В этих программах ни одной теме не посвящено более двух уроков подряд. Один день изучают сложение, на следующий — симметрию, затем координаты, потом свойства трехмерных фигур, потом дроби, на следующий день деньги, потом вычитание, вектора, градусы на термометре, потом таблицы. Потом снова сложение, как муха, летающая вокруг лампочки. Никакой стройной системы в головах учеников не создается. Времени остановиться, подумать, понять — нет. Потому-то обучение сложению продолжается с первого класса до шестого. По мере продвижения в этот калейдоскоп добавляют умножение и деление. В своем письме ученые заявили, что никогда в жизни не видели ничего хуже. И что же, министр отозвал учебники? Нет. Он ответил, что рекомендации государства необязательны, и школьные округа сами вольны следовать им или нет. Ученых, написавших письмо, обвинили в непонимании школьной специфики и пренебрежении нуждами бедных и расовых меньшинств. А также в элитарном эгоизме: мол, хотят заставить общую школу обучать тому, что надо знать только элите.
Корр. То есть просто с помощью изменения типа программ устраняется дисциплинарность и вводится мозаичность знаний и навыков. К тому же, как вы говорите, снижается уровень учебников.
Министр. Это понятно. В СССР каждая ошибка в учебнике была ошибкой государства. Все это понимали, и все, от автора до рецензента, делали все, чтобы ошибка не проскользнула. Да и могли ли сохраниться ошибки в 37-м издании учебника математики, обкатанном в тысячах школ десятками тысяч учителей и миллионами учеников? Что сейчас — хорошо известно. Уже к 1994 г. на деньги Сороса издано 400 учебников и пособий. По большей части они поражают своим убожеством и невежеством. Не будем уже говорить о той агрессивной русофобии, которая им присуща. Даже чисто информационное их качество таково, что можно говорить о большой преступной антироссийской акции.
Кроме того, советская школа следовала важнейшему педагогическому принципу — давать знание как систему, строго соблюдая последовательность тематики согласно ходу развития детского мышления. Мозаичность, которую внедряют в школы и США, и Западной Европы, просто подавляет становление личности с целостным мировоззрением.
Корр. Идет ли уже этот процесс у нас?
Министр. На всех парах. В конце февраля в фонде Горбачева прошел "круглый стол" с разработчиками школьной реформы. Их главное заклинание — школа должна отвечать требованиям постиндустриального общества. Что это значит? Один "реформатор" объяснил, что в таком обществе производства почти не будет, а в сфере обслуживания не нужно знать про "амфотерные гидроксиды" и т.п. Его спрашивают, как же при таком образовании восстановить промышленность, обновить технологию? А зачем, ответил этот господин, все равно русские не будут конкурентоспособны, нечего и стараться. Вообще, лозунг "Зачем это нужно знать нашим детям?" звучал постоянно. Представитель министерства образования даже допытывался у математика — академика РАН Д.В.Аносова — зачем знать, чему равен sin(2x). Повторяю, что такого маразма десять лет назад нам и в страшном сне не могло бы привидеться.
Корр. Боюсь, многие согласятся с тем, что в жизни необязательно знать, чему равен sin(2x).
Министр. Журналисту так думать простительно, а работнику министерства образования — нет. В начале я привел мысль Гейзенберга: "Образование — это то, что остается, когда забыли все, чему учились". Конечно, люди забывают формулы. Но остается тот интеллектуальный опыт, который подросток получил, разбирая вместе с учителем выведение формулы sin(2x). Тот, кто этого опыта не имеет, исключен из культуры, включающей в себя такие интеллектуальные навыки — они имеют фундаментальный характер.
Корр. А зачем так стараются отменить выпускные и приемные экзамены?
Министр. На Западе так делают, и нам надо. Вообще, экзамены — важнейшая часть школьного образования, в каком-то смысле венец учебы, наполненный множеством смыслов. Да, вещь трудоемкая, и есть соблазн заменить их механическим "тестом". Любопытно, что тот господин из министерства, что отрицал полезность изучения синусов, пропагандировал этот "тест", ссылаясь на пример Японии и Китая. Он, похоже, не подозревал, что в Японии пресловутый единый тест отменили четыре года назад, а в Китае только что вернулись к приемным экзаменам в ВУЗах.
Корр. Кстати, под песенку о "постиндустриальном обществе" без шума устранили принцип трудовой школы. А ведь это, наверное, важное изменение.
