Ознакомительная версия.
В целом же, по степени того, насколько различные организации мешали жить и работать заводу, КГБ был самым безобидным. Неизмеримо хуже были остальные.
Тут даже трудно отдать предпочтение каким-либо контролерам, поскольку они тоже были специализированы, и разным службам завода досаждали в отдельности, а все вместе касались только высших руководителей завода и, конечно, главного инженера в первую очередь.
Начать нужно с самых пакостных контролеров, но сначала несколько слов в принципе. На мой взгляд и по моему убеждению, в контролеры шли и идут люди самые бездельные и неспособные работать. Попробую начать с пошлого, но образного примера. Любая работа помимо затрат энергии и ума дает и огромное удовлетворение своими результатами. Скажем, супружеские обязанности в постели — это тоже работа, но многие делают эту работу охотно, более того, стремятся еще и подработать на стороне, не требуя за это дополнительного вознаграждения или хотя бы награждения почетной грамотой. Но вот, представьте, что государство ввело бы контроль за этой работой и создало инспекцию по наблюдению за исполнением супружеских обязанностей. Ну кто бы отказался от того, чтобы самому это делать, только для того, чтобы наблюдать, как работают другие? Только импотент — тот, кто сам эту работу выполнять не может и, соответственно, не может получить от этой работы удовольствие.
Вторая особенность контролеров в том, что они понимают, что если они не будут находить недостатков, то у начальства возникнет вопрос о том, а нужны ли эти контролеры и эти инспекции вообще, и тогда контролер может лишиться непыльной и доходной работы. Поэтому контролеры хуже свиньи: та ищет грязь, чтобы поблаженствовать в луже после того, как нажрется, а контролер ищет грязь, чтобы жрать. Свинья, не найдя лужи, поваляется и на травке, а контролеру грязь нужно найти обязательно, а если ее нет, то эту грязь нужно выдумать, чтобы было что записать в свои отчеты начальству. Короче, контроль — это самое яркое проявление бюрократической системы управления, и люди в инспекции собираются соответствующие.
Мне, заводскому работнику, начать, пожалуй, нужно с Госгортехнадзора — с организации, которая, якобы, следила за соблюдением на заводах правил техники безопасности. Возможно, сейчас, при капитализме, когда алчность толкает владельцев предприятий на «экономию» в этом вопросе, эти примеры и не своевременны, но при социализме, к примеру, нас наказывали, если мы не расходовали полностью деньги, предназначенные на технику безопасности (ТБ). Порою приходилось искать, что бы еще такое из области ТБ придумать, чтобы плановые деньги освоить: ну, например, помимо обязательной душевой в цехе еще и сауну построить. Кроме того, ну ведь мы же работаем со своими людьми вместе, подвергаемся такой же опасности, ну кого еще, кроме нас, заводских работников, вопросы техники безопасности по-настоящему волнуют еще больше?
Тем не менее и тогда над нами висел этот Госгортехнадзор со своими потребностями имитировать кипучую деятельность.
Я не помню по заводу ни единого путного решения по ТБ, которое вышло бы из этой организации. В лучшем случае в предписаниях инспекторов Госгортехнадзора содержались требования исполнять инструкции по технике безопасности, заводом же разработанные. А в остальном в их предписаниях был либо бред, либо вещи, которые условия безопасности на заводе косвенно ухудшали.
К примеру. Наши печи были электрические, а мы, соответственно, электрометаллурги, т. е. помимо того, что мы химики высоких температур, мы обязаны были быть еще и электриками. Иными словами, мы обязаны были уметь работать в условиях, когда вокруг нас находятся конструкции под электрическим напряжением. Это обычное дело, ничего особенного в этом нет, тут требуются элементарные знания электротехники и обычная для работающего внимательность, и только. Я уже писал, что электроэнергия подводится в печь тремя электродами — трубами диаметром от 1200 до 1900 мм, — электроды в свою очередь крепятся в трубах мантелей, шихта в печь подается из печных карманов (бункеров) стальными труботечками. Все эти элементы печей теоретически изолированы от электродов, но это теоретически, а когда печь работает, то часть этих конструкций может оказаться под напряжением. Поэтому каждого рабочего с первой минуты его прихода в цех тщательно предупреждают и показывают, каких частей цехового оборудования нельзя касаться голой рукой, если печь работает, соответственно, на этом оборудовании были сделаны предупреждающие надписи, а само оно огорожено забором из сетки. Соответственно, у обслуживающего персонала выработались приемы обслуживания оборудования работающей печи, которые требовали осторожности, и стоящей печи, когда осторожность была излишней.
