Ознакомительная версия.
На предстоящих в марте 1990 г. в ГДР выборах победителями будут сторонники германского объединения, это было достаточно ясно. Именно тогда идея объединения Германии и сохранения ее в Североатлантическом союзе — а все это возможно было лишь с советского согласия — стала осевым замыслом администрации Джорджа Буша. Но что, если СССР сделает выход Германии из НАТО ценой германского объединения? Не поддадутся ли немцы?
Когда Бейкер встретился 9 февраля 1990 г. с Горбачевым и Шеварнадзе, он сказал им, что объединение неизбежно и процесс идет очень быстро. Решающими будут германские выборы 18 марта 1990 г. Извне два германских государства плюс четыре державы-победительницы — вот инструмент внешнего признания. Горбачев выразил позитивный интерес. Что касается блоковой основы, то Бейкер сказал, что «новая Германия будет членом Североатлантического Союза и не будет нейтральной».[43]
И здесь Бейкер пообещал, что юрисдикция НАТО не продвинется ни дюйма на Восток от границ 1990 г. Горбачев: «Разумеется, никакое расширение зоны действия НАТО не будет приемлемым». (Ныне, когда вся Прибалтика, Польша, Венгрия, Чехия, Словакия, Румыния и Болгария находятся в зоне юрисдикции НАТО, все давние речи видятся лицемерием и не более).
На следующий день в Москву прилетел западногерманский канцлер Гельмут Коль. Бейкер оставил для него трехстраничное письмо, соль которого заключалась в следующем: «Горбачев, по меньшей мере, не категорически против. Я полагаю, что комбинация механизма два плюс четыре и широкого подхода ОБСЕ должна привести к успеху. Мы должны наблюдать за эволюцией советской позиции».[44]
Как и предполагал Бейкер, Горбачев в Кремле занимал отнюдь не противостоящую западным планам позицию по германскому вопросу: «Немцы сами должны решить вопрос о своем единстве». Коль на пресс-конференции в Москве ликовал по поводу позиции Горбачева.
13 февраля 1990 г. Бейкер сообщил своим главным союзникам (на сессии в Оттаве) план 2+4. Туда же, в Оттаву прибыл Шеварднадзе. Бейкер отвел его в сторону и изложил западную схему 2+4. «Процесс запущен», — сказал Виталий Чуркин, тогда один из младших советских дипломатов.
23 министра стран НАТО и ОВД встретились в Оттаве для обсуждения американского предложения об «открытом небе». Бейкер предложил Шеварднадзе сделать общее заявление о плане 2+4. Словно вспомнив нечто забытое, Шеварднадзе довольно неожиданно выпалил: «Да, кстати, Горбачев готов снять свое возражение касательно его желания симметричных уровней вооруженных сил в Европе — если американское превосходство не превысит 30 тысяч солдат». Пораженный Бейкер усмехнулся и сказал: «Нет проблем». Пока Шеварднадзе звонил Горбачеву, Бейкер радостно сообщил Бушу, который был в ступоре от удивления и восторга.
Дорогой читатель, вам не жмет большой палец ноги? Вам не стыдно за лидера большой и жертвенной страны, чьими интересами стали распоряжаться так легко? Приятен ли вам восторг тех, кто увидел в русских толпу идиотов, чьим коронным номером стала выдача подарков в счет интересов всего (лишенного подлинного руководства) народа?
Шеварднадзе информировал Бейкера, что Горбачев принял идею формата 2+4. Канцлер Коль сразу же объявил, что сделан большой шаг к германскому воссоединению. «Мы никогда не были столь близки к цели». Пока Коль ликовал, Валентин Фалин пытался скрыть свой ужас. (Между прочим, так же были настроены жертвы германского динамизма в Париже и в Лондоне.) Фалин сказал репортерам: «Если Западный альянс жестко выдвинет требование членства объединенной Германии в НАТО, то воссоединения Германии не произойдет». Он не знал степени сервильности своих непосредственных руководителей.
24 февраля Гельмут и Ханнелоре Коль прибыли в Кемп-Дэвид к чете Бушей и их большой семье. Буш занимался джоггингом, но Гельмута Коля он подвиг только на то, чтобы развязать галстук. Джордж и Барбара рано ложились спать — где бы они ни были и как бы ни премировали их обстоятельства. Вечером президентская чета смотрела кино и покидала зал в случае (ужасно, ужасно!) появления ненормативной лексики у актеров на экране.
