Общество
Вечер. Кафе. Неподалёку от меня расположилась юная парочка - я их не разглядываю, только слышу бубнящий голос: "Я сейчас покажу тебе макет своей новой книги. Закажи маффины. Подожди, я проверяю почту". Это говорит молодой человек. Я не обладаю даром ясновидения и не умею читать мысли на расстоянии, но именно в этом конкретном случае я даже знаю, во что этот юноша должен быть одет. Оглядываюсь - всё точно. И трикотажная бабья кофта, кое-как застёгнутая на одну пуговку, и джинсы в обтяжку, и яркие, подростковые кеды. Личико - мелкое и бесполое, с капризно скривлённым ртом. И, разумеется, модный, всенепременный, актуальный Apple, без которого столичный хипстер - аки Д`Артаньян без шпаги, а Ромео - без Джульетты. Рядом - полненькая фемина в мальчишеской ковбойке, с фенечками на обеих руках.
Пока юноша пытается донести до подруги всю грандиозность литературно-дизайнерского проекта, она торопливо ест, не забывая водить пухлым пальчиком по экрану своего мобильного устройства. Вероятно, она тоже проверяет почту. Примерно раз в минуту, а то и чаще. О, я даже, кажется, угадываю, что у этих красавцев есть аккаунты в Инстаграме, странички в Твиттере и на Фейсбуке, что они лайкают и ретвитят, в каждый момент времени "запиливая луки". Они даже в теме, что запиленный look не имеет никакого отношения к стрельбе из лука, а к одноимённому овощу - тем более. Несильно, однако, удивлюсь, если окажется, что в их картине мира луковый суп из меню любезного "Жан-Жака" восходит именно к понятию look, ибо настоящий хипстер фотографирует не только размытую радугу на фоне помойки, но и свою стильную трапезу в актуальном заведении. Продолжаю угадывать и читать мысли. Я убеждена, что они любят "кино не для всех". Они почём зря и некстати кидаются словами "брендинг" и "ребрендинг"; они разбираются в лайф-коучинге и стартапинге. Справляют Хэллоуин и День святого Валентина, не имея ни малейшего понятия, какая история и что за переживания стоят за этими праздниками. Проверяют почту, "набивают" статусы. Хотят свободы, не постигая её смысла. Говорят на странном языке. Нормальный человек свихнётся от словосочетания "в контенте гендерного дискурса", а эти - ничего, пользуются, точнее, конечно же, юзают. Создают такие же странные произведения. Точнее, не создают, а креативят.
Мир странных профессий, которые не связаны с делом. Что там пели участники культовой группы "Наутилус Помпилиус"? "Можно делать и отсутствие дела". Как мне кажется, на сегодняшний день вместо "можно" полагается петь "модно". Армия визажисток-писательниц и дизайнеров-промоутеров. Декупаж стульчиков и курсы батика - непременны и непреложны, как ежедневное написание постов в Живом Журнале. Вся эта сетевая возня воспринимается ими в качестве общественно-значимой деятельности. Отфренды и зафренды, фотки на фоне осени и тэг "мои внезапности".
Если бы это было всего лишь нелепой юношеской модой Увы, это уже особая социально-интеллектуальная ниша - псевдосмысл и якобы-искусство. Запиленность луков и ещё какая-нибудь "виртуальность интерактивности", которая при желании легко превращается в "интерактивную виртуальность". Создание вторичного смысла, при котором изначальный смысл либо теряет свою остроту, либо исчезает вовсе. Замечу, походя и на всякий случай, что "creator" по латыни - создатель, в том числе, одно из имён Бога-Создателя. А креативность - это что? Точнее - зачем? Вы вправе возразить, что, мол, хипстерство куда как приличнее, чем пресловутый гламур, ибо сии бесполые мальчики и свободолюбивые девочки по факту действительно много читают (вопрос - что?), а ещё больше - пишут (вопрос - доколе?).
Для нашего общества, выращенного на примерах позднесоветской интеллигенции с её культом книжных шкафов и билетов в любимовскую Таганку, хипстеры кажутся (кажутся!) гораздо более приемлемыми. Здесь только одно большое "но" - гламур изначально позиционируется, как игрушка сверхбогатого меньшинства, причём не самой лучшей его части. Гламур при всей своей крикливости не посягает на смыслы, он варится в своём клубно-бутиковом вареве и ничего не имитирует - он беспримесно ущербен. Хипстерство же - это постоянное переворачивание понятий, где пресловутая креативность подменяет и ум, и талант, и даже интеллигентность. Это - имитация мозгов, которых нет. После этого похабный спектакль преспокойно зовётся "смелым проектом", а кощунство - "борьбой с режимом". Смысл креативности - превращать карету обратно в тыкву, а Золушку - в жабу.
