Министр. Да, дело не только в перекачке мозгов, хотя масштабы ее очень велики. Но главное, что специалистов высокого класса готовят американские университеты. Высшее образование там, действительно, лучшее в мире. Оно, правда, очень дорогое, но нам многому стоило бы поучиться. Но если мы школу нашу сломаем, то и этому учиться не придется. Школа — это пока что источник наших преимуществ, она давала нам крылья, которые компенсировали нехватку денег. Давайте об университете пока не будем говорить, это отдельная большая тема.
Корр. Вы сказали, что школа — очень консервативный институт. Как же удалось на Западе ее разделить и заменить университетскую основу на мозаичную?
Министр. На Западе история этого процесса хорошо изучена, а у нас в замаскированном виде главные этапы видны в том, что делают и чего добиваются реформаторы. Например, с культурным основанием школы тесно связан и ее социальный уклад. Возьмем элитарную школу — что гимназию в царской России, что советскую школу, что закрытый колледж в Англии. Уклад здесь воспитывает дисциплину и возвышенную строгость, корпоративное братство. Для этого школа выработала особый, очень важный символ — форму. В СССР она сохранилась для девочек, а в 1955 г. ее восстановили и для мальчиков. В массовой же школе на Западе давно стали побуждать детей к расхлябанности и мещанской конкуренции в одежде. Что первым делом устроили в школе наши реформаторы? Отменили школьную форму. Об этом не было никакого разговора, а ведь удар по всему укладу школы был нанесен очень сильный.
А смотрите, как СМИ целенаправленно разрушают образ учителя. В советской школе сама фигура Учителя имела, если хотите, священную компоненту. Это наставник и подвижник. В приниженной школе настойчиво подчеркивается, что учитель — служащий предприятия, продающего услуги. Учителей сегодня растлевают, унижают взятками и подачками. На российском телевидении возник даже особый жанр рекламы — учитель представлен в безобразном, отталкивающем виде. Против него — вольные раскованные тинейджеры, стоящие на головах и кричащие: "У нас фиеста". Запад, конечно, до такого саморазрушения не доходит, но нас к этому подталкивают.
Корр. Но разве может школа устоять против общего давления новой идеологии, ориентирующей на конкуренцию и наживу? В журнале "СОЦИС" опубликованы результаты опроса — половина старшеклассников Нижегородской области желает быть предпринимателями.
Министр. Конечно, устоять трудно, тут многое зависит от усилий и родителей, и учителей. Ведь на те данные, что вы привели, можно взглянуть и по-другому — половина ребят устояла, сохранила здравый смысл. В целом это беда России — у подростков сознательно формируют инфантильное, иллюзорное представление о жизни. Неизбежный крах иллюзий у большинства вызовет подавленность, сделает еще более легкой жертвой манипуляции. Для многих это будет катастрофой, они скатятся в преступность и наркоманию, к этому тоже их подталкивают.
Корр. Родители, которые водят первоклашек в школу, в ужасе. Сошел снег — и обнажились шприцы, которыми колются старшеклассники.
Министр. Да, когда ломали советский строй, родители об этой стороне дела почему-то не подумали. А ведь если уж брать за образец американскую школу, то это можно было бы предвидеть. Школа в США — один из главных рынков наркотиков. Нам десять лет назад и в страшном сне не могло присниться, что школе потребуется целая рать охранников — и она с этим не будет справляться. И до сих пор многие родители не понимают, как создается в школе рынок наркотиков. Они думают: мой сынок не захочет, он ведь такой умный и добрый. Рынок этот создается насильно, потому и школа в США становится очагом насилия. Полезно было бы издать на русском языке доклады ФБР о вооруженном насилии в школе США. Но этого от нынешнего министра образования не дождешься. До нас доходят только сенсации — школьник застрелил пятерых однокашников! Не в этих эксцессах дело, а в насилии повседневном, ползучем, от которого не укрыться. Что же делать! Те, кто поддерживает программу либеральных реформ, должны отдавать себе отчет, на что они обрекают детей России. Все приходится глотать в одном пакете.
Корр. Наверное, та картина, которую вы нарисовали, характерна не для всех школ США? Есть трущобы, а есть богатые кварталы.
