложности отечественного политического механизма. Для Беларуси, как и для большинства стран, крайне важна традиция, определенная преемственность в политической сфере. Именно она формирует поведение субъектов политики, определяет вектор развития, придает завершенность и осмысленность политическому процессу. Для того, чтобы понять, каким образом в Беларуси традиции народовластия, демократического представительства сочетаются с умеренным авторитаризмом, нужно взглянуть на историю формирования политической системы нашей страны.
Вечевые корни
Уже первая точная дата отечественной истории связана с ярким примером народного самоуправления. Летописец сообщает, что в 862 г. кривичи участвовали в призвании Рюрика и его братьев на княжение в Древней Руси. При всей своей важности это было не случайное или экстраординарное событие. Еще византийские авторы, в частности Прокопий Кесарийский в VI веке, писали о том, что у славян существуют общие собрания [1, С. 23–26]. Речь, безусловно, идет о знаменитом вече, восточнославянской разновидности народного собрания. В Лаврентьевской летописи под 1176 г. приводится такая характеристика общественному строю в русских землях: «Новгородци бо изначала и Смольняне, и Кыяне, и Полочане, и вся власти, яко на думу на веча сходятся, на что же старейшии сдумають, на том же пригороди стануть» [2, С. 377–378.]. Вече представляло собой общее собрание всего мужского городского населения. Фактически это был народный сход, который решал вопросы войны и мира, приглашал на престол князей, а также изгонял неугодных правителей. По сути, вече контролировало деятельность всей системы государственной власти, осуществляло суд.
При этом вече, ограничивая власть князя, не умоляло и не упраздняло ее. Монарх не был безвольной игрушкой в руках олигархических группировок городской знати и наиболее зажиточных людей. Он обладал широкими полномочиями: командовал военными силами, имел собственную дружину, вершил свой суд, возглавлял исполнительную власть. Таким образом, в Древней Руси, в том числе и в Полоцкой земле, ярко проявилось сочетание княжеской монархической власти с серьезным элементом народоправства в виде городского веча.
Вече играло большую роль и в отношениях Полоцка с другими территориями Древней Руси. Так, в сентябре 1068 г. в результате народного восстания, киевское вече избрало великим князем Всеслава Полоцкого (Чародея), который до этого содержался в заточении своими противниками – братьями Ярославичами. На лицо любопытный исторический прецедент: полоцкие Изяславичи сумели единственный раз занять великокняжеский престол именно по воле народа, в результате решения народного собрания.
Показательно, что вече проявляло свою особенную силу в периоды общественных неустройств и конфликтов. В 1129 г. великий князь киевский Мстислав Владимирович во время военного похода взял в плен полоцких князей и выслал их с семьями в Византию. Но уже в 1132 г. полочане восстали и на вече избрали своим князем Василько, представителя местной династии Изяславичей. Таким образом, общий коллективный соборный разум позволил восстановить законный порядок. Вече предстает как ключевой элемент сохранения стабильности в Полоцкой земле во время княжеских усобиц.
Определяющим было влияние веча на общественно-политическую жизнь и в других западнорусских городах, в частности, в Витебске и Друцке [3, С. 120]. Несомненно, что демократические традиции нашей страны уходят своими корнями именно в те далекие вечевые времена.
В годину испытаний
С образованием Великого княжества Литовского в развитии общественного самоуправления произошли серьезные изменения. Магдебургское право, которое начало распространяться в ВКЛ с 1387 г., хотя и было более упорядоченным по сравнению с вечевыми традициями, все же несколько ограничило самоуправление мещан. Право избирать войта (главу города) имели только отдельные города. Некоторые магистраты делились на православные (затем униатские) и католические, что привносило элемент религиозной сегрегации. Целые городские кварталы (юридики) были исключены из процесса самоуправления и находились под полной властью светского или духовного феодала. В целом, власть на местах все более переходила в руки узкой олигархической группировки, что вызвало серию народных восстаний: в Могилеве 1606–1610, в Мозыре 1615 г. и др.
В историографии сложилось два подхода к оценке магдебургского права. Представители первого из них относятся к данному историческому явлению скептически и даже негативно, считая, что оно было отражением принудительной вестернизации, проводимой властями ВКЛ после заключения унии с Польшей. Дореволюционный историк Ф.В. Тарановский писал: «Русские города и села, наделенные немецким право, выделялись из общего строя земли, прерывали связь со стародавней всесословной или, вернее, бессословной общиной и подчинялись тому принципу сословности, на который опиралось государственное устройство Польши» [4, с. 18]. Другое направление историографии склонно видеть в широком распространении магдебургского права определенный прогресс в развитии общественных отношений в городах. Такой точки зрения придерживается польский историк Ю. Бардах, который считает, что хотя магдебургское право и было рецепцией немецкого права на землях ВКЛ, оно носило добровольный характер, а его введение стало прогрессивной формой решения местных проблем [5, S. 33–34]. Белорусский советский историк З.Ю. Копысский отмечал, что магдебургское право стало для мещан юридической основой, «которая санкционировала их положение в обществе как отдельного сословия. На его основе они образовали собственную общность с избранными органами власти, администрации и суда, с юридическими и политическими гарантиями своей хозяйственной деятельности» [6, С. 43–44]. По его мнению, горожане добивались через магдебургское право создания собственных органов самоуправления, что не было реализовано во времена вечевого строя. Но тот же исследователь признает, что горожане, не удовлетворенные нормами этого права дополняли его положениями, продиктованными местными условиями. Например, в 1621 г. жители Орши сформулировали более 20 дополнений к магдебургскому праву – из-за того, что оно «не дает необходимого им решения и усложняет вынесение справедливого приговора» [6, с. 46]. Поэтому вполне можно согласиться с белорусским историком Я.И. Трещенком, который, считая, что в магдебургском праве получили свое развитие вечевые традиции, призывал не идеализировать его, поскольку белорусские города так и не стали самоуправляющимися городскими коммунами, подобными имперским городам Германии [7, c. 59–60].
Ознакомительная версия.
