С 1994-го года — на ответственной должности в Главном разведуправлении.
С 1999 года — ведущий научный сотрудник Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба.
Участник рабочей группы Министерств обороны Республики Беларусь и Российской Федерации по унификации законодательства в области обороны.
Кандидат военных наук, докторская диссертация по теории специальных действий Вооруженных Сил Российской Федерации в современных условиях была представлена на защиту.
В так и не защищенной диссертации Квачкова была обоснована необходимость создания в Вооруженных Силах самостоятельных войск специального назначения — и это тот самый момент, после которого Квачков, человек, уважаемый в войсках, практик и теоретик спецназа, становиться смертельно опасен для осуществления некоторых сценариев развития военно-политических ситуаций на территории Северной Евразии в течение ряда последующих десятилетий.
Не для того лучший немец и нобелевский лауреат сдавал СССР, чтобы в начале века у России появилось гибкое, точное и беспощадное оружие XXI века — Войска Специального назначения. Судя по тому, что мы сейчас видим, по замыслу заокеанских архитекторов реформ русские в конце своей истории должны выходить в чистое поле с табуретками против "Абрамсов" или "тип98".
По Квачкову же, которого зарубежные аналитики, между прочим, по уровню понимания проблематики ставят наравне со Стариновым и Донованом, а по изощрённо-расчётливой дерзости проведённых операций — рядом с Судоплатовым и Скорцени; ну так вот — по Квачкову же выходило, что Войска Специального назначения, действуя как отдельный вид Вооружённых Сил, способны практически полностью дезорганизовать или уничтожить управление частями и логистику снабжения войск любого вероятного противника при военном конфликте любой интенсивности в течение считаных дней. При таком подходе к делу конец русской истории, разумеется, отодвигается в неопределённо далёкое будущее.
До такой степени понимания роли спецназа в войнах ХХI пока что поднималось только военное руководство КНДР, где существуют целые дивизии спецназа, общей численностью личного состава от 80 до 200 тысяч человек. Именно эти части, оснащённые специализированными образцами оружия с повышенными характеристиками, личный состав которых имеет высочайшую боевую, огневую, физическую и психологическую подготовку, и ориентирован на решение специфических боевых задач в чрезвычайно экстремальных условиях, являются настоящей "атомной бомбой" Ким Чен Ира. Необходимо также отметить, что содержание и подготовка подобных частей обходится на порядки дешевле, чем сооружение десятков авиабаз и авианосцев, сотен и тысяч самолётов и крылатых ракет, — при сопоставимом разрушительном потенциале.
Могла ли "мировая закулиса" смириться с таким интеллектуально-организационным мятежом отдельно взятого полковника?
Разумеется, нет.
И тогда возникает дело о так называемом "покушении на Чубайса".
Мог ли столь опытный специалист-диверсант так по-крупному ошибиться, так непрофессионально сработать? Занимался бы Чубайсом Квачков, он бы однозначно не промахнулся — так гласит официальная версия защиты, и она логична и непротиворечива.
Но Квачков принимает бой и переводит его в другую плоскость. Он мог бы отсидеться, проявить покладистость и со временем по-тихому уйти от обвинений.
Но он вообще отрицает наличие события преступления, поскольку в его представлении уничтожение одного из высших чиновников "оккупационного режима" никаким преступлением считаться не может — это "первейшая обязанность и священный долг каждого воина и гражданина".
Поэтому Квачков даже не рассматривает вопрос о собственной виновности: виновен в чем, простите?
Из смертельно опасного для "нового мирового порядка" военного теоретика, он мало-помалу превращается в неконтролируемую системой политическую фигуру, в неучтённую цифру большой игры.
А это подразумевает уже совсем другой подход и совсем другие ставки.
Отрезанный от военной среды, вычеркнутый из процессов происходящих в Вооружённых Силах, за недолгое время пребывания на воле Квачков подтверждает свой профессионализм, приготовив ещё один подарок грядущим требователям "кемской волости" — общественное движение "Народное ополчение имени Минина и Пожарского".
