Но приведенное сопоставление одного крепкого хозяина из команды сталинских наркомов со множеством других “крепких хозяев” приводит к вопросу, о чём в жизни заботились состоявшиеся и несостоявшиеся кулаки, пострадавшие при коллективизации и раскулачивании:
· Что, кулаки как сельская прослойка, заботились о том, чтобы у детей их батраков, были такие же стартовые возможности к жизненному становлению, как и у их собственных детей?
· Или носители мироедских нравов и психики — как кулаки, так и многие “середняки” — заботились о том, чтобы самим выбиться в “люди” и удержаться в этом качестве, и чтобы у их детей, когда те вырастут, не было проблем, откуда взять батраков для обслуживания своего хозяйства и обеспечения своего потребительского превосходства над голытьбой, необходимой им в качестве резерва дешевейшей рабочей силы?
Возглавляемый И.В.Сталиным режим заботился о том, чтобы дети и внуки батраков не стали батраками, по независящим от них обстоятельствам, созданным совокупными усилиями как мелких деревенских мироедов, которые не видят ничего дальше своего носа как во времени, так и в пространстве, так и больших мироедов-интернацистов, искусственно выращенных и организованных для того, чтобы пасти всех мелких мироедов и голытьбу в глобальных масштабах [36]. И в этом смысле в те времена провозглашенный принцип «сын за отца не ответчик» соблюдался: сын батрака имел полную возможность не отвечать по заведомо неоплатным долгам отца мироедам и не быть голытьбой, даже в том случае, если его отец действительно был столь ленив, как об этом рассказывают нынешние писатели о безвинных жертвах раскулачивания, в силу чего отец не стал «крепким хозяином» и перебивался сезонной работой и батрачеством. Но такое понимание принципа «сын за отца не ответчик» не укладывается в сознание тех, кто несет в себе те или иные черты мироедской психики.
Дань благоговейной памяти мироеду, как нравственному и психическому типу, под именем «крепкого хозяина», отдали и М.С.Горбачев, и Б.Н.Ельцин. Когда в 1980-е гг. началась открытая реабилитация кулачества, ни один из публицистов и руководителей партии и государства не пожелал рассмотреть нравственность и психику этого типа, массового в деревне тех лет. Причина этого в одном: они сами — и писатели, и первые лица государства — носители именно этой мелочной кулацко-мироедской нравственности и психики, свойственных большому (в масштабах отдельно взятой деревни) мироеду, ныне представленному публицистами в качестве «крепкого хозяина», однако не способного управиться с отраслями и хозяйством государства в целом так же хорошо, как в прошлом управлялись с этим же хозяйством государства батрацкие дети и дети прочей бедноты в гораздо более тяжелых внутренне— и внешнеполитических обстоятельствах.
Но зато на амбициях и невежестве таких “первых лиц деревни” легко играть, как на рояле специалистам по public от интернацизма, почему их целенаправленно и подбирали в послесталинские времена в номенклатуру ЦК для последующего продвижения на уровень «первых лиц государства». М.С.Горбачев, Б.Н.Ельцин и многие другие имели предками такого рода деревенских “крепких хозяев”. А бывший секретарь ленинградского обкома КПСС Д.Н.Филиппов прямо признался в одном из интервью на телевидении, что его воспитывал дед-кулак и он пришел в партию, чтобы вредить социализму.
Перечитайте еще раз приведенную нами выдержку из “Памятных записок” Л.М.Кагановича, но отнесите всё в ней сказанное к более крупному масштабу — государству СССР и каждой из его республик как к целостности — и перейдите к нашему времени. И всё знакомое по годам перестройки и “демократизаторских” реформ станет понятным: для чего появились обездоленные; откуда наигранная ласковость с ними первых лиц государства и непотопляемость мироедов, таких как Чубайс; откуда страсть к сбору «недоимок», то бишь налогов с уже ограбленного производственного сектора макроэкономической системы страны; откуда компании по охмурению “электората” при выборах, но уже не в «волостные старшины», а в «общероссийские старшины»; откуда самодовольная подача себя со свечкой в храме по церковным праздникам и возведение макета Храма Христа Спасителя и т.п.
Заодно исчезнет и миф о безвинно уничтоженной сталинистами «наиболее трудолюбивой части нации», ибо именно эта “наиболее трудолюбивая” часть не была уничтожена и, к сожалению, не стала действительно совестливой и трудолюбивой. И новое поколение этой, якобы уничтоженной в прошлом, “наиболее трудолюбивой” части нации ныне пришло к управлению государством и бизнесом и демонстрирует себя в качестве “крепких хозяев”, проявляющих мироедство уже не только по отношению к деревенскому миру (общине) одной отдельно взятой деревни, но и к Миру Божьему в целом [37]. План “Расколотый камень”, с крючковской аналитики которого мы начали настоящую работу, — одно из документально зафиксированных выражений этого мироедства.
