Но если потребуется – у меня не будет колебаний. Моя Вера стоит моей жизни. Думаю, я это доказал.
А Ваша, уважаемые господа оппоненты? Во что Вы верите? В правоту начальства? В деньги? В безнаказанность «системы»? Я не знаю, вам решать.
Ваша Честь!
В Ваших руках гораздо больше, чем две судьбы. Здесь и сейчас решается судьба каждого гражданина нашей страны. Тех, кто на улицах Москвы и Читы, Питера и Томска, иных городов и поселков рассчитывает не стать жертвой милицейского беззакония, кто завел свой бизнес, построил дом, добился успеха и хочет, чтобы это досталось его детям, а не рейдерам в погонах, наконец, – тех, кто хочет честно исполнять свой долг за справедливую зарплату, не ожидая ежеминутно, что будет под любым предлогом уволен коррумпированным начальством.
Не в нас с Платоном дело, во всяком случае – не только в нас. Дело в надежде для многих наших сограждан. В надежде на то, что суд завтра сможет защитить их права, если каким-то очередным бюрократам-чиновникам придет в голову эти права нагло и демонстративно нарушить.
Я знаю, есть люди, я называл их в процессе, которые хотят оставить нас в тюрьме. Оставить навсегда! В общем, они это особо не скрывают, публично напоминая о существовании «вечного» дела «ЮКОСа».
Почему не скрывают? Потому что хотят показать: они – выше закона, они всегда добьются того, «что задумали». Пока, правда, они добились обратного: из нас – обычных людей – они сделали символ борьбы с произволом. Это получилось. Это не наша заслуга – их. Но им необходим обвинительный приговор, чтобы не стать «козлами отпущения».
Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит их психологическое давление. А давление будет, мы все знаем, как и через кого оно будет происходить.
Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова о «самом справедливом суде в мире», рожденные в «совке», перестали столь же иронично звучать сегодня. Чтобы мы не оставили в наследство нашим детям и внукам опаснейшие символы тоталитаризма.
Ваша Честь, я готов понять, что Вам очень непросто, может быть, даже страшно, я желаю Вам мужества.
Все понимают, что Ваш приговор по этому делу – каким бы он ни был – станет частью истории России. Более того, он будет ее формировать для будущих поколений. И Вы это понимаете лучше многих. Все имена останутся в истории – и обвинителей, и судей – так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов».
Зал зааплодировал, и судья даже не стал кричать на присутствующих.
«Суд удаляется на приговор! – сказал он. – Приговор будет оглашен 15 декабря в 11 часов!» – и вышел в совещательную комнату.
Люди вскочили с мест и стали аплодировать стоя.
«СВО-БО-ДУ! СВО-БО-ДУ!», – скандировала публика.
А потом, уже на лестнице, Лахтину кричали: «Позор!»
15 декабря я не пошла в суд. Зная историю первого процесса, я была практически уверена, что оглашения приговора не будет.
Его и перенесли.
На двадцать седьмое.
16 декабря по телевидению выступал Владимир Путин и отвечал на как бы вопросы как бы народа. Одна из телезрительниц, Тимакова Наталья Ивановна из Иркутска, поинтересовалась, считает ли он справедливым, что Михаил Ходорковский который год сидит в тюрьме.
«Я, как известный персонаж Владимира Высоцкого, считаю, что вор должен сидеть в тюрьме, а в соответствии с решением суда Ходорковскому вменяется в вину хищение, достаточно солидное, – сказал как бы премьер. – Речь идет о неуплате налогов и мошенничестве, и счет идет там на миллиарды рублей. Правда, есть и личная неуплата налогов, что очень важно. А в том обвинении, которое предъявлено ему сейчас, там счет идет уже на сотни миллиардов рублей. Девятьсот в одном случае. Восемьсот в другом случае. Тоже хищение. Если мы посмотрим практику других стран. Например, бывший председатель совета директоров фондовой биржи NASDAQ Бернард Мейдофф получил за аналогичное преступление в США 150 лет лишения свободы. У нас, по-моему, гораздо все либеральнее смотрится. Тем не менее, мы должны исходить из того, что преступления господина Ходорковского в суде доказаны.
Да и кроме всего прочего, я еще раз хочу повторить, я не говорю про него лично, но еще раз хочу напомнить, что руководитель службы безопасности «ЮКОСа» сидит в тюрьме за убийства.
Не понравился им мэр Нефтеюганска Петухов – убили, не понравилась женщина, которая не хотела отдавать помещение в Москве – убили. Киллера, которого наняли, убили, мозги только одни нашли в гараже.
Что, руководитель службы безопасности сам, что ли, по собственной инициативе все эти преступления совершил?
