Если власть и нужно здесь в чем-то упрекать, то только за то, что ткачихи непростительно мало. А «приличная» тусовка перебьется.
Ребята, поезд отходит, а вы стоите на перроне и говорите, что дальше не поедете. Что вам противно, стыдно и вообще… Ваше право. Но только на этом самом перроне вы очень скоро окажетесь в компании конченых идиотов, натуральных отморозков, у которых на уме одна гэбня. Да уже оказались, если честно. Но они вас не примут. Более того, они вам припомнят. Все. Как вы критиковали Запад, Ходорковского и «цветные революции», как смеялись над маршами несогласных, как «плевали на могилы Политковской и Литвиненко» и, конечно, как хвалили Путина. Ой припомнят! С оттяжкой!
Вам будет уже не стыдно, а страшно. Броситесь догонять поезд. Уверены, что догоните?
Это Иванов пугает одумавшихся пропутинцев безбашенными и проплаченными несогласными. А вот републикованная тем же Шенталинским статья из «Петроградской правды» за сентябрь 1918 года — самое начало «красного террора». Называется «Интеллигенция и трагический театр». Подпись — «Незнакомец».
Ну, а теперь, когда вы, граждане-интеллигенты, голодные, обнищавшие, без всякого почти дела, сидите по своим углам, — поняли вы, наконец, в чем заключается сущность истории русской интеллигенции, та сущность, которая привела сейчас всех вас к тупику? Революция с Керенским опьянила вас словоизвержением, а в октябрьские дни на вас напал столбняк, который вы назвали «саботажем». «Саботажная мода» уже вышла из моды. Вы готовы переодеться, но у большинства из вас не хватает средств на новое платье. Вы стараетесь из саботажного костюма выкроить пролетарский. Увы, из этого ничего не выйдет, — на последнюю одежду надо больше материала. Вот почему в лучшем случае вы выглядите сейчас комично. Вас можно только слегка пожалеть. На вас даже и рассердиться нельзя по-настоящему. Нашей развинченной, абсолютно чуждой героизма интеллигенции, очень женственной по своему душевному складу, не мешает приобщиться в той или иной степени к театру трагедии. Что делать, если русский интеллигент не знает, не чувствует всей великой трагедии переживаемого народом момента! Так пускай хоть «литературным путем» придет к нему!..
Горе тому, кто этого не видит, не слышит, не понимает, не чувствует! Он будет выброшен за борт и явится только навозом для удобрения… Жизнь сострадания не знает.
Это пишут с разницей в 80 лет два графомана, вскочившие на подножку локомотива и искренне сострадающие всем, кто не рвется на этот поезд.
Пишут в одних и тех же выражениях, с одними и теми же интонациями, с одной и той же святой верой в то, что уж они-то едут в правильном направлении.
Куда их поезд придет — сегодня, кажется, видно уже всем.
И какую цену они заплатят за право недолго называться профессионалами — тоже понятно.
Так что дружить с графоманами я не посоветую даже тем, кто искренне боится остаться за бортом.
Помните, что не успеть на «Титаник» — лучшая мера предосторожности во все времена.
28 ноября 2007 года
В духе здоровой конкуренции
сначала своего кандидата выдвинет «Единая Россия», потом своего назовет президент
Дмитрий Медведев — далеко не худший, а может быть, и лучший выбор для президента, заинтересованного в том, чтобы вспоминаться ностальгически.
Сам Дмитрий Анатольевич, насколько можно судить, не склонен к резким движениям, не считает врагами весь внешний мир и половину собственного населения, а однажды даже покритиковал суверенную демократию.
Все это, конечно, не делает его ангелом, — ангелы так высоко не залетают, — но по крайней мере заставляет думать, что у него найдутся другие задачи, помимо репрессивных, и другие союзники, помимо спецслужб. Хорошо уже то, что он юрист.
Но при всем том я не советовал бы считать его окончательно утвержденным преемником: Владимир Путин сказал лишь, что близко знает его много лет и высоко оценивает.
Это не означает, однако, что перед нами кандидат Путина.
Это кандидат от партии власти, в которую президент России так и не вошел.
Я полагаю, что осуществится давно предсказанный сценарий с двумя кандидатами от Кремля: сначала своего выдвинет «Единая Россия», потом своего назовет президент.
Это будет, во-первых, страховкой от западных упреков в предсказуемости выборов, во-вторых, придаст им интригу, а в-третьих, остановит даже гипотетическое продвижение к власти кандидата от оппозиции. Когда у президента и «ЕР» есть единый кандидат — существует ничтожная вероятность, что кандидат от оппозиции может ему что-то противопоставить.
