При этом осознание основополагающей роли христианства в жизни русских пришло к нам не сейчас. Выше упоминались и "Слово о законе и благодати", и идея Третьего Рима, и триединая уваровская формула. И, конечно, как венец этого, звучат простые и мудрые слова Федора Михайловича Достоевского: "Может быть, главнейшее предызбранное назначение народа русского в судьбах всего человечества и состоит лишь в том, чтобы сохранить у себя этот божественный образ Христа во всей чистоте, а когда придет время, явить этот образ миру, потерявшему пути свои!" "Русский человек без Бога, — говорит он в другом месте, — дрянь…" "Отнимите от нашего русского народа, от нашей русской жизни Православие, и от него ничего своего родного не останется", — как выразился Достоевский" — пишет архимандрит (позднее митрополит) Антоний Храповицкий.
И подлинно, все обнимает собой Православие — и любовь к людям, к ближнему; и терпение, способность нести свой крест; и стойкость духа, и высочайший нравственный потенциал, требовательность к себе, умение прощать, и нестяжательство — все, все, чем питалось русское сознание 1000 лет, все самое заветное в душе русского народа.
Православным все это представляется совершенно неоспоримым, практически не требующим доказательств. Поистине, как писал Достоевский, "истина лежит перед людьми по сто лет на столе, и они ее не берут, а гонятся за придуманным именно потому, что ее-то и считают фантастичным и утопическим!" Именно об этой Истине говорили все русские философы, касавшиеся понятия русской идеи. Заметим, что в ней нет выпячивания национальной исключительности. Скорее, наоборот, в порыве братского, любовного чувства ко всем людям, независимо от их национальной принадлежности, Достоевский, как мы видели выше, говорит о "сбережении у себя образа Христа с тем, чтобы явить этот образ миру, потерявшему пути свои". "Русская национальная идея, — продолжает Н.А.Бердяев, — по существу своему есть идея вселенская и всечеловеческая … связанная с объединением России и Запада в единый христианский духовный мир". Потому, наверное, много лет и не мог найти сугубо национальную русскую идею В.В.Кожинов, что в ней нет никакой национальной исключительности ("Правда выше России", — писал тот же Достоевский). Жить по правде, любить ближнего и дальнего — вот смысл русской идеи. А правда, повторим, то есть Истина — есть для православного русского человека — Христос.
При этом великие русские мыслители прошлого, полагая, таким образом, совершенно очевидной христоцентричность русской идеи, видели ее смысл в обращенности вовне, в предначертанной Богом великой роли России как хранительницы подлинных христианских ценностей, в конечном счете — объединительницы христианских народов в единую духовную общность. "Идея нации, — писал Вл. Соловьев, — не то, что она сама о себе думает во времени, но то, что Бог о ней думает в вечности".
За это великое чувство осознания определенной Богом судьбы России как духовной собирательницы разобщенных христианских народов Россию обвинили в мессианстве. Сколько злобной иронии, сколько ядовитых филиппик прозвучало в адрес русских мыслителей, которым была внятна эта идея! Увы, последующий ход событий, кажется, подтверждает малую реальность чаемого Достоевским, Соловьевым, Бердяевым и другими хода истории, и сегодня эта нота всемирного единения, к великому прискорбию, звучит глуше… На наших глазах мир отдаляется от Христа все дальше и дальше. Абсолютизация права, примат права с только лишь декларируемыми, а на деле задвигаемыми на второй план обязанностями, являет собой доведенную уже до безумия самость (вспомним хотя бы о праве на аборты, на эвтаназию, на однополые браки). Не удивительно, что примат права как основы всего общественного устройства культивируют сегодня ненавистники Христа, и вот уже они требуют отказа от христианской символики в публичных местах, даже от слова "Рождество" (заменяемое на "Зимний праздник") — как нарушающих права иноверцев, и, далее, настаивают и на отказе от признания христианских корней европейской цивилизации.