Так что есть суд. Он у нас, как известно, один из самых гуманных в мире. Это его работа. Так что я исхожу из того, что доказано судом».
Все-таки у нас замечательный национальный лидер. По моему скромному мнению, за это выступление он достоин занесения в книгу рекордов Гиннеса, поскольку в таком маленьком тексте умудрился солгать, по крайней мере, 16 раз:
1) Бернард Мейдофф не крал у себя всю нефть, да и вообще нефтью никогда не занимался, так что его преступление ни в коей мере не является «аналогичным». Он построил финансовую пирамиду, как Мавроди. А у нас вроде о Ходорковском речь идет.
2) Во втором суде «преступления господина Ходорковского» ни в коей мере доказаны не были. Равно как и в первом.
3) «Я не говорю про него лично». Именно про него лично он и говорит.
4) Алексей Пичугин никогда не был «руководителем службы безопасности» «ЮКОСа».
5) Рукводитель службы безопасности «ЮКОСа» господин Шестопалов сидит не в тюрьме, а в Израиле.
6) Алексей Пичугин сидит в тюрьме не за убийства, а по полностью сфабрикованному делу.
7) Петухов долгое время «ЮКОСу» вполне нравился.
8) Связь этого убийства с «ЮКОСом» крайне сомнительна, даже описания внешности убийц и цвет их машины не совпадают с показаниями свидетелей;
9) Госпожа Корнеева, которую якобы убил Шапиро, не могла отдать помещение в Москве, поскольку судилась за него с бывшим партнером по бизнесу.
10) Горин никогда не был «киллером».
11) И даже факт его смерти, возможно, сфабрикован.
12) Повторюсь, что Пичугин никогда не был руководителем службы безопасности.
13) В России нет суда. Есть чисто имитационный орган – ветвь исполнительной власти, которая им прикидывается.
14) Суд, который приговаривает одного человека заочно по крайне сомнительному делу к пожизненному заключению, а другого к 14 годам за кражу у себя всей нефти, трудно назвать «самым гуманным в мире».
15) К сожалению, у нас вынесение приговора – это не работа суда, по причине его отсутствия. На то есть другие люди. Вот Владимир Владимирович, например.
16) Повторюсь еще раз вслед за «национальным лидером», вторым судом ничего не доказано, равно, как и первым.
Я уж по мелочи не придираюсь. Куда до нас тоталитарной Америке по степени либерализма!
Путин был на редкость эмоционален. Волновался, злился.
Откуда такая ненависть?
Реальных оснований для преследования Ходорковского и разгрома «ЮКОСа» у Путина не было никаких. Я разобрала все, по пунктам: от политических амбиций до трубопровода в Китай. Даже главным бенефициаром от разграбления компании он не стал.
В чем же дело?
Личная неприязнь?
27 декабря я пошла на суд.
Было холодно. Публика собралась у входа за несколько часов. В нескольких метрах от дверей с плакатом в поддержку Ходорковского, на раскладном стульчике сидела Валерия Новодворская. Я с ней поздоровалась.
На другой стороне улицы, на холме, стояла целая толпа с плакатами, и Валерия Ильинична вскоре перешла туда.
В толпе журналистов я встретила и Веру Васильеву – автора книг-репортажей о процессах Пичугина и Невзлина. У нее была аккредитация, и она надеялась попасть в зал, но ее так и не пустили.
Трансляция в зале для прессы была отключена, говорят, что по личному распоряжению Данилкина. Снимающие журналисты смогли пройти в основной зал и успели поснимать, но их вывели обратно до начала оглашения мотивировочной части приговора. Пишущие журналисты прошли не все.
В толпе у дверей суда мало кто сомневался в том, что приговор будет обвинительным, но в голове не укладывалось.
– Как же он будет это читать?! – поражалась девушка, стоявшая рядом со мной.
– Так и будет, – сказала я. – Обычно. Я была на суде над Невзлиным, там вообще ничего не совпадает: даты, отпечатки пальцев, приметы преступников и цвета машин. И ничего, приговорили к пожизненному. Заочно.
– Даты не совпадают? Как же судья это слушал?
– Да нормально, – сказала я. – Газетку читал.
На холме люди с плакатами скандировали: «Свободу!»
Вскоре пополз слух, что судья начал читать, и приговор обвинительный. Мне позвонил муж и сказал, что эта информация уже вывешена в интернете.
Пикетчики на другой стороне переулка стали кричать: «Беспредел!» и «Позор!»
Данилкин читал тихо, и сперва довольно разборчиво, а потом все быстрее и быстрее, так что публика перестала что-либо понимать.
