Дмитрий Кантов. По прихоти сюжета: Стихи. - Владимир: издательство "Транзит-ИКС", 2013. – 96 с. – 300 экз.
Это пятая книга Дмитрия Кантова, не особенно известного, к сожалению, поэта. Однако трудно быть известным, если живёшь во Владимире, вдали от шумных литературных площадок, крайне редко публикуешься в толстых журналах и продвижением своих стихов не занимаешься. Понятно, что говорить об известности литератора в наши дни можно только с большой долей иронии, но и лукавить не будем – иерархия никуда не делась. Пусть те, кого принято считать корифеями, не собирают нынче стадионов, не появляются регулярно на телеэкранах и не звучат в радиопередачах, но определённую нишу всё равно занимают. И есть те, кого замалчивают, принципиально не замечают.
Однако Кантова, к счастью, заметили, и совершенно справедливо – к примеру, Александр Кушнер: «Стихи очень хороши... повествовательный сюжет смыкается с лирикой и действительно по-некрасовски увлекателен и непредсказуем. Сегодня таких стихов не пишут, не умеют...» Трудно не согласиться: в самом деле поэзия Дмитрия Кантова сюжетна и предметна. Это не экзальтированные стенания ни о чём и многословные сетования на судьбу, – это крепкие, внятные, с напряжённым внутренним стержнем стихи о самом главном. И главное выражается не в патетичности высказывания, а в бережном подмечании мелочей, эмоциональной сдержанности и вместе с тем необыкновенной живости восприятия.
Так же – хриплым карканьем с утра
Местные вороны нас будили.
И как только с нашего двора
Разъезжались все автомобили,
И на службу убегала ты,
Не поев, лишь надкусив печенье,
Крик их умолкал в одно мгновенье,
И они слетали с высоты:
Та – к помойке, та – на край газона.
Самая же смелая ворона
К нам слетала, на откос окна.
Я кормил её твоим печеньем.
По субботам же и воскресеньям
«Милый! – ты смеялась. – Вновь она!..»
Где и с кем теперь ты, я не знаю.
А ворона наша как ручная
Каждый день садится на окно...
Счастье было – сетовать грешно.
В одном из стихотворений книги есть строки о том, какой урок даёт нам Чехов: «Про факты, потрясающие душу, / Пиши как можно сдержанней и суше». Дмитрий Кантов, безусловно, следует этому совету. Эмоциональность лучших стихов сборника берёт своё начало не столько от интонации, сколько от умения найти неожиданный ракурс, от смелой смены угла зрения.
Он сверху словно лаком весь покрыт,
А снизу – словно шкуркой тронул кто-то.
Мне скажут: он такой имеет вид,
Поскольку у него своя работа.
Смотри: он внешним глянцем отразил
Избыток летний солнечного света, –
А там, в тени, шершавый дышит тыл...
О да, разумно объясненье это.
Но сверху он так радостен для глаз
И так приятен для руки с испода,
Как будто создан именно для нас!
А разве знать о нас могла природа?
(«Зелёный лист»)
Казалось бы – кто из поэтов не писал о листве? Да почти все. Однако так, как Кантов, – никто. Такая подробная осмысленная красота, выводящая вполне чувственное любование на иной, метафизический уровень, – это под силу только крупному поэту.
Дмитрию Кантову удаётся удивительная вещь – передать светлую радость существования, автор обладает способностью к неожиданному, часто наперекор внешним обстоятельствам, сгущению счастья до такой степени, что оно становится ощутимым, приобретает и цвет, и вкус, и запах. Каждое стихотворение наделено мыслью, однако не становится от этого рассудочным и скучным, не теряет настроенческой хрупкости, а напротив, приобретает больший объём.
Подспудное присутствие Творца в каждом стихотворении – именно подспудное, без прямого упоминания – ощущается на протяжении всей книги. Кантов вполне традиционен, но на рифмы и на всякие другие изящества формы просто не обращаешь внимание – настолько живая и интересная картинка встаёт перед глазами.
