Иными словами, сегодня на первый план в деятельности КПРФ волей-неволей выходит способность партии привлекать на свою сторону массы, быть динамичной и боевой организацией сверху донизу. А это, в свою очередь, должно привести к изменению самого стиля партийной жизни, во многом — что греха таить — на местах унаследованного от времен, когда КПСС была направляющей и руководящей силой советского общества, а от первичных организаций требовалась прежде всего своевременная и точная отчетность по всему спектру документации: от плана работы и протоколов собраний до ведомостей по уплате членских взносов.
Этой привычной и отработанной схемы действий в современных условиях жесткой и, более того, жестокой политической борьбы уже явно не хватает не то что для победы — даже для сохранения имеющихся электоральных и парламентских позиций партии в Центре и на местах. О необходимости притока "свежей крови" в КПРФ говорилось всегда, но сегодня потребность в этом притоке остра вдвойне. "Мы ветеранам по гроб обязаны. Они устояли посреди этого беспредела, передали свою убежденность, опыт, но многие устали, износились. И вот сейчас от них требуется величайший такт и мудрость — подтянув новые силы, уступить свое место молодым... А если средний возраст членов партии зашкаливает за пенсионный, тогда, значит, мы прозевали очень многое. Я считаю, что наши орговики должны сами показать пример обновления организаций, выдвижения более талантливой, молодой, сильной и перспективной смены",— эти точные и честные слова тоже прозвучали из уст Геннадия Андреевича Зюганова в упомянутой выше беседе с Валентином Васильевичем Чикиным. Их нельзя сводить к банальной проблеме "отцов и детей", "смены поколений" в партии. Речь идет именно о необходимости смены стиля партийной жизни, партийной деятельности.
А подобная смена, разумеется, не может происходить гладко и безболезненно, конфликты разной степени тяжести просто неизбежны. Иной вопрос — каким образом будут они протекать и разрешаться. В том, что эта проблема вовсе не надуманная, совсем недавно удалось убедиться лично, противу всех правил попав на заседание Центральной контрольно-ревизионной комиссии КПРФ, где разбиралось персональное дело одного молодого коммуниста, которого исключили из партии за грубые и неоднократные нарушения ее Устава.
ПОЯСНЮ: ЧЕЛОВЕКУ, вообще не состоящему в рядах компартии, оказаться, по сути, в святая святых этой политической организации, на своего рода высшем партийном "суде чести", практически невозможно. Но здесь был совершенно нетипичный случай — рассматривалось персональное дело Дмитрия Владимировича Аграновского, по профессии адвоката, 1971 года рождения, члена КПРФ с 1995 года.
Многие знают его как постоянного автора газет "Советская Россия" и "Завтра". Но дело, конечно, не в журналистских способностях Дмитрия. Он как коммунист давно, активно и успешно участвует в политической жизни города Электросталь. До недавнего времени был членом горкома КПРФ. Электростальцы во второй раз подряд избрали его депутатом городского Совета, этой весной пробовал свои силы и на довыборах в Московскую областную думу, единственным из кандидатов своевременно собрав в свою поддержку необходимые по округу 1740 голосов избирателей. Остальные, в том числе даже поддержанный всем административным ресурсом региона Сергей Иванович Тараненко, были вынуждены вносить денежный залог.
Победила в итоге, конечно, "партия власти" — Тараненко собрал более девяти тысяч голосов, Аграновский, финишировавший четвертым,— почти пять тысяч. "Но я вел свою кампанию практически без денег,— говорит Дмитрий.— И в результате, если считать по затраченным на каждый поданный голос средствам, даже без поправок на фальсификацию, провел ее в 25 раз эффективнее, чем официальный победитель". За счет чего? Да за счет такой же заряженной на борьбу и победу группы электростальской молодежи, которая признала Аграновского своим лидером. Впрочем, не "лидером" — это сегодня слишком приблизительное слово. Скорее, настоящим товарищем, который всегда подставит плечо в трудную минуту, сам поможет словом и делом. Впрочем, и не только электростальской — поддержать Дмитрия в предвыборную кампанию приезжали и молодые коммунисты из соседнего Ногинска: ходили по квартирам, говорили с жителями, выступали в колледжах, на морозе расклеивали допоздна листовки. Точно так же, как сам Дмитрий со своими друзьями приезжал им помогать на районных выборах.
Ангелом во плоти, с крыльями или без, Аграновского, конечно, признать сложно, но личность он — безусловно яркая, талантливая и, что называется, умеет организовать людей. Не просто так ведь и я, грешный, без всякого редакционного задания, бросив свои дела, помчался в ЦКРК сказать при необходимости, буде спросят, слово в его пользу. И не я один, кстати. Таких "свидетелей защиты" Дмитрий привел с собой целых семь человек. Наверное, о чем-то это да говорит.