Но когда борются (пусть и по-нанайски) два гиганта, то оппозиции не дадут даже озвучить свои претензии, потому что все будут сосредоточены на их конкуренции.
И потому я думаю, что вслед за официальным выдвижением Дмитрия Медведева в президенты России (17 декабря) Владимир Путин назовет и своего кандидата — и это будет либо Сергей Иванов, либо кто-нибудь столь же силовой.
Это будет вполне в путинском духе — и внезапно (на микроуровне), и предсказуемо (на макро), и эффектно, и никого не обидит (поскольку сейчас клан силовиков наверняка почитает себя уязвленным).
Тут-то и начнется соревнование: кого страна любит больше. Путина или «Единую Россию».
Думаю, результат предсказуем, и президентом почти наверняка станет преемник, названный Путиным. А твердое второе место Медведева гарантирует ему премьерскую должность.
В ближайшее время мы можем стать свидетелями действительно забавных коллизий: все побегут присягать Дмитрию Анатольевичу, как уже поспешил — со значительным опережением — Рамзан Кадыров.
Люди кинутся приобретать его портреты, цитировать его слова, причесываться a la он, называть детей Дмитриями и даже Дмитриями Анатольевичами, выстраиваться в очередь, слагать оды (есть прекрасные рифмы, например: Медведев — обезвредив…)
Тут-то и окажется, что бежать надо было в совершенно другую сторону.
Интересно, что тогда скажет Рамзан Кадыров. Хотя допускаю, что ему одинаково понравятся оба кандидата. А детям можно будет присвоить и вторые имена, по католическому обычаю: известно ведь — чем больше святых покровителей, тем лучше. Не удивлюсь, если в России появится Дмитрий-Сергей-Виктор-Александр-Владимир-Геннадий, чтобы уж на все случаи жизни; после 2 марта можно будет оставить одно имя, а прочие указывать только в автобиографиях.
Впрочем, такой расклад способен поссорить президента с единороссами… Но вообще-то мне кажется, что их не может поссорить с ним ничто.
А если даже они и обидятся — честное слово, для общенационального лидера это не самая серьезная потеря.
10 декабря 2007 года
Каркнул ворон: Nevermore!
Публицист Виталий Иванов опубликовал в сетевой газете «Взгляд» колонку под названием «Напрасное ожидание».
Произведение удивительное, чтобы не сказать изумительное, — сокровище для будущего политолога, пытающегося понять, отчего в сравнительно благополучное время в России было так противно.
Проханова называли когда-то «соловьем генштаба» — Иванова кремлевским соловьем не назовешь никак: он и не стремится к сладкозвучию. Есть такая птица, делающая «каррр» во все воронье горло; на этот раз она каркнула с такой силой, что, кажется, судьба сыра ее уже не заботит. Ей важно подтвердить, что она так ничего и не поняла. Ну так кто бы надеялся?!
Иванов выделяется на фоне прочих лоялистов поразительной наглостью тона — собственно, в этой наглости и состоит его главный талант. Есть еще хорошее полублатное слово «бычка», точно определяющее дискурс целого направления в кремлевской публицистике. В тезисах Иванова, Данилина и их единомышленников нет ничего специфически нового — специфичен тон, в котором их озвучивают. Этот тон, мгновенно срывающийся на визг, давно спародирован Владимиром Сорокиным: на фоне совершенно нейтральных, штампованных пассажей о красотах родной природы вдруг возникает надрывно-агрессивное «Ты ездил в Бобруйск?! В Бобруйск, сука, ездил?!» Такими бобруйсками публицистика Иванова всегда была переполнена, — новизна момента в том, что сегодня остались уже только они, без какого-либо идеологического содержания. Эта истерика происходит на ровном месте, с фантастическим самоподзаводом, — и, право, трудно понять, кому и что хочет доказать наш герой.
Информационный повод к очередному «карр» совершенно ничтожен: кому-то якобы показалось, что Медведев несет с собою идеологическую (не политическую, конечно) оттепель.
Насколько я помню, это безосновательное предположение было высказано лишь в статье давно уехавшего из России публициста Ильи Мильштейна на «Гранях. Ру» и не подкреплялось решительно никакой аргументацией, кроме ни на чем не основанных надежд. Но статья Мильштейна появилась в двадцатых числах декабря, а Иванова прорвало полтора месяца спустя. То ли он в эти полтора месяца приходил в себя от внезапного удара (поговаривали, что в случае выдвижения другого преемника кремлевский публицист получит высокий пост в его штабе), то ли, напротив, бурно радовался, что историческая преемственность сохранена. Никаких других внешних поводов для этой странной публикации у Иванова, думается, нет.