В хипстерском перевёрнутом мире, где хорошо понимаются только вторичность и бессмысленность, возможно только такое творчество. Здесь, вероятно, даже прыжки с плакатами и белыми ленточками - это не политика, а просто пятничный флэш-моб. После него так приятно погреть пухлые лапки о чашку с ромашковым чаем, полакомиться маффинами и сфотографироваться с бойфрендом - щёчка к щёчке. Снова оглядываюсь на ту самую парочку. Точно, фотографируются!
Андрей Фефелов
20 марта 2014 3
Общество Происшествия
Тайная символика Майдана
Обожаю Киев - античный, имперский, громадный, расслабленный, сибаритский. С величавой роскошью сталинских портиков, с ландшафтной игрой мощных разновеликих пространств. Люблю его - с мостами, куполами, трубами, горами и новостройками. Все люблю - кроме Майдана.
Попав на Майдан в первый раз после введения в 1991 году пресловутой "незалежности", изрядно подивился вызывающей аляповатости натыканных там новых символических сооружений. Сии "архитектурнi вiродки", непропорциональные и вычурные, резко контрастировали с суровым стилем грубоватых, но величественных монументов советского времени.
Потом на Украине началась эпоха "оранжевых технологий": Майдан впервые оброс засаленными палатками, зашумел нетерпеливыми толпами, загремел железными бочками. Место сие пропахло человеческой мочой и сладким еловым дымом. И в какой-то момент, гуляя ночью вдоль первобытного городка адептов Виктора Ющенко, я понял, что Майдан - это настоящая политическая лаборатория, завод по изготовлению украинских политиков новой волны. Политиков, крепкими узами связанных с США и Евросоюзом. Впервые увидев в центре мегаполиса костры, печи и бочки-коптильни, мысленно обозвал это место "кухней ведьмы". Все это действительно напоминало какую-то мутную алхимию. К тому же в ту пору на политическом горизонте взошла и заблистала неверным светом звезда Юлии Тимошенко
Однако тогда ещё свирепых безумных драк с "Беркутом", магических огненных сражений, стрельбы и смертоубийств - не было!!! До них оставалось аж целых десять лет. Все эти годы украинская политика громыхала, как пустая бочка, киевская власть юлила между Россией и Евросоюзом, плясала свой любимый разнузданный танец - "олигархический гопак", а Майдан то затихал, превращаясь в заурядное место украинской столицы, то воспалялся, как расчесанная болячка.
О, этот вечный майданный зуд! К нему все уже привыкли. Привыкли к перманентной политической истерике украинской элиты. В украинской глубинке - бедность, граничащая с нищетой. В Киеве - визгливое жлобство олигархической обслуги всех мастей. В администрациях - трухлявость и гниль. Плюс оголтелая тупость части населения, желающей любой ценой пролезть в мифическую Европу. Все эти факторы, сложенные вместе, не сулили ничего хорошего. Ожидался какой-то очередной виток бардака, а на выходе дежурное свинство, а-ля Ющенко.
Однако нынешние "сто дней Майдана" превзошли все самые смелые ожидания энтузиастов. Вместо бардака начался - хаос, вместо свинства - злодейство. Так же и у Гоголя в знаменитых "Вечерах на хуторе близь Диканьки" начинается все со свиных рыл "Сорочинской ярмарки" и смешных галушек, которые сами прыгают в рот. А заканчивается - мрачнейшими дьявольскими безднами и новеллой "Страшная месть". Так и популистское бесовство раннего Майдана вызрело, превратившись в сгусток тьмы.
Всматриваясь в хронику последних "ста дней Майдана", невольно удивляешься: "Это же надо, из-за "коррупции" и "евроинтеграции" довести себя до такого дикого исступления"
В одном милом голливудском фильме пираты так раскачали свой корабль, что не просто перевернули его, но оказались по ту сторону дня и ночи, попали живьем на тот свет Цивильные киевляне и диковатые хлопцы из западных областей Украины, собравшись на Майдане, проделали нечто подобное. Таким образом, в географическом центре Европы возник странный политический феномен, не имеющий ничего общего со "свободами", либерализмом и прочими бирюльками глобальной демократии. От новой власти в Киеве пахнуло чем-то нездешним, потусторонним. Она медленно, но неуклонно деградирует, съезжает в декаданс и черную магию. Логические связи лопаются, возникают новые неожиданные конфигурации.