Первому секретарю Электростальского горкома партии Василию Николаевичу Ткачеву, заслуженному и энергичному ветерану, все вышеизложенное и многое другое сказало о том, что Аграновский — политический карьерист и чуждый для коммунистов элемент, наверняка отрицающий партийную дисциплину. Так возник конфликт, в ходе которого, собственно, и произошло исключение Дмитрия из состава горкома, затем снятие с поста секретаря организованной им же в свое время первички плюс исключение из партии, проведенное по инициативе Ткачева. Полную историю развития этого конфликта я, как постороннее лицо, считаю себя не вправе излагать, да и вряд ли ее хитросплетения имеют какой-то выходящий за рамки данного случая интерес. Ограничусь лишь собственными выводами из увиденного и услышанного на ЦКРК.
Проблема заключалась прежде всего в том, что Дмитрий — действительно известный и яркий человек. Кроме того, исключали Аграновского из партии решением горкома, а не первичной организации. Следовательно, как определила Московская контрольно-ревизионная комиссия, это решение не имеет силы. Но Ткачев подал апелляцию выше, в ЦКРК. И ее приняли к рассмотрению. Без всяких частных определений в адрес заслуженного человека, допустившего столь вопиющий "прокол". За который, он, кстати, мимоходом извинился на заседании. В данном случае, сами понимаете, важнее ведь не соблюдение формальностей, а суть дела.
Зато Аграновскому преподали серьезнейший урок партийной дисциплины и этики партийных отношений. Любые претензии коммунистов к деятельности товарищей по партии, в том числе занимающих выборные должности, обязаны в письменном виде направляться в вышестоящие партийные органы для принятия соответствующих решений. Все прочее — партизанщина, недостойная высокого звания коммуниста, особенно если он имеет юридическое образование и знает, что такое закон. Упреки в адрес несколько "пересвеченной" молодой звезды были суровы, но справедливы. Их "сверхзадача" явно сводилась к тому, что быть убежденным коммунистом, даже сколь угодно талантливым, и быть настоящим членом партии, проверенным и доверенным бойцом политического фронта — очень разные вещи. Аграновского на моих глазах гнули в дугу, плющили молотом, бросали в жар и, раскаленного добела, погружали в ледяную воду.
Я, посторонний и, в общем-то, случайный зритель, наблюдал за действиями возглавлявшего это партийное таинство человека едва ли не с восхищением. Если теперь кто-нибудь скажет мне, что КПРФ мертва, я даже не стану спорить с таким профаном. Я-то видел, как закаляют сталь! Больше того, я видел, как уже выкованный клинок "отпускают" — вердикт высшего партийного суда гласил: перенести окончательное решение вопроса о пребывании Д.Аграновского в рядах компартии на июнь, Московскому обкому за это время дополнительно разобраться в ситуации, пока же всем работать как работали.
НО... Это самое "но" настоящей за но зой сидит где-то глубоко в моем сердце. Дело-то все в том, что в парторганизации города Электростали "всем работать как работали" аж до июня не получится. "Как работали" — когда? Какие решения и каких партийных органов в отношении Аграновского сегодня имеют силу, а какие — нет? Грубо говоря, кто виноват и что делать? Ведь уже на следующий день Дмитрия и двух его товарищей на заседание горкома КПРФ не допустили, поскольку они — бывшие члены горкома, исключенные и т.д. Конфликт зашел слишком далеко, слишком много взаимных претензий накопилось у сторон друг к другу. Тем более, что исключали-то не просто Аграновского — Аграновского исключали как раз вместе с его товарищами и друзьями. Но о них, не столь заметных, даже речи на ЦКРК не шло.
"Я не понимаю, почему Немцову можно делать политическую карьеру, почему в 25 лет можно руководить крупным коммерческим банком, а в компартии почему-то ничего, оказывается, нельзя",— горячится Аграновский.— "Я не понимаю, чем плох тот солдат, который мечтает стать генералом и все, что может, делает для этого. Я не понимаю, как можно идти в политику, которая вся — борьба за власть, заранее отказываясь от власти..." Он не понимает, но, наверное, очень хочет понять. Девяносто девять из ста его сверстников в подобной ситуации просто повернулись бы и ушли из партии, чтобы никогда больше в нее не возвращаться. Или скукожились бы в нечто невнятное и бесцветное, полностью поглощенное аппаратными делами, абсолютно неспособное, как Аграновский, выйти, например, к молодежной же аудитории со своей предвыборной листовкой, где на лбу фотографии каким-то "доброжелателем" пририсована звезда и предложить анонимному автору рисунка лично обсудить вопросы идеологических убеждений сразу после конца выступления.
