Голубой цвет, скорее, умильно-детский или женский, но никак не мужской. В отличие от Главпура, гомосеки знали, что они хотят, когда выбирали для себя голубой цвет.
В древней и священной русской палитре, начиная с иконописи, предпочтение отдается синему цвету. В народных песнях море всегда "синее" и "над Россией небо синее", как у рязанца Сергея Есенина: "О, Русь малиновое поле, и синь, упавшая в реку". Синие одежды Богоматери, чьим уделом является Русь. У нас были "синие кирасиры" в царской гвардии. Синью отливает разящая сталь клинка, любимая песня десантников вся пронизана синевой. Замечательно, что песня не имеет автора, она как бы отражение совокупной души десанта. Песня эта "Расплескалась синева". Там есть строчки "даже в сердце синева расплескалась…" или "оживает над землей шум моторов, синева плеснет на мир свои краски", и далее "ты не бойся синевы — не утонешь"… "В раннем детстве на коврах-самолетах мы открыли в синей дали маршруты. А теперь нашлась нам в небе работа — Синевою наполнять парашюты" . Заканчивается эта песня, полная мужественного лиризма, строками:
Расплескалась синева, расплескалась,
По тельняшкам разлилась, по погонам.
Я хочу, чтоб наша жизнь продолжалась
По десантным, по суровым законам.
Земляк десантников Сергей Есенин под конец своей короткой и бурной жизни предчувствовал страшные беды, и даже среди кутежей отстраненно и трагически шептал: "Россия!" И тоскливо: "Россия, какое хорошее слово"… И "роса", и "сила", и "синее что-то".
Потому первым делом главный штаб ВДВ должен изменить название своего ансамбля на "Синие береты". Кстати, ансамбль ВДВ, в отличие от их войск, не совершил прорыва и только тщится быть не хуже других. Они не создали ни одной песни общенародной в стиле группы "Любэ", единственной группы, с которой им надлежало бы соперничать.
Но есть более могущественный фактор в пользу синих беретов. До войны десантники носили темно-синие пилотки, а всю войну не снимали синих петлиц с серебряными птицами, а синие пилотки прятали на груди, чтобы надеть в особо смертельных боях. Десантники не имеют права изменять боевым цветам отцов.
ДЕСЯТЬ ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНЫХ КОРПУСОВ начали войну с фашизмом в 1941 году. Все они будут переформированы в стрелковые дивизии, которые в боях станут гвардейскими.
Мы забыли не только идеалы и песни отцов, но даже имя их и путь. А забыть — то же, что и убить. Не помнящий родства не так безобиден, как кажется. Беспамятство — если не патология, тогда низменное предательство. Даже десантники не заметили, куда девалась, быть может, лучшая дивизия Великой войны — 13-я гвардейская генерала Родимцева, та, которая спасла Сталинград. Город почти весь был в руках немцев, и судьба его к 15 сентября висела на волоске, а теперь, как мы знаем, и судьба войны.
В эту сентябрьскую ночь дивизия Родимцева, бывший 3-й воздушно-десантный корпус, на две трети пополненный сибиряками, переправился на плотах на правый берег и начал бой в горящем Сталинграде за центр, вокзал и главную высоту России — Мамаев Курган. Знаменитый сержант Павлов, сделавший дом, который он защищал, известным всей России, был из дивизии Родимцева.
Родимцев начал войну десантным комбригом под Бродами, где Жуков дал танковое сражение. С обеих сторон бились до полторы тысячи танков, как под Прохоровкой в 1943-м. В 3-м воздушно-десантном корпусе народ был отборный. Под Киевом корпус в августе заставил немцев зарываться в землю, а потом даже погнал их на Запад. На Сейме 3-я танковая дивизия Моделя прошла только, когда в батальоне капитана Пастушенко в живых не осталось ни одного десантника. Под Тимом корпус измотал и обескровил две дивизии немцев — танковую и моторизованную. Под Киевом родилась крылатая фраза: "На то мы и десантники". На груди у них поблескивала сине-белая эмаль парашютных значков. Светло-синие петлицы с серебряными птицами и темно-синие пилотки. Они будут беречь и носить эти значки и петлицы в Сталинграде, на Курской дуге — до самого Берлина.
И вот такую дивизию, на примере которой в любой стране веками воспитывали бы молодежь, кто-то подло уничтожил, ликвидировал, списал, называя это козлиное дело "реформой". Произошло это, кажется, при министре-десантнике Грачеве. Поразительно, что до сих пор никто не возмутился и даже не заметил. Но сейчас и прославленные дивизии десанта под видом реформ уничтожают. Не балласт сокращают, а отборную гвардию.