Этот мир, уже не ищущий Христа, вряд ли ответит встречным движением на раскрытые братские объятия православной России. Напротив, глубинное, почти интуитивное неприятие России как великой носительницы Православия есть один из потаенных корней русофобии, которой заражена значительная часть мира. Даже обратившись к всегда почитавшимся нами как братские славянским народам, мы увидим неистребимую русофобию Польши, тяготение к Западу (а после 1968 года ненависть к России) Чехии, участие Болгарии в двух мировых войнах на стороне Германии, против России (то же и православной Румынии)… Нет, вряд ли сегодня мы можем надеяться на встречные братские чувства даже народов этих стран. Лишь маленькая героическая православная Сербия остается нашим незыблемым другом.
Видимо, приходится с горечью признать, что великие мысли о всеобщем единении, "братстве с обеих сторон" сегодня звучат как прекрасные мечты. Не отказываясь от этих светлых мыслей, нам надо согласиться, что в наше время, сохраняя в центре Христа, русская идея должна звучать как более обращенная внутрь России, тем более, что мы только что прошли через эпоху невероятных гонений на веру, и необходимость ее сохранения и укрепления остается насущнейшей задачей. Именно в таком контексте звучит определение русской идеи, представленное в 2007 году на II Оптинском форуме К.А.Татарским: "Русская национальная идея — это идея России как охранительницы православной веры, подлинной духовности, основанной на святоотеческом учении, последнего оплота Христианства в апостасийном мире".
Посмотрим, как пытаются сформулировать русскую идею сегодня другие наши современники. Вот слова блестящего мыслителя, историка и публициста Н.А.Нарочницкой: "Русская идея … это понимание того, что именно православная вера в свое время дала смысл жизни каждому человеку — личный, государственный, национальный и исторический". Вот как понятие русской идеи звучит у С.Фомина: "Русская идея — православие плюс народность"; у А.Кирпичникова: "Национальная идея — Человек. Семья. Бог. Отечество". Вот цитата из М.М.Дунаева: "Нужно следовать воле Промысла, а не ставить собственную волю выше всего. Вот и вся национальная идея". Два определения неправославных патриотов: Г.А.Зюганов — "Сильное государство. Коллективизм. Высокая духовность. Справедливость"; И.Д.Афанасенко — "Система государственной власти, защищающая интересы народа — нравственное начало, придающее власти крепость, — непосредственное участие народа в творчестве своей жизни".
Всех этих авторов объединяет присутствие в формулировках русской идеи Православия, Бога, Промысла, высокой духовности, нравственного начала. Представляется, таким образом, несомненным, что в центр русской идеи должно быть поставлено Православие. Далее, нам кажется, что в понятие русской идеи сегодня, помимо Православия как духовной основы бытия, должны быть включены конкретные элементы жизнеустроения, традиционные для России (и основанные на православной идеологии). Ведь русский человек — это строитель, воин, охранитель национальных традиций, добрый семьянин. И в соответствии с этим русская идея вовсе не отвергает (напротив, неизбежно включает в себя) такие абсолютно необходимые вещи, как забота о народосбережении, укреплении обороноспособности, охрана рубежей России, забота о благосостоянии народа, ограждение от духовной агрессии — все это обязательные условия существования государства. Но не конечная цель, которая просто лежит в другой плоскости!
При этом, как было сказано выше, с учетом недавних страшных гонений на православную веру, на Церковь, с учетом также еще не столь глубокой укорененности православия в душе современного русского человека, следует говорить о необходимости сохранения и утверждения православия в нашей жизни как основы всего бытия (семьи, общественного и государственного устройства). Всё дело в том, что государство , основанное на христианских началах, должно во всем следовать великим нормативам своего исповедания. Семья должна быть построена на почитании родителей, на взаимной любви, на традиционных русских началах. Общественное устройство должно следовать этим великим принципам; сегодня основу его несовершенства составляет неприемлемость для России западных принципов демократии — наше государство должно быть устроено иначе и должно представлять собой сочетанную систему управления (по А.И.Солженицыну), то есть сочетать элементы авторитарной власти (и ее доминирование в критические моменты) с элементами общего самоуправления. В социально-общественном устроении нам не представляется невозможным
