В 1877 году немецкий журналист Хиллебранд с большой долей скептицизма спрашивал, сумеет ли Никотера, новый министр внутренних дел в правительстве исторической левой, обуздать, даже с помощью чрезвычайных мер, «мафию в белых перчатках». Никотера действительно провел серию безжалостных экспедиций и решительных акций против рядовых сицилийских бандитов, но на этот раз на Сицилии поднялась целая волна протестов и осуждения, причем в масштабах, во много раз превышающих оказанные теми же сицилийцами аналогичным мерам правой, так как осадное положение, введенное правительством, приводило лишь к росту беззакония. Префекты, квесторы, обычные граждане по-прежнему будут свидетельствовать, что мафия год от года укрепляет свою власть.
Отсюда возникает все более отчетливое ощущение, что с приходом к власти исторической левой на Сицилии победила «оппозиция мафиози», ради которой «государство отказалось от своих полномочий в пользу баронов». Многие исследователи уже склонны считать, что победе исторической левой на выборах в Сицилии содействовали именно мафиози.
Как раз в этот период «власть мафии» становится все более заметной, так как приобретает новые черты.
Полевые сторожа, надсмотрщики, охранники — люди, которых вооружали габеллотто, — превращают «феодальное право сеньора» в «пиццо» (остроконечную бородку), которое мафиозо должен окунуть в чужую тарелку, как остроумно заметил немецкий социолог Гесс. Землевладелец и арендатор при феодализме, соблюдая так называемое «макаронное право», выплачивали определенную сумму тому, кто охранял от воров их поля и скот. Это право было частью «сторожевого права», в соответствии с требованиями которого серьору оплачивали его расходы по содержанию отряда сельских стражников. После отмены в 1860 году феодального права сеньору больше не платят ничего, но сторож все равно получает свою долю, так как если землевладелец или арендатор откажутся платить стражникам, у них в буквальном смысле испарятся виноградники, пшеничные поля и скот. Поскольку на острове отсутствует какая-либо сила, способная обуздать мафиози, «пиццо» постепенно становится частью прибыли, которую землевладелец или арендатор вынужден платить мафиозо, если он и впредь намерен получать доходы со своего земельного владения, а не видеть, как оно превращается в пустыню.
Дворянин платит и помалкивает. Он не смеет выступить с требованием обуздать мафиозо-вымогателя, так как, обращаясь к королевским карабинерам за помощью, «он опустится до признания своего собственного бессилия».
Бедняк платит и тоже помалкивает. Он сознает свою полную беззащитность перед лицом вооруженного насильника, потому что из-за спины мафиозо, отправленного в тюрьму, возникают сотни других, готовых кровью смыть «нанесенное оскорбление».
Произвол мафии не нравится всем, но мафиози плевать на то, что против них растет и усиливается всеобщая ненависть. Когда в 1894 году, выступая в парламенте, маркиз Сан Джулиано заявил, что на Сицилии народ не испытывает неприязни к дворянам, а смертельно ненавидит габеллотто, так как именно они устанавливают размер арендной платы, которую бедняки обязаны платить дворянам-землевладельцам, всем стало ясно, что владычество мафии укоренилось в самой иерархической системе власти, действующей на Сицилии.
Именно мафия с ее культом насилия отныне определяет истинное положение дел на острове.
Феодализм юридически был упразднен на Сицилии в 1860 году, но экономика острова по-прежнему продолжала опираться на систему латифундий, упадок которой из-за внутренних экономических причин станет очевиден только после второй мировой войны.
Земля, как и раньше, обрабатывалась с использованием системы аренды и «габеллы». При таком положении мафиози-габеллотто оказывались незаменимыми, так как никто, кроме них, не умел поддерживать сложившиеся отношения, извлекая из них выгоду. Когда цены на сельскохозяйственную продукцию росли, они вносили за аренду денежную плату в заранее установленном размере, в случае же их падения расплачивались натуральным продуктом. Мафиози были очень инициативны при определении размера арендной платы, навязывая землевладельцам свою цену за сдаваемый внаем участок. Если у какого-нибудь землевладельца возникало желание воспротивиться этому диктату, то в запасе у мафиози всегда оставался «говорящий выстрел», когда пуля пролетала на расстоянии ладони над головой несговорчивого землевладельца, выбивая из нее всякую охоту к сопротивлению. У богатого, связанного с мафией габеллотто находилась в подчинении целая армия полевых сторожей, охранников, объездчиков, надсмотрщиков, нужных ему для того, чтобы заставить батраков и крестьян, взявших землю в поднаем, оплатить субаренду и усердно и беспрекословно работать на хозяина.