Решалась проблема мирового значения. Оба лидера решили, что американские войска останутся в Германии в любом случае. А советские войска? Или Россия пострадала от германского фашизма меньше Америки? Решено было также предоставить Восточной Германии «особый военный статус». Интересно, где он сейчас?
Более того. На совместной пресс-конференции канцлер Коль отказался пообещать, что восточные границы объединенной Германии будут неизменны. Он сказал, что проблемы будут решены «свободно избранным общегерманским правительством».
Далее события развивались стремительно. В тоне, не терпящем прекословия, президент Буш 28 февраля 1990 г. позвонил Горбачеву и сообщил, что он и канцлер Коль, находившийся в это время с визитом в Вашингтоне, решительно полагают, что объединенная Германия должна оставаться в Североатлантическом союзе. Буш по телефону рассказал Горбачеву об уик-энде, проведенном с Колем. Оба они считают, что Германия должна оставаться в НАТО. А Ваше мнение? Горбачев: «Я подумаю».
Канцлер Коль и новый восточногерманский руководитель Лотар де Мезьер, лидер восточногерманского Христианско-демократического союза, работали в самом тесном контакте. Их цель и не скрывалась — объединение. Теперь стало ясно, что германское воссоединение произойдет посредством вливания восточных земель в западную ФРГ. ГДР как независимый субъект мировой политики была списана Горбачевым в «мусорную корзину истории».
* * *
Более всего противились германскому объединению Франция и Британия. Президент Миттеран стремился замедлить процесс, который делал 82 млн. объединенных немцев неравным партнером 60-миллионной Франции. В Лондоне также испытывали агонию, и премьер-министр Маргарет Тэтчер дважды посылала министра иностранных дел Дагласа Хэрда в Москву, чтобы остановить мирную капитуляцию неразумных русских. Но Горбачев уже принял решение; он видел в США и Германии своих главных партнеров — им он и уступил. Мэтлок признает, что «все это выглядело как советское поражение, равное поражению в войне».[45]
4 мая 1990 г. Бейкер встретил Шеварднадзе в Бонне, где начались дискуссии по схеме 2+4. Настроение Шеварднадзе передает его цитата этого дня: «Холодная война окончена. Наша планета, наш мир, вся Европа направились к новой дороге. Наступает период мира».
Мог ли представить себе этот многолетний министр внутренних дел и грузинский партийный лидер, что в ближайшие годы покончит с собой Гамсахурдия, Грузия окажется в состоянии гражданской войны, взорвется Югославия — унеся с собой 400 тысяч человек, превратив полтора миллиона в перемещенных лиц, из Грузии «исчезнут» 40 тысяч турок-месхетинцев?
А в переговорах с немцами дело довольно быстро перешло к «презренному металлу»: западные немцы начали обещать солидные инвестиции и тому подобное. «Когда Хорст Тельчик, советник Коля в вопросах национальной безопасности, тайно встретился в мае с советскими лидерами в Москве, — пишет Мэтлок, — Рыжков и другие стали детально рассказывать о советских экономических трудностях и оказывать давление в пользу больших займов. Циник ощутил бы запах шантажа, но реалист не удивился бы тому, что Горбачев ищет экономической компенсации, чтобы сбалансировать ту политическую цену, которую он собирался заплатить за санкционирование вступления объединенной Германии в НАТО».
Судьба единого восточного военного блока была предрешена. На встрече 7 июня 1990 г. Политического консультативного комитета Организации Варшавского Договора были созданы комиссии для рассмотрения возможности новой роли пакта. Но Венгрия уже подала заявление о своем желании покинуть военный союз к концу 1991 г. Но Польша с президентом-коммунистом и доминирующими в нижней палате коммунистами, опасаясь последствий объединения Германии, отвергла предложение о выводе советских войск. Оставалось вероятие того, что Организация Варшавского Договора сохранит свое существование в модернизированной форме.
Но западные немцы вновь стали раздавать обещания. Бонн поможет организовать цивилизованный уход 400 тысяч советских солдат; все коммерческие контракты ГДР с СССР будут выполнены; армия ФРГ будет сокращена; германские инвестиции в Советском Союзе увеличатся; германо-советская торговля переживет новый бум.
Американцы более всего боялись оставить немцев наедине с Советским Союзом. Как сказал советник Буша Блэквил, «если возникнет выбор между выходом из НАТО и обрывом связей с русскими, Коль должен быть в зоне нашего влияния. Позади него должен стоять Западный хор и петь: «Мы с тобой». Мы напомним ему, что, что бы ни случилось с Германией, она должна смотреть на Бисмарка, Аденауэра и Коля как на лидеров единой формации».
Ознакомительная версия.