К обретению в СССР полноты государственной и бизнес-власти мироедство шло долго. Мироедские в широком смысле слова нравы, после разрушения государственных и сословных структур российской империи, вышли из узкого мирка деревни и — по мере изменения соотношения численности сельского населения и занятых в иных отраслях деятельности — начали многое определять в работе партийного и государственного аппарата СССР. Именно они сомкнулись с таким же по характеру местечковым мироедством бывших иудеев, ставших марксистами-троцкистами в новых общественных условиях после 1917 г. Разница между общероссийским и специфически местечковым мироедством только в том, что местечковое мироедство было издревле организовано в паразитический глобальный “колхоз” на идеологической основе интернацизма Библии, согласно которой всё прочее мироедство единоличников должно было обслуживать этот “колхоз” расы “господ”. И преступление православия перед народами России в том, что оно культивирует потребление этого дурмана в неиудейских слоях общества, подчиняя их тем самым психически претендентам в глобальную расу господ. И пока служители библейских культов не признают за собой этой вины и не одумаются, возможность кончить жизнь в ГУЛАГе или в дурдоме для них остается исторически открытой.
И так после 1917 г. во всём советском, а ныне российском обществе, смешались и те, кто по совести стремится жить трудом сообща, отказавшись от паразитизма на чужом труде; и те, кто стремится по-прежнему мироедствовать, паразитируя на чужом труде и Жизни в целом в условиях новой организации внутриобщественных отношений; а также и большое количество тех, кто не определился в себе и потому, может вести себя и так, и сяк по принципу «ласковый теленок двух маток сосёт», в зависимости от того, как складываются обстоятельства вокруг него. И большей частью мироеды и не определившиеся в себе опасны для окружающих и себя самих не тем, что им на ум взбредет, а тем, что их ум хотя и миновало, но всё же вошло в жизненную привычку…
6. «Пастырь» или «Сеятель»?
Как сообщает “Московский комсомолец” от 22.06.98 в статье “Безумный день или…нехороший роман”, посвященной 60-летию завершения М.А.Булгаковым работы над романом “Мастер и Маргарита”, «летом 1939 г. его здоровье резко ухудшилось — из-за известной истории с пьесой “Батум”. Заказной опус о молодых годах Сталина, за который Булгаков взялся по настойчивым советам доброжелателей, вызвал гнев вождя.» Но первоначальное рабочее название пьесы М.А.Булгакова “Батум” — «Пастырь». Постановку этой пьесы в театрах СССР в свое время запретил сам И.В.Сталин. Уже в наши дни один широко известный “аналитик” и политический “сценарист” — С.Кургинян, — “по совместительству” главный режиссер театра “На досках” поставил эту пьесу в театре Т.Дорониной в 1997 г. под её исходным названием “Пастырь”. Состоялся один спектакль, вызвавший ажиотаж в определенных кругах, после чего заинтересованные лица надавили на Т.Доронину и спектакль был снят с постановки.
Возможно, что многие не забыли, как в школьные времена читали стихотворение А.С.Пушкина: «Свободы сеятель пустынный, я вышел рано до звезды; / Рукою чистой и безвинной / В порабощенные бразды / Бросал живительное семя — / Но потерял я только время, / Благие мысли и труды… / Паситесь мирные народы! / Вас не разбудит чести клич. / К чему стадам дары свободы? / Их должно резать или стричь. / Наследство их из рода в роды / Ярмо с гремушками, да бич. / Увидел их надменных, низких, / Глупцов, всегда злодейству близких… / Пред боязливой их толпой / Ничто и опыт вековой… / Напрасно…»
И в одном, и в другом художественном произведении деятельность, оказывающая влияние на жизнь всего общества, уподоблена человеческому труду попроще, т.е. труду вне сферы общественного управления, суть которого понятна подавляющему большинству людей. Но для этих уподоблений общественной деятельности тому или иному виду «труда попроще» остается неизменным то, что «труд попроще» оказывает влияние на жизнь существ в биосфере планеты, менее организованных чем Человек Разумный. Однако, есть и разница: пастырь неизменно имеет дело с качественно неизменными в течение всех их жизни “баранами”, а сеятель дает начало процессу развития, который протекает сам собой во многом независимо от сеятеля по своим собственным законам преображения посеянного в другие качества. На протяжении всей истории цивилизации во многочисленных аллегориях её искусства в уподоблении пастырству и посеву властных полномочий над обществом выражаются два взаимно исключающих взгляда на сущность множества простых людей и историческую перспективу человечества в целом: либо человекообразные бараны [38] -либо люди.
