не иллюзорную возможность того, что судебный процесс преподнесёт неожиданные для всех сюрпризы.
Мишеля Шуллера спросили о происхождении клочка синей бумаги с адресом их мастерской, найденного в одной из бочек с частями трупа. Свидетель ответил, что в подобную синюю бумагу обычно заворачиваются бандероли, приходящие по адресу мастерской. Последняя такая бандероль стоимостью 31$ была получена 18 октября 1872 г., то есть примерно за 3 недели до убийства Абии Эллиса.
Второй день суда начался с допроса Джона Тиббетса (John Tibbetts), того самого грузчика Левитта Элли, что являлся его многолетним другом и приехал в Бостон из Нью-Гэмпшира. Свидетель покинул конюшню в 19 часов 5 ноября, причём сделал это в обществе Анны, младшей из дочерей обвиняемого, и более не возвращался, а потому ничего особенно важного он теоретически сказать не мог. Однако в действительности его показания оказались очень и очень любопытны!
Прежде всего, Тиббетс заявил, что участвовал в перевозке бочек с опилками, купленных 5 ноября в мастерской Шуллера. По его словам, по прибытии в конюшню содержимое 2-х бочек тут же было засыпано в стойла — 2-х лошадей — это сделал Тиббетс лично при помощи Левитта. Так в этой части он подтвердил, вроде бы, заявление Мишеля Шуллера о том, что опилки, найденные в бочках с трупом, не соответствуют опилкам из бильярдной мастерской.
Однако дальше стало интереснее! Когда зашла речь об опознавании улик, представленных суду, Джон Тиббетс заявил, что топор, выставленный на всеобщее обозрение, не соответствует тому новому топору, что имелся в доме Левитта, но впоследствии пропал. Пропавший топор имел рукоять, выкрашенную красной краской.
Это уточнение явно оказалось неожиданным для обвинения, но допрашивавший Тиббетса Генпрокурор попытался сделать хорошую мину при плохой игре, для чего заговорил об исчезновении топора после 5 ноября [т. е. предполагаемого времени убийства Абии Элли и расчленения его трупа в конюшне обвиняемого]. Свидетель согласился с тем, что топор действительно пропал, вот только случилось это вовсе не 5 ноября, а… после 9-го! Тиббетс уверенно заявил, что 9 ноября занимался починкой лошадиной упряжи и пользовался топором. В тот день Левитт Элли был взят под стражу, в дом явились полицейские, которые провели обыск, и вот тогда-то топор и пропал! Выглядело это так, словно полицейские сами же топор и прихватили — Тиббетс, разумеется, этого не сказал, но подтекст оказался более чем ясен.
Это утверждение свидетеля имело ещё и тот неприятный аспект, что ранее конюшню осматривал начальник полиции Эдвард Сэвэдж с помощниками. Начальник полиции решил, что топора нет, а топор, оказывается, оставался тогда ещё на месте!
Как-то нехорошо получалось, правда?
Удивительные откровения Тиббетса на этом отнюдь не закончились. Посмотрев на бочки, в которых были найдены части тела Абии Эллиса, свидетель неожиданно заявил, что это не те бочки, которые 5 ноября были получены в мастерской Шуллера. А когда допрашивавший его Генпрокурор попытался оспорить это утверждение, Тиббетс спокойно возразил, сказав, что он их, вообще-то, носил. Дескать, я их носил, я знаю…
Чарльзу Трейну пришлось срочно сглаживать неловкий момент, для чего он перевёл допрос на обсуждение материального положения обвиняемого. Однако и тут свидетель брякнул такое, что Генеральный прокурор явно не желал слышать. По словам Тиббетса, некий джентльмен по фамилии Остин (mr. Austin) попросил у Левитта Элли 2 или 3 ноября деньги в долг, а Элли ответил, что дать не может, поскольку 5 числа ему предстоит встретиться с кредитором и вернуть тому 50$. А это были большие деньги! Он вёл бизнес, осуществлял текущие платежи, гасил долг… и всё с деньгами у Левитта Элли было нормально.
Этот допрос с очевидностью показал недостаточную подготовку процесса со стороны обвинения. Вызывающая свидетеля сторона [обвинение или защита — неважно!] должна хорошо знать, что именно будет говорить свидетель. Допрашивающий должен быть готов к различным вариантам ответов «своего» свидетеля, впрочем, свидетеля противной стороны тоже.
Уже на 2-й день суда над Левиттом Элли стало ясно, что сторона обвинения явно не доработала и плохо подготовилась к допросам.
И вот тут, конечно же, возникала интрига. Какие сюрпризы таило продолжение суда?
Далее последовал допрос Эллен Келли (Ellen Kelley) — той самой соседки обвиняемого, что слышала подозрительные звуки [разговор мужчин, звук перекатываемых бочек и пр.] около 19 часов в день убийства. Она почти дословно повторила свои показания, данные во время расследования и в ходе заседания Большого жюри, так что никаких неприятных сюрпризов в суде не последовало. Это было очень хорошо, поскольку обвинение рассматривало Келли как очень важную свидетельницу и придавало её словам большое значение.
После неё в зал был вызван Уилльям Веллингтон (W.W. Wellington), врач коронерской службы из Кембриджа. Это именно он приезжал на пристань газового завода после поступления сообщения об обнаружении бочек с фрагментами человеческого тела. Доктор обстоятельно рассказал об исследовании останков, одежде, найденной в бочках, а также различном мусоре, оказавшемся в бочках и переданном полиции.
Допрос не сулил никаких неприятных для обвинения сюрпризов, но таковые случились! Адвокат Дабни, явно хорошо подготовившийся к процессу и прекрасно осведомленный о множестве важных деталей, во время перекрёстного допроса доктора Веллингтона заговорил о часах, который последний получил от Бракетта (J.Q.A. Brackett), одного из руководителей газового завода. Этот человек в числе первых прибыл на пирс после подъёма из воды бочек, и именно по распоряжению Бракетта была вызвана полиция после того, как бочки были открыты. То есть Бракетт находился на пристани ещё до появления доктора и был свидетелем того, как из перевёрнутой бочки выпали части человеческого тела. На том месте, где лежало содержимое одной из бочек, Бракетт поднял карманные часы, которые и передал Веллингтону после появления последнего на пирсе.
Льюис Дабни, один из защитников Левитта Элли.
Веллингтон подтвердил факт получения часов и признался, что, по его мнению, эти часы принадлежали убитому. После этого он согласился с тем, что остановка часов в момент нападения представляется ему вполне вероятной. Современному читателю следует помнить о том, что нынешние механические часы весьма далеко ушли от своих предков. Сейчас механизмы и корпуса даже сравнительно простых часов выполняются антимагнитными, пыле- и влагозащищёнными, ударостойкими. В XIX столетии уровень развития точной механики не обеспечивал рядовым карманным часам высокий уровень защиты от ударных нагрузок — часы останавливались даже при падении с незначительной высоты (менее 1 метра). Для человека того времени