Нет никакого сомнения в том, что подобные децентрализованные, сетевые структуры сыграют в не таком уж и далёком грозовом будущем значительную роль в создании дееспособного русского Сопротивления в местностях оккуппированных интервентами, — чья национальная и блоковая принадлежность не так уж и важна. Не всё равно ли, кто пытается судить?
Судят Квачкова — судят Россию.
19 марта 17.00
Союз Писателей России
Народное ополчение имени Минина и Пожарского (НОМП), а также Русский правозащитный комитет приглашают на благотворительный музыкально-поэтический вечер в помощь полковнику Квачкову и другим русским политзаключенным.
Участвуют Юрий Екишев, Надежда Квачкова, Всеволод Емелин, Леонид Корнилов, Светлана Аввакумова, группа "Иван Царевич" (в акустике)
Ведущая вечера — жена политзаключенного Ольга КАСЬЯНЕНКО (matilda_don)
Вход свободный.
Проезд: м."Парк Культуры", Комсомольский проспект, 13
Инга Цвентух -- Сергей Климук: «Пожизненно честен»
В. АЛЕКСАНДРОВ
Недавно Россию посетила Верховный комиссар ООН по правам человека Наванетхем Пиллэй. Как объяснила сама чиновница, желание посетить Россию у неё возникло после того, как она ознакомилась со статистикой обращений в Европейский Суд по Правам Человека. Треть(!) всех заявлений, поступающих в Страсбург, приходят из России. И действительно судебная статистика неумолима — количество оправдательных вердиктов в российском правосудии колеблется от 0,2% до 1%. Так что удивляться тому, что расхожей стала поговорка "Справедливый российский суд – это Страсбургский суд" уже давно не приходится.
15 мая 2008 года Московский городской суд вынес обвинительный приговор в отношении Климука Сергея Александровича, 1970 года рождения. Прапорщик ФСБ был назначен ответственным за жертвы взрыва на Черкизовском рынке. Следствие полтора года пыталось добиться от Климука признательных показаний, но всё тщетно. Он выстоял, но это стоило ему здоровья. Были попытки суицида, а потом и инсульт с парализацией правой стороны тела. Так на московских централах военнослужащий стал инвалидом. Сергей приобрел статус "осужденного к ПЛС" (пожизненному лишению свободы) за совершение преступного деяния в "неустановленное время, в неустановленном месте, неустановленным способом". А по наследству от содержания на Бутырке ему досталась еще одна красноречивая запись в личном деле: "склонен к побегу" с красной нашивкой на груди.
Подходит к концу второй год содержания Сергея на зоне в Потьме в ФБУ ИК-1 на участке для осужденных к пожизненному лишению свободы в республике Мордовия. Теперь к опыту следственной мясорубки, кочевания по СИЗО Москвы, добавляется и опыт содержания в камере смертников…
Мы снова в Мордовии, жена и адвокат. Мы едем в колонию серьезным составом. Благодаря свиданию с женой и возможности поработать по делу с адвокатом Сережа снова будет знать, что его не забыли, и это придаст ему силы и волю держаться.
На этот раз свидание утвердили быстро, и я прохожу внутренними дворами. От чувства дискомфорта и болезненного ожидания свидания, одного положенного за полгода, никак не могу запомнить запутанную дорогу. Даже, если приезжаешь в хорошую погоду, окружающая серость придавливает к земле.
Камера для свидания маленькая, желтые стены, желтый свет, желтые решетки, расположенные на расстоянии метра друг от друга. Меня заводят за одну решетку и закрывают на замок дверь, через несколько минут приводят Сережу. В наручниках, заводят в его клетку напротив, закрывают, он немного присаживается и просовывает руки, связанные за спиной, через решетку, чтобы с него сняли наручники, но охрана не торопится. Охранники долго что-то обсуждают, Сережа в наклоне держит руки и ждет.
Сказать о том, что силы на исходе, что заканчивается воздух, нельзя, мы не одни, и соглядатай внимательно прислушивается к нашему разговору. Единственное, что есть у нас на протяжении этих четырех часов — это глаза, полные слез, надежды, желания жить, осознания собственной невиновности и правоты, еще веры в людей, в их поддержку и понимание.
