В соседнем Дагестане, где он поначалу пытался найти пристанище, обстановка также была тогда напряженной. К тому же он, русский беженец, не только не вызывал сочувствия у местных властей, а наоборот, ощущал их явную неприязнь по отношению к себе. И тогда он решил ехать в Москву, наивно полагая, что уж там ему наверняка удастся найти понимание и справедливость.
Не одну неделю добирался до столицы. Больше половины пути ехал на товарняках, ближе к Москве над ним сжалились проводники из рефрижераторной секции, следующей в Подмосковье, которая после грязных, насквозь продуваемых вагонов показалась Василию раем.
Однако впереди его ожидали новые потрясения — сразу же по приезде в Москву, недалеко от вокзала, остановил милицейский патруль и, не слушая никаких объяснений, доставил в отделение. Поначалу стражи порядка хотели отправить его в приемник-распределитель для лиц без определенного места жительства, но потом, все же решив не утруждать себя составлением протоколов и прочей волокитой, нехотя отпустили его. Через час с небольшим он вновь был задержан, но на этот раз просидел в камере почти сутки.
В конце концов он понял, что здесь, в Москве, искать правды бессмысленно, поэтому однажды, отправившись на вокзал, он сел в первую попавшуюся электричку, навсегда распрощавшись с желанной до недавней поры столицей.
Морозным декабрьским утром, вконец обессилевший от голода и бесконечных скитаний, он лежал на грязном, заплеванном полу в дальнем углу вокзала города Иванова, когда неожиданно кто-то осторожно тронул его за плечо. Открыв глаза, Василий увидел склонившегося над ним молодого священника, который, не говоря ни слова, помог ему подняться и, усадив на стоящую подле скамью, начал ненавязчиво расспрашивать. Поначалу Василий отвечал на вопросы односложно, без какого-либо желания поддерживать разговор, но позже все-таки решился и поведал священнику свою историю. Тот, выслушав Василия, попросил его немного подождать и через несколько минут вернулся в сопровождении молодого неприметного парня. Вдвоем они помогли Василию дойти до старенького допотопного "уазика", и уже спустя некоторое время, вымытый и переодетый в чистую одежду Василий, сидя за большим деревянным столом, впервые за последние несколько месяцев ел сытный горячий суп. Так волею судьбы он попал в первый и пока что единственный в России реабилитационный центр для русских беженцев и прочих людей, по злой воле сегодняшнего неправедного времени оказавшихся без средств к существованию и крыши над головой. Судьба его обитателей во многом схожа с судьбой Василия, каждый прошел через множество бед и лишений, за каждым из них своя личная трагедия.
История Дмитрия Савина, одного из здешних старожилов — яркий пример того, что происходит сегодня в России. Рос в простой рабочей семье, воспитывался матерью (отец рано умер), по окончании школы был призван в армию. К этому времени волна безработицы докатилась и до их небольшого городка в Ивановской области. Чтобы раздобыть хоть какие-то деньги на питание, мать Дмитрия решила продать квартиру и купить другую, меньшей площади. Нашла некую фирму, занимающуюся недвижимостью, и вскоре квартира была продана, а она сама неожиданно пропала без вести, как и еще несколько человек в их городе, которые также воспользовались услугами данной фирмы. Фирма, как водится, тут же "самоликвидировалась", и в результате вернувшийся из армии Дмитрий оказался на улице, без жилья и каких-либо перспектив на будущее. На работу, не имея прописки, устроиться было невозможно, к тому же все предприятия области давно уже простаивали. Родственники, проживавшие в соседнем городе, недвусмысленно дали понять, что проблемы Дмитрия — его сугубо личное дело. Ни к чему не привели и бесконечные обращения в различные инстанции, поэтому через некоторое время вчерашний солдат превратился в самого настоящего бомжа. Ночевал по чердакам, подвалам, питался пищевыми отходами на помойках, изредка удавалось "перекусить" объедками в какой-нибудь третьеразрядной забегаловке. Однажды, направляясь на очередной "промысел", он заметил ослепительно-белоснежную иномарку, притормозившую у одного из уличных ларьков. Из машины вышли двое "прикинутых" молодых мужиков и неспешно направились к ларьку, очевидно, намереваясь купить сигарет или что-нибудь в этом роде. Подойдя к иномарке, Дмитрий заметил лежащий на заднем сиденье пакет с двумя батонами белого хлеба и прочей разнообразной снедью. Видимо, от вида еды у голодного парня помутился рассудок — помимо воли он приоткрыл незапертую дверцу автомобиля и, схватив один из батонов хлеба, бросился наутек. Однако убежать не удалось — преследователи без труда догнали незадачливого воришку и на глазах у многочисленных прохожих жестоко избили его. Едва живого, с множественными переломами и тяжелой травмой головы, его подобрали двое монахов и на попутной машине отвезли к себе на подворье — в тот самый реабилитационный центр, где еще долгое время выхаживали, возвращая к жизни.