Задерживаешь дыхание – и ныряешь. Несколько секунд живёшь под водой. А когда выныриваешь – мир иной, неуловимо изменившийся и в то же время отчётливо преображённый, – вот такое впечатление производят стихи Дмитрия Кантова. Ещё одна особенность: они обладают добрым этическим посылом, гармонизирующим мир, а не погружающим его в мрачный хаос. А это, кстати, одна из главнейших задач поэзии, о которой многие пишущие сегодня забывают.
Теги: Дмитрий Кантов , По прихоти сюжета
"ЛГ" открывает новую рубрику - «Вахтенный журнал». Критик Кирилл Анкудинов будет раз в месяц рецензировать самые значимые публикации журнальных изданий. В своём первом обзоре он знакомит читателей «Литературной газеты» с июньскими номерами «толстых» журналов.
Июньские номера литературных журналов за нынешний год заполнены мемуарами. Впрочем, это относится не только к июньским номерам, а едва ль не к любым номерам журналов. Куда ни взглянешь – мемуары повсюду. Каждому хочется поведать о детстве и отрочестве, о родителях и об одноклассниках, о своих родовых корнях, о прочитанных книгах, о студенческой молодости, о первой любви, о встречах с интересными людьми. А где в журналах не мемуары – там «повествование о себе» иного формата. Или «проза, основанная на реальных событиях». Или «биографии знаменитостей». Или архивные публикации. Или в крайнем случае записи подслушанных на улице разговоров. Одним словом, то, что принято называть красивым словом «нон-фикшн» («непридуманное»).
Засилье «нон-фикшна» небезопасно. Писатели лишаются фантазии, они теряют способность создавать живых и убедительных вымышленных персонажей, они не могут сотворить сюжет. Это заметно по публикациям июньских журнальных номеров. В них есть хорошая мемуарная проза, но как только авторы отходят от «невыдуманного», они становятся беспомощны. У мемуарного жанра существует особенность: тексты этого жанра часто бывают приятными, но редко выделяются из общего ряда. В них всегда рассказывается об одном и том же – но по-разному (это зависит от ума и таланта авторов). «Былое и думы» – книга экстраординарная. Чаще встречаешь либо «былое как оно запомнилось», либо «былое без дум».
Пример мемуаров хороших – но всё ж не выходящих из общего ряда – текст известного поэта и переводчика Григория Кружкова «Со дна памяти» , открывающий июньский номер «Нового мира» . Григорий Кружков – человек умный, тонкий, очень наблюдательный и бесконечно доброжелательный к жизни. Воспоминания Кружкова пропитаны культурой и добросердечием, они написаны прекрасным языком. Я рекомендую их любителям мемуарной литературы. Немалую часть шестого номера «Нового мира» занимают «Разговоры» Анны Векшиной – записи реальных монологов, услышанных на улице или в кабине грузовика (Анна Векшина – заядлая путешественница-автостопщица). Тоже жанр, что называется, на любителя.
Ключевая публикация шестого номера «Нового мира» – выдержки из дневников Лидии Чуковской , посвящённые мытарствам её антисталинистской повести «Софья Петровна»; материал подготовлен и прокомментирован дочерью Лидии Корнеевны – Еленой Чуковской ( «Софья Петровна» – лучшая моя книга» ). Эта повесть была написана в конце тридцатых годов. Лидия Чуковская пыталась напечатать её в эпоху «оттепели», в начале шестидесятых годов. Не вышло: Твардовский отказал Чуковской по вкусовым доводам, а остальные редакторы и издатели – побоялись острой темы; так что в нашей стране «Софья Петровна» увидела свет только в 1988 году. Дневники Лидии Чуковской демонстрируют парадокс: больше всего «Софью Петровну» славословили советские литераторы – Паустовский, Степан Злобин, даже супруга поэта Щипачёва; антисоветские же, напротив, были не в восторге – Солженицын раскритиковал повесть, а Бродский – вообще не стал её читать. Это неудивительно: «Софья Петровна» – произведение знаковое, но оно – веха не эстетической, а общественной жизни, притом советской общественной жизни. Также в июньском «Новом мире» есть статья историка Сергея Нефёдова «1914 год. Гибель старого мира» . Это подробный анализ геополитических предпосылок и дипломатических сцен начала Первой мировой войны, грамотный и выверенный. Рекомендую любителям жанра – исторического расследования.