Американцы позже всех стали создавать воздушно-десантные войска. Для немецких десантников Гитлер собственноручно написал десять заповедей. Создателем американских воздушно-десантных сил можно считать самого боевого их генерала Мэтью Риджуэя. Он в 47 лет стал генерал-майором, в 1942 году, после 25 лет службы. Янки из 82-й дивизии (лучшей в Первую мировую войну) сделали воздушно-десантную. Риджуэя назначили ее командиром, и он тогда же совершил свой первый прыжок с парашютом в ревущую струю воздуха. Риджуэй был человеком решительным и полагал, что одно из основных качеств военачальника: "Способность вовремя избавиться от нытиков и волокитчиков". Вот и нам бы с этого начать реформу. Но волокитчики с Арбата решили, чтобы им для сытости и спокойствия лучше прежде всего избавиться от решительных и боеспособных десантников.
Десантники во всех странах сразу осознали свою особость и стали проявлять корпоративный дух. Риджуэй вспоминает, когда парашютисты из 82-й дивизии в баре увидели на саперах десантные ботинки, они устроили яростную потасовку с ними и не успокоились, пока не стащили с ног саперов десантные ботинки. В Африке в одной из частей Роммеля взяли в плен английских десантников. Эсэсовский офицер велел немедленно отделить английских парашютистов от других пленных и расстрелять. За англичан, рискуя жизнью и карьерой, немедленно вступился немецкий офицер-десантник и добился отмены приказа эсэсовца. В Абакане в военном городке я был свидетелем интересной стычки в караулке. Два десантника, напористо прижав в углу двух пехотинцев-солдат, угрожающе внушали им:
— Нам плевать , отдаете вы честь своим офицерам или нет. Но если вы не отдадите в следующий раз честь десантному офицеру, мы вас отметелим.
Кодекс десантника властно повелевает ими и в обстоятельствах гражданской жизни.
Когда десантную дивизию перебросили неожиданно из Латвии в Омск, то офицеров пришлось поселить на последнем этаже гостиницы. В ресторане на первом этаже кипела по вечерам разгульная жизнь местной братвы, новых хозяев Омска. Маргелов успел внушить десантникам несколько заповедей, ставших у них повелительным императивом и частью психики. Он убедил навсегда своих парашютистов, что русский десантник абсолютно непобедим и ему в мире нет равных бойцов. Если же он погибнет, на его место станет другой десантник, и цепь вновь сомкнется. Десантник в гражданской жизни чувствует себя ответственным за нравственный порядок и не переносит ловчил, жулья и уголовщины.
Потому, поселившись в Омской гостинице, офицеры каждый вечер учили братву скромности прямым воздействием, нередко вышвыривая их на мостовую. Через неделю в ресторане не было уже ни одного блатного. Десантникам отстроили новый жилой дом, и они стали готовиться к новоселью. Директор гостиницы умолял их не переезжать, обещал им бесплатную крышу и стол, но тщетно. Десантников ждали семьи.
Надо сказать, десантникам везло заслуженно с командующими. До Маргелова с 1950 по 1953 годы ими командовал генерал Горбатов, один из самых великих русских офицеров за все десять с лишним веков в нашей истории. Горбатов за всю жизнь ни разу не сквернословил, не выпил ни одной рюмки спиртного, только пригубив шампанское 9 мая 1945 года, никогда не грубил подчиненным и был исключительно правдив, за что дважды испытал гулаговские застенки. Не зря Сталин в конце войны пошутит, что "Горбатова могила исправит". Когда был убит Черняховский, командующим фронтом должен был по всем нормам быть назначен Горбатов, которого очень уважал Жуков, тоже драгунский унтер-офицер и Георгиевский кавалер императорской армии. Но ухищрения Хрущева и Микояна оказались весомее, и на Прибалтийский фронт был назначен заурядный Баграмян. За то на три года десантникам достался Горбатов, которого они до сих пор не оценили.
Кант, и особенно Фихте, учили, что не идея высшее и могущественное начало в жизни, но в о л я. Они имели в виду только разумную и нравственную волю, и нашли в ней, в воле, как сущность личности, так и последнюю основу мира. Самой несчастной воинской частью была бы та, которой командовал бы офицер гамлетовского типа. Нравственная воля заложена в каждой строке воинского устава, оплаченного кровью, и в воинском десантном братстве. Это безошибочно улавливают самые чуткие и мужественные юноши, идущие в десант.
