Что ж, Россию можно считать вполне цивилизованной и "политкорректной" страной, хотя и с деспотическим уклоном. Художественная пропаганда героизма скоро найдет себе место в УК РФ. Героизм чреват фашизмом и новым холокостом (а также — по логике -— новой Ялтинской конференцией, новым разделением Германии и образованием нового Израиля). Угодны — блеклые обыватели, "невинные жертвы", моральные уроды и безликие исполнители (таковы в большинстве своем персонажи детективов, все эти Слепые-Бешеные-Меченые), но не герои. Умер затравленный Петр Луцик — создатель фильма "Окраина", герои которого, современные российские фермеры, поднялись на защиту родной землицы против барыг и чиновников. "Окраина" фактически запрещена по требованию любителя омлета Никиты Михалкова. Дмитрий Черкасов, облекший политический памфлет в форму крутого детектива, пока еще жив и на свободе, но с публикацией одного из последних его романов ("Крестом и булатом") возникли проблемы; первый, 14-тысячный, тираж этой книги был уничтожен по звонку "сверху". Лимонов арестован — знак высокой оценки режимом его мастерства; это равносильно вручению Государственной премии. В заключении он работает над тремя новыми книгами.
"Наше имя — Эдуард Лимонов!" — было девизом нескольких десятков нацболов, пикетировавших здание суда, где слушалось дело их вождя. Всего в России их несколько тысяч. Продолжение следует. Не забудьте выключить телевизор. Следите за граффити.
ОТ РЕДАКЦИИ
В статье И.Кочмала "Приколы лубянского пиара" ("Лимонка", №176, 2001) содержались грубые нападки на главного редактора "Завтра" Александр Проханова. После этого главный редактор "Лимонки" Алексей Волынец лично позвонил Александру Проханову и принес извинения за невольную инсинуацию, признав недостоверность приведенных в статье И.Кочмала данных. Извинения дружественного издания были приняты.
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
М. Ковров ТОЛЬКО ТО ПРЕКРАСНО, ЧТО СЕРЬЕЗНО
Недавно опубликованы фрагменты переписки 1942 года известных математиков А.Н.Колмогорова и П.С.Александрова. Академия эвакуирована в Казань, академик Колмогоров (ему 39 лет) вызван в Москву для консультаций с военными: писем много ("я очень обрадовался твоему письму № 20"); наиболее часто обсуждаемая проблема сформулирована Александровым: "как таинственным образом из овощей, масла и крупы, плавающих в воде, образуется суп".
Колмогоров пишет в Казань: "Самым же удивительным является случай возникновения супа, именуемого… русской культурой XIX века". Он даже указывает время и место возникновения: Царскосельский лицей. В другом письме: "Это в самом деле весьма замечательно, что XIX век, сознавая свое величие в технике, всегда страшно скромничал в остальных отношениях перед античностью, средними веками и даже XVIII веком, а будет, наверное, через тысячу лет светиться как особая яркая точка в мировой истории вовсе не из-за техники". Напомним, что электричество, железные дороги, двигатель внутреннего сгорания — все это XIX век.
Во фронтовых записных книжках А.П.Платонова 1942 года — заметки о Шекспире, электромагнетизме, античном искусстве.
Платонов также указывает на Царское Село — дуэль Пушкина и Чаадаева в Демутовом трактире.
По-видимому, все началось именно с Чаадаева. Восемнадцатилетним он надевал белую рубаху, готовясь к верной смерти на Бородинском поле, сражался под Кульмом, вошел в Париж. Строчки Чаадаева "Уж я с другим обручена! Уж я другому отдана!" из повести в стихах, опубликованной им в 1828 году (слова Екатерины Александровны Щербатовой, "прекрасной кузины", "Катеньки", обращенные к Чаадаеву) и отпечатанной в типографии императорской медхирургической академии по разрешению цензора Сергея Аксакова, стали ключевыми в Русском Каноне. (Чехов — Суворину: публика, слушая оперу "Евгений Онегин", плачет, когда Татьяна пишет свое письмо, "которое я люблю нежно". Восьмая глава Онегина с письмом Татьяны опубликована в 1832 году).
Он разъясняет дамам в гостиных, что проповедь, переданная в Писании, была обращена к присутствовавшим. При записи текстов пропали интонации и потребовались толкования. Постепенно они принимали местную и современную окраску. Слова лишились силы и авторитета. Под бессмертием стали воображать жизнь после смерти.