Изображение мафиози как всего лишь паразитической окаменелости в структуре сицилийской деревни неверно.
Напротив, мафиози, чтобы утвердить в общественном мнении свою роль, с раннего детства работали за троих и устремлялись в любое место, где появлялась возможность увеличить состояние и проявить свою власть. Серные рудники и соляные копи принадлежали дворянам, но и сюда проникают мафиози, арендуют и покупают шахты, так что в конце концов они все оказываются в их руках. Зерно, виноград, маслины — все это сельскохозяйственное сырье, которое еще должно быть переработано и превращено в муку, вино и масло. В таком отсталом и патриархальном крае, каким в конце XIX века была сицилийская деревня, все оборудование, необходимое для переработки сырья, находилось тут же, в деревне. Мельницы, маслобойни, ножные давильни для винограда располагались в строениях, занимавших территорию, равную целой деревне, образуя сицилийские массерии (хутора). Транспорт, необходимый для перевозок, также находился в руках мафиози, использовавших его, кроме того, и в своих преступных целях.
Но масло и вино, овощи и фрукты, соль и сера должны быть проданы и, участвуя в торговых сделках, которые, расширяясь, должны были со временем выйти из-под их контроля, сельские мафиози спускаются в города, где вскоре достигают такого положения, с которым уже нельзя не считаться даже в Палермо, где в 1875 году они вступают в торговые ассоциации, связанные вначале с мукомолами и скотоводами.
Сельский мафиозо становится и единственным банкиром в сицилийской деревне. Механизм его действий очень прост: мафиозо-габеллотто одалживает крестьянину-арендатору семена и требует вернуть долг натурой с надбавкой, достигающей 20–30 %. Только габеллотто имеет наличные деньги, которые он может в случае надобности ссудить на свадьбу, похороны, на случай болезни или эмиграции. «Дядюшка» принимает просителей, обходясь без банковских формальностей. Он чутьем распознает того, кому можно отложить уплату долга без лишних расписок, потому что, если крестьянин-должник не вернет взятое в срок, «дядюшка» станет хозяином его осла, халупы, а иногда и самой жизни, принудив должника подкараулить и убить человека, на которого он ему укажет. Итак, с самого начала ростовщичество и смерть шагают рядом в структуре власти мафиози. Идя таким путем, мафия к концу XIX века станет основным стержнем экономики в сельских районах вокруг Палермо, Трапани и Агридженто, где не происходит абсолютно ничего, что было бы неугодно мафии.
Так, начиная с 1875 года мафиози вступают на путь «первоначального накопления» и приобретают все больше денег и власти.
Но возрастающее с каждым днем значение мафии в экономике Западной Сицилии на рубеже веков все-таки еще относительно.
С одной стороны, неправомерно было бы приклеивать мафии конца XIX — начала XX века ярлык «формирующейся буржуазии», так как для отсталого сельского хозяйства Сицилии сам термин «буржуазия», который мы употребляем только по отношению к индустриальному обществу, может показаться абсурдным. Общий объем сицилийской экономики пока еще невелик. Мафиозо еще не стал хозяином безграничных земельных угодий. Лишь тот, кто владел огромными поместьями, мог называться подлинным богачом на Сицилии того времени. Умирая (часто от пули, выпущенной из лупары), мафиозо не оставлял своим детям «капитала», на ренту от которого они могли бы существовать. Дети мафиозо должны были продолжать и расширять дело отца и упрочивать свое положение.
С другой стороны, мафиози, составлявшие в тот период незначительное меньшинство среди основного населения острова, продолжали занимать более низкое социальное положение относительно некоторых других социальных групп.
Еще не утратило своего значения сицилийское дворянство.
На протяжении многих лет после объединения Италии сицилийцы, не принадлежавшие к дворянскому сословию, еще никак не могли отказаться от публичного целования руки сеньора. Вплоть до 1946 года, когда в Италии пала монархия, которая на Сицилии, как и во всей южной части страны, будет в течение последующего двадцатилетия оставаться влиятельной политической силой, дворянская знать сохраняла почти абсолютную монополию на высокие дипломатические посты и высшие звания в армии — государственные должности, которые даже при фашизме останутся феодальной привилегией сторонников короля. В 1860 году дворянам принадлежало около 90 % земель, в начале XX века они были владельцами 75 % земельных угодий, а в 1946 году помещики еще имели в своей собственности около 27 % земель. Нетрудно понять, что первоначальное дробление и последующая продажа принадлежавшей дворянству земельной собственности явилась результатом наследственных разделов, начавшихся в связи с полной отменой феодального права.