И вот Госгортехнадзор в плане обозначения своей полезной деятельности предписывает выполнить в этих огораживающих конструкции печи заборах калитки с концевыми выключателями. Теперь, если кто откроет калитку, отключалась вся печь. Доказать Госгортехнадзору идиотизм этого предписания не удалось. А огороженные пространства замусоривались просыпающейся шихтой и требовали регулярной уборки. Так вот, раньше при выполнении этой работы рабочие знали, что печь работает, а значит, вокруг них могут быть элементы конструкции под напряжением, в связи с чем они всегда надевали вачеги (рукавицы из толстой кожи) и старались не касаться опасных деталей печи. А после внедрения мероприятия Госгортехнадзора для уборки требовалось отключить печь, соответственно в понимании рабочих предосторожности стали излишними. Но я уже пару раз писал, что остановка печи на время свыше 20 минут уже была чрезвычайным происшествием, о котором докладывалось в министерство, кроме того, остановленная печь не давала рабочим заработать. Хорошо, если печь шла с перевыполнением плана, а если до плана не хватало металла, то как тут печь ни с того ни с сего остановишь? Знаете ли, 30 % зарплаты, поставлявшиеся премией, это деньги. И вот однажды молодой рабочий, как мне помнится, татарин, посланный убирать огороженное место, не стал открывать калитку, а чтобы не останавливать печь, перемахнул через забор и начал уборку. Его нашли за этим забором убитым электротоком. Он был без рукавиц — ведь все уже привыкли при этой работе на отключенной печи не бояться электротока. Воссоздали картину того, что произошло: вероятнее всего, он держался одной рукой за какую-то заземленную деталь, а другой коснулся труботечки. Потом, в ходе эксперимента, создали экстремальные условия на печи, и напряжение на этой труботечке не превысило 70 вольт — мизерное напряжение для нас, электрометаллургов. Но парень и такого напряжения не ожидал, попал под него внезапно и погиб. А до этого предписания Госгортехнадзора никаких подобных случаев не было, мы создали трагедию из ничего, из желания инспекции отчитаться в своей полезной деятельности.
Поскольку я был замом директора по транспорту, то меня особо доставала инспекция железной дороги, контролирующая простой вагонов. Заводу было разрешено держать у себя для разгрузки и погрузки железнодорожные вагоны 15,2 часа. Эта норма средняя по месяцу, поэтому простоем отдельного вагона можно было пренебречь, но касалось это только обычного подвижного состава — полувагонов, платформ и крытых вагонов. А спецподвижной состав, в который входили и железнодорожные цистерны («бочки» на жаргоне железнодорожников), контролировался особо — каждая его единица в отдельности. И если простой «бочки» превышал 15,2 часа, то завод штрафовался инспекцией, и, что наиболее страшно, этот штраф накладывался на конкретных работников нашего железнодорожного цеха. Поскольку эти штрафы были одного порядка с месячной зарплатой, то наши железнодорожники пытались избавиться от спецподвижного состава в первую очередь и пренебрегали всем, включая и реальные потребности завода на тот момент.
Как-то сложилось у нас на заводе тяжелейшее положение с бензином, наконец снабженцы, казалось бы, решили вопрос — выбили фонды и получили дополнительно 60 тонн бензина. Это топливо двинулось к нам в железнодорожной цистерне, отдел снабжения ее ждал, звонил на каждую узловую станцию и торопил железную дорогу. И вот как-то вечером начальник отдела снабжения В.А. Шлыков мне сообщил, что «бочка» с бензином уже на станции Спутник и ночью будет у нас. Утром с несчастным видом заходят Шлыков и начальник железнодорожного цеха Главацкий и только руками разводят. Железная дорога прицепила цистерну с бензином к составу с цистернами с мазутом для нас, и так ночью и закатила на завод. Пока документы на груз от железной дороги поступили в наш железнодорожный цех, грузчики, увидев столько «бочек» сразу, и в страхе, что они не успеют столько цистерн сразу разгрузить и помыть за 15,2 часа, погнали состав к мазутохранилищу и слили в него все, в том числе и бензин. Ну что было делать?
Ознакомительная версия.