Министр. Проблема это общая, разделить трущобы и "чистые" кварталы в современном городе непросто. Хотя недавно Альфред Кох такую утопическую идею для России предложил: разделить ее на два гетто, жители которых не смешиваются. В одной, зажиточной части, будут правовое государство, полиция, нормы. В другой части — трущоба. Порядок будут наводить местные банды, полиция туда соваться не будет. Это так называемое "двойное" общество. Его нам пророчат и Елена Боннэр, и Андрон Кончаловский — это из самых приличных пророков. Уклад его хорошо изучен на примере Бразилии. Надо только понимать, что в России в "цивилизацию трущоб" погружают большинство населения, и отстрелом всего нескольких десятков мальчишек, как в Бразилии, у нас дело не обойдется. Уровень преступности в России таков, что мы уже стоим на пороге того, что называется "молекулярная гражданская война". Смена типа школы сломает последний барьер. Кстати, западные социологи считают школьное насилие и вандализм извращенной формой классовой борьбы — той формой, что доступна детям из обездоленных классов. В ответ и хозяева жизни отработали стратегию и тактику классовой борьбы против детей. В том числе и против собственных детей — таков порочный круг, в который загнана школа конкурентного общества.
Корр. Не вызывает ли эта классовая борьба сплочения учеников, стихийного обучения их солидарности?
Министр. Нет, не любая борьба сплачивает, это зависит от знамени, от идеалов. В массовой школе Запада многое делается, чтобы внедрить идеалы конкуренции — индивидуальной или групповой. Взаимопомощь не только не поощряется, но даже порицается. Рассказы наших сограждан, которые сейчас живут в США и чьи дети ходят там в школу, просто потрясают, так нам это непривычно. Но ведь это и к нам проникает. Преподаватели сознательно недодают ученикам знания, чтобы расширять рынок репетиторства! А ведь традицией советской школы была так называемая "помощь отстающему ученику" — и со стороны учителя, и со стороны товарищей.
Корр. Над этим много издевались еще в годы перестройки: "А ты, пионер, не спи!". Разве это не приводило к перегрузке наиболее способных учеников, не было им во вред?
Министр. Это абсолютная чушь, даже удивительно, как на это люди клюнули. Я бы сказал, что исключительно высокий уровень лучших учеников советской ш колы во многом был обеспечен тем, что эти ребята и девочки имели возможность объяснять трудный материал своим товарищам. Нет лучшего способа подняться до глубокого понимания, чем объяснить вопрос другому. Вот когда ты по-настоящему обнаруживаешь все изъяны твоего собственного усвоения — никакой экзамен этого не заменит. Я лично уверен: при том, что для отстающих учеников это была действительно большая помощь, без которой многие бы не догнали класс, наибольшую пользу получали именно лучшие ученики. Благодаря этой системе они становились блестящими учениками, творческими и уверенными.
Корр. В том, чтобы перейти к "передовым" американским стандартам, надо ведь пройти довольно много этапов. Какие методы осваивают наши реформаторы?
Министр. Первым делом они предлагают полностью отказаться от принципа единой школы и от ответственности государства за программы — учебные планы перейдут под контроль попечительских советов, так что и спросить будет не с кого. В этих советах главную скрипку будут играть денежные мешки, "спонсоры", наш криминализованный капитал. Его социальные и идеологические цели всем известны. Культурные стереотипы тоже. Тут уж не о трущобе речь, а о превращении большей части России в "зону". Кстати, судя по всему, в России "элитарные" частные школы, где в попечительских советах сидят самые крутые "спонсоры", деградируют быстрее, чем государственные школы. Уж что-что, а школу в руки "новых русских" никак нельзя было отдавать.
Корр. К чему ведет уход из школы государства? Можно пояснить на примере наших наставников, США?
Министр. Посмотрим, что происходит, когда учебные планы разрабатывают частные компании, а принимают местные попечительские советы. Недавний пример — письмо 200 ученых: физиков, химиков, математиков, в том числе Нобелевских лауреатов, в газету "Вашингтон таймс". Они собрали 70 тыс. долларов и на правах рекламы напечатали на целой странице письмо, где критикуют школьные программы по математике, рекомендованные министерством образования США. Учебники для этих программ полны ошибок, а до 4-го класса рекомендуется совсем не использовать учебников, объясняя материал на пальцах, кубиках, карточках. Многие программы не включают деления дробей и умножения многозначных чисел. Зато заставляют детей выполнять изнурительные и отупляющие задачи типа "подсчитать миллион зерен птичьего корма".