Министр. Конечно, ведь "человек массы" по своей психологии должен быть потребителем. Наши советские учебники были полны рассказов о героях войны и труда, ученых — о работниках. Даже учебник математики учил быть хозяином своей страны, был наполнен задачами на производственные темы с поездами, самолетами, ткачихами, директорами колхозов, прикидывающими, сколько бревен надо для постройки новой школы. После урока природоведения о полезных ископаемых у нас полкласса бежало в ближайший овраг посмотреть, нет ли там угля или железной руды. В американских школьных учебниках вы темы труда не найдете. "Джон купил поп-корн и кока-колу...". А овраги в частной собственности. Нечего по ним лазить, полезные ископаемые искать — не ваше дело! Ваше дело поп-корн и кока-кола. Разве могут реформаторы терпеть нашу "неправильную" школу?
Корр. Чтобы убить в подростке естественное стремление к труду, творчеству и успеху, надо ведь немало над ним потрудиться. Какие тут применяют методы?
Министр. Конечно, очень важно общее идеологическое давление, устраняющее честный и творческий труд из шкалы главных ценностей. Успех измеряется деньгами! А деньги, как известно, гораздо легче добываются не трудом, а спекуляцией — в широком смысле слова. К тому же есть много изощренных методов снизить устремления ребенка, оправдать или даже поощрить его лень, его нежелание сделать усилие, преодолеть трудности.
Корр. Чем тут нас порадуют "наставники"?
Министр. Очень важны предметы, которые формируют мировоззрение и характер подростка — литература, история. Советская школа, как и классическая гимназия, давала ребенку за образец сильные характеры, которые выражали величие человеческого ума и духа, даже в трагических обстоятельствах, даже в ошибках. Гамлет, пушкинская Татьяна, Пьер Безухов, Григорий Мелехов. В западной школе принята концепция разделения символов и их принижения для "ученика массы". Эксперты утверждают, что бедные лучше учатся, если им подсовывать истории о бедных и убогих. Так из программы изымают классику, которая как раз утверждает единство и общность человечества. Зачем, мол, читать классиков — это "давно умершие белые мужчины".
Тот же подход и к современным образцам. Наши дети читали о подвиге Алексея Маресьева, о Софье Ковалевской и Марии Кюри. В "Родной речи" был рассказ о мальчике, который узнал у отца, как выводят новые сорта пшеницы, отбирая лучшие зерна, и вывел свой собственный сорт. С зонтиком стоял, от града свою делянку защищал. В американской школе другой акцент: бедная черная девочка из гетто должна читать книги о бедных черных девочках из гетто. Это и задает ей ее социальную нишу. Мария Кюри — не для нее.
Корр. А как к этому склоняют родителей?
Министр. Есть "научные" методы. Например, раздувается идея, будто ребенок не умеет читать не потому, что он ленится, а потому, что у него болезнь такая — дизлексия. Или что человек вести себя не умеет не потому, что плохо воспитан, а опять же — болезнь. Ученые рассказывают страшные вещи. Дизлексия! От нее, мол, люди видят слова задом наперед или вверх ногами, буквы прыгают по всей странице. Возможно, до 45% американских детей охвачены этой заразой! СМИ трещат об ужасной болезни. Учителям рассказывают о ней на курсах повышения квалификации. Появляются фирмы, предлагающие специальные учебники для больных.
Начинают говорить, что не уметь читать не вредно, а даже полезно. Что это талант такой. Вместо слова "неграмотный" говорят "страдающий от дизлексии". Учителям рекомендуют не заставлять дизлексика читать вслух в классе, а то чего доброго сам догадается, что читать не умеет. Так ликвидируется вечный позор Америки — неграмотность. Считается, что в Америке 15% дизлексиков. Так же неграмотность могут восстановить и в России.
То же и с плохим поведением. Его называют "синдром дефицита внимания". Это когда ребенок болтает ногами, встает с места и начинает ходить по классу, отвечает, не дослушав вопроса, трещит без умолку и не любит выполнять задания. В других странах эта болезнь не замечена. СМИ рекламируют эту болезнь, доктора, учителя, психологи тоже. Родителям из бедноты, у которых дети страдают от этой "болезни", выплачивают 500$ в месяц пенсии по инвалидности ребенка. Родители этими деньгами дорожат и поощряют безобразное поведение в школе, набрасываясь на учителя, когда он пробует призвать "больного" к порядку. Добрым американцам такая забота о бедных приятна, а сами бедные так и остаются бедными, потому что учиться некогда — болеть надо.
