Британские или американские компании тоже грешат тем, что выводят в оффшоры свою прибыль. Из-за чего только казна США недосчитывается сотен миллиардов долларов. Но у нас в оффшоры выводится не только прибыль, но целые предприятия. Физически активы находятся здесь, а де-юре они там. Эта параллельная экономика представляет зеркальное отражение российской.
"ЗАВТРА". Однако вместо того, чтобы решать проблему ликвидации оффшорных зон, продолжают целенаправленную работу по созданию новых стимулов для бегства капиталов из страны. Хотя официально декларируется обратное.
Валентин КАТАСОНОВ. Я еще не читал законопроект, за который в первом чтении проголосовала Госдума. Но знаю, что еще 1,5 года назад предпринималась попытка протащить аналогичный закон, когда был создан кипрский прецедент конфискации вкладов. Тогда законопроект не прошел. С его нынешней редакцией я не знаком, но прежняя версия была откровенно циничной, если не сказать хамской. Тогда предлагалось напрямую компенсировать потери нашего бизнеса в случае судебного "отжима" активов, размещенных за рубежом. При этом никто бы в России не возражал, если бы компенсация происходила за счет национализации российского имущества нерезидентов, не затрагивая наш бюджет. В противном случае РФ просто обанкротится. Фактически это приватизация нашего бюджета. Получается, что один раз Россию уже обворовали, вывели активы и капиталы за рубеж, а второй раз у нас украдут еще и бюджет.
Беседу вёл Александр ВЛАДИМИРОВ
Владимир Карпец
13 ноября 2014 1
Политика Общество
Мы попытались в общих чертах указать на символику Креста, объединяющую Христианство и русскую дохристианскую традицию, указав также на образ Креста как образ Царства. Расшифровать все это можно также опираясь на работу А.Г.Дугина "Метафизика Благой Вести" (вошла в его книгу "Абсолютная Родина", М, 1999). Там говорится: "Христианская традиция использует для выражения своего учения символы, которые имеют множественное толкование <> Высший духовный аспект символизма открывает тайны христианской метафизики <> Этот космический или космологический символизм не противоречит ни исторической конкретике, ни высшему метафизическому значению того или иного христианского сюжета, знака, персонажа". И далее: "Эллинская" традиция - а в символическом смысле русская, славянская, индоевропейская имеет все основания для включения в разряд "эллинских" - с полноценной христианской точки зрения была искаженным продолжением иафетической сакральности, развивавшейся, однако, в русле, отличном не только от закона Моисея и народа Израиля, но и от всей авраамической линии, связанной с Симом - таким же сыном Ноя, как и Иафет" (то же самое доказывал в "Строматах" и учитель Церкви Климент Александрийский, говоря, что христианское учение имеет два источника - Священное Писание и эллинскую философию). Сопоставляя эти два пути к Истине, А.Г. Дугин толкует: " небесный архетип пророка Илии - того же самого Илии, которого почитают 20 июля православные христиане - древнее и изначальнее и Перуна, и Зевса, и самого ветхозаветного праведника". Параллель Перун-Зевс-Илия предельно точна, но ведь тем более это относится к Предвечному Сыну Божию, рожденному "прежде всех век"! Причем совершенно неважно, идет ли речь о действительном "небесном архетипе", одно из Имен которого было - возможно (пока так!) - открыто наши предкам как Даждьбог, или же речь идет непосредственно о Исусе, о Котором они предположительно узнали во время посещения Русской земли святым апостолом Андреем Первозванным, о котором рассказывает и Начальная летопись. На Московской Руси бытовало твердое убеждение, что вера христианская была принята не "от греков", а от апостола Андрея, о чем говорил и Иван Грозный на диспуте с иезуитом Поссевином: "греки нам не Евангелие". Царь доказывал папскому послу: Русь получила христианскую "в то же самое время, как вы в Италии". Столетие спустя посол Царя Алексея Михайловича старец Арсений Суханов то же самое говорил самим грекам: "Веру вы изначала прияли от апостола Андрея, а мы такожде от апостола Андрея". Но метафизика "небесного архетипа" и история никак не противоречат друг другу.