Он говорил: фактов давно уже больше, чем нужно, народы рассказали почти все свои предания, в истории уже больше нечего делать, как размышлять. "В нынешних книгах нет ответа на сокровенные вопросы человечества… Я их читал" ("Ученик лицея").
Толкования — это выбор и группировка фактов. Если в истории действительно скрыто важное поучение, на него укажут другие способы группировки известных фактов, чем дальнейшее их накопление.
Всякая философия по необходимости заключена в роковом круге без исхода. Ни один философ древности не пытался представить себе общества без рабов и не находил никаких возражений против рабства. Аристотель утверждал, что люди родятся: одни — чтобы быть свободными, другие — чтобы носить оковы.
Философ называет богом закон, гармонию, вселенную, не зная, что еще, потом говорит: божества нельзя постигнуть,— мудрено ли? Задача наша скромнее: раскрыть не то, что содержится в философии, а скорее — чего в ней нет. А пока вся человеческая мудрость заключена в этой страшной насмешке бога в Ветхом завете: вот Адам стал, как один из нас, познав добро и зло.
Если в истории действительно скрыто важное поучение, то когда-нибудь люди должны прийти к чему-нибудь определенному. Смутное сознание говорит мне, что скоро придет человек, имеющий нам истину времени. Христианское бессмертие есть жизнь без смерти. А совсем не то, что обыкновенно воображают: жизнь после смерти.
Так и оказалось. Уездный учитель географии из Богородска, рассмотрев 288 решений вопроса о цели жизни, предлагавшихся ветхими людьми, а также современные представления ученых и полуученых, и перегруппировав известные факты, пришел к заключению, что источник зла — не в общественном устройстве, не в природе человека, а вообще в природе: в ней господствуют законы случайного блуждания, ведущие к вырождению и вымиранию; они и есть главный источник зла.
Он поставил под сомнение "закон борьбы". До этого считалось, что немецкий философ Гегель, сидя в кабинете, доказал: всякий тезис имеет своего врага в антитезисе. После долгой борьбы они мирятся в синтезе; для того, чтобы начать новую борьбу с новым антитезисом, от него родившимся. Уездный учитель предположил, что наша цивилизация — результат сочувствия, а не борьбы: всякий родившийся непременно бы умер, если бы о нем не позаботились, не позаботились о сохранении его жизни.
Не очевиден и сам факт существования категории "законов, независимых от нашего сознания" (включая, скажем, законы Ньютона), а смерть, возможно,— наследственное эпидемическое заболевание. Мы живем в мире, в котором прошлое так же непредсказуемо, как и будущее. Может, мы и летали, и плавали, а потом пошла узкая специализация. Мы вырождаемся. Разучившиеся летать стали рыбами.
В масштабе нашей сегодняшней человеческой жизни вчный двигатель, перпетуум мобиле — не химера, а реальность. На принципе вечного движения основано все: и бег времени, и бег Земли вокруг Солнца, и бег Вселенной. Когда же ученые говорят о миллиардах лет, это — научный фольклор: речь идет о решениях уравнений, коэффициенты которых определены по достоверным событиям, однако правомерность столь далекой экстраполяции никак не обоснована, а сами уравнения (иногда и достоверность событий) — сомнительны.
Мы можем, конечно, верить, разъяснял он ученикам (среди них был К.Э.Циолковский), что земля — это небольшая звездочка, и солнце — звезда, но мы всему этому лишь верим; не управляя движением земли, мы не можем убедиться в действительности этого движения, мы лишь предполагаем его.
Учитель географии предложил признать целью человечества достижение бессмертия (а значит, и — воскрешения всех предшествующих поколений).
Совершенно неважно, возможно ли осуществление проекта. Это — правильная постановка вопроса, оптимальная стратегия по снижению разрушительных тенденций: межнациональной, религиозной, классовой, сословной напряженностей, пронизанных "законом борьбы".
Сама идея — изобретение, родственное компасу. Поставив целью воскрешение погибших от смерти, мы узнаем, в какой степени мы способны управлять процессами случайного блуждания.
Учитель поделился своими размышлениями с поручиком артиллерии, защищавшим Севастополь от неприятеля в Крымской войне. Его рассказ об обороне Севастополя был опубликован в журнале "Современник" без подписи автора; отставной ротмистр Чаадаев писал о нем члену Правительственного сената А.Я.Булгакову: "Вот это добротный патриотизм, из тех, что действительно делают честь стране, а не загоняют ее еще дальше в тупик, в котором она оказалась".