Помимо беженцев и людей, потерявших жилье с приходом "рыночной эпохи", монахи Православного Братства в честь Успения Божьей матери при Святоуспенском Монастыре города Иваново помогают и многим другим, вольно или невольно попавшим в беду.
Русские беженцы из Чечни и прочих "суверенных" республик, люди, потерявшие кров в результате преступных афер, прочие жертвы нынешнего времени, оказавшиеся за чертой бедности, — вот лишь небольшая часть тех, кому Православное Братство в честь Успения Божьей Матери помогло выжить и заново обрести себя. Каких усилий все это стоило монахам — говорить излишне, скажу только, что, положив начало делу спасения людей, они постоянно натыкаются на всевозможные препятствия, которые намеренно чинят им "сильные мира сего". Однако, несмотря ни на что, реабилитационный центр живет. "Реабилитационный центр" — это всего лишь несколько ветхих деревянных домиков, оставшихся на месте бывшего пионерского лагеря, один из которых недавно сгорел по причине старой, выслужившей срок электропроводки, поскольку на новую попросту не было средств. Да, это именно так, материальные дела здесь крайне плачевны, в последнее время подопечные Православного Братства сидят на голодном пайке и на данный момент очередной проблемой монахов стало, по возможности, раздобыть хотя бы просроченные продукты питания. Кроме того, по этой же причине не удается наладить дела на недавно выделенном монастырю земельном участке. В перспективе на создаваемом подсобном хозяйстве Православное Братство планирует создать рабочие места для безработного населения области. Выращенные овощи можно было бы поставлять в Москву и другие города по ценам во много раз ниже сегодняшних, но пока никто не откликнулся на просьбы помочь хотя бы списанной сельхозтехникой, а также оборудованием для мастерских, где работают живущие на подворье беженцы. Но все же православные монахи, сумевшие в трудный час бросить вызов тем, кто уготовил терновый венец России, вопреки всему по прежнему ведут неравную борьбу за вымирающий русский народ, помня о своем долге перед Богом и Россией.
Компания «ПЛИТ и К» - продажа керамической плитки и сухих строительных смесей: пазогребневая плита 3 в Москве по низким ценам.
Александр Астафьев ОКОЛО КОЛОКОЛА
Звонари храма Христа Спасителя давно приметили: стоит зазвонить колоколам — и сквозь белесую пелену пасмурного московского неба нет-нет, да и пробьется солнечный лучик. Ну а тот день, когда встречался я с главным звонарем Московской патриархии и председателем Общества церковных звонарей России Игорем Коноваловым, вообще выдался ненастным. По асфальту вовсю лупил холодный дождичек. Но вот раздались первые удары колокола, порыв свежего ветра разогнал кучевые облака, и над Храмом засияла бездонная бирюза. Наконец звон стих. Коновалов спустился с колокольни и присел на скамеечку. В лужицах перед Храмом купалось весеннее солнце.
— Игорь Васильевич, вы не боитесь оглохнуть? Медики утверждают, что звонари после долгих лет службы на колокольне теряют слух...
— Скажу так: если звонарь боится оглохнуть, он обязательно оглохнет. Доказано практикой. А в принципе тому способствует неправильно оборудованная колокольня. Например, когда звонарь вынужден стоять под зевом колоколов, его ухо должно находиться выше нижней части колокола — "юбки". Сейчас это установлено наукой. Но в старину уже знали и следовали этому правилу. Кроме того, есть специфические меры предосторожности — открытый рот во время звона уравновешивает давление звуковой волны на барабанные перепонки. В монастырях иногда шьют специальные головные уборы — скуфьи с "ушами".