Здесь мы, однако, подходим к вопросу, который у большинства читателей безусловно вызовет - и справедливо - ряд недоумений, каковые мы далее все же попытаемся разрешить. Бог-Солнце воспринимается древней Русью как предок Царского Рода. Этому вопросу М.Л.Серяков уделяет в книге "Дажьбог - прародитель славян" (см. предыд. колонки) много внимания, пытаясь доказать как радикальную несовместимость "язычества" и Христианства, так и нехристианскую природу самой идеи Царской власти на Руси (чем невольно подыгрывает "либеральному клерикализму", "гвельфам"). Как и в целом с этим интереснейшим (и едва ли не единственным сегодня в данной области добросовестным) автором, мы должны жестко разделить его пристрастия и историко-филологическике данные, которые он нам представляет. Однако не будем торопиться.
Опираясь на общеизвестные - из "Слова о полку Игореве" - слова о "Дажьбожих внуцех" и сопоставляя их с (переводными) - по Ипатьевской летописи - отрывками из "Хроники Иоанна Малалы", и далее приводя большой ряд исторических и лингвистических доказательств (всякий может сам с ними ознакомиться), Серяков показывает, что наши предки, с одной стороны, видели в руках Даждьбога "наличие царской власти над нашей планетой" (ср. с евангельским "Дана Мне всяка власть на небеси и на земли, Мф, 28, 17), с другой, почитали его самого предком непосредственно и именно Рюриковичей, но только род этот, по его мнению, тянется, не прерываясь, значительно глубже. Для подтверждения такого суждения он ссылается на уже старую работу В.Л.Комаровича "Культ рода и земли в княжеской среде XI -XIII в.(ТОДРЛ, т.16, 1960 ): " и если исторических князей - Рюриковичей - в самом деле объединял сравнительно так долго родовой культ, то он не мог первоначально тоже не быть культом родоначальника. Только в поисках такого родоначальника для князей Рюриковичей надо сразу же, конечно, отказаться от самого Рюрика".
Мы знаем, что гораздо позже в "Сказании о князьях Владимирских", а еще позже, в "Степенной книге", таким родоначальником был назван римский кесарь Август
Продолжение следует
Рис. Николай Ломтев. Апостол Андрей Первозванный водружает крест на горах Киевских
Владимир Личутин
13 ноября 2014 7
Культура Общество
к юбилею Юрия Полякова
Я и Юрий Поляков - разных "отраслей" (возрастов). Я уже закончил школу, он - пошёл в детский сад. Я - с берегов Белого моря, из студёных земель; он - из московских подворотен; я, безотцовщина, мыкался в поисках доли, как и миллионы сверстников, и случайно не пропал в траве забвения; он - шёл ступью московского школяра, пусть и на скудной выти, но без перебоев; учёба учёбой, но обед по расписанию. Я ошибался, жил по наитию, не представляя своей тропы в будущее, по которой можно было не свалиться в яму; он - видел перед собою сияющее советское солнце, а комсомольские заветы были ему державою
Пропадая в кабачке ЦДЛ и невольно присматриваясь к писательской публике, я порою обращал взгляд на кудрявого вальяжного парубка с чистым русским лицом; не хватало лишь бумажного цветка в петлице и тальянки через плечо: "Эх, дайте в руки мне гармонь, золотые планки!" - чтоб все девки у ног. И кто-то однажды, объяснил, что это Юрий Поляков, поэт, автор нашумевшей повести "Сто дней до приказа". Внешностью он походил на юмориста Евдокимова с Алтая, в те поры бойкого, окучивающего "смехопанораму" артиста, словно бы сам Василий Тёркин, весельчак и гармонист, располневший после окопов, вылез на московские подмостки тешить городскую публику. Похожесть Полякова с Евдокимовым была настолько поразительна, что я долго полагал их за братовьев с деревенского порядка. Думал: надо же так угораздить, ну прямо вылитые. Конечно, "брательники" отличались от Василия Шукшина, острого на язык русачка в кирзачах, сухощекого от призатаенной внутренней хвори, с печальным прощупывающим взглядом, которому так личила деревенская фуфайка и рубаха с опояской. Простонародный язык, народный юмор крепко сближали алтайцев, и эта близость Евдокимова к либеральной полумещанской московской публике была несколько обидна для меня, простеца-человека, и вызывала недоумение; откуда в этом хвате, рядящемся под крестьянского Ваню-дурачка, столько чувственной земной силы, и не иначе как Евдокимов играет особую роль, носит маску, чтобы при удобном случае снять грим и объявить: "Это я, Евдокимов, пришёл дать вам волю!" Но, увы, любимый народом алтаец ушёл, не задержавшись на земле, странно погиб на русской дороге, вызвав массу недомолвок и стойкое убеждение, что тут без силы, и нечистой, не обошлось.
